Я любезность свою проявляю ко всем

Я любезность свою проявляю ко всем,
жаль что поздно идти в дипломаты,
не боюсь скандалистов и огненных тем,
не отправят в нокаут даже маты.
Вот ершистый взъерошенный то ли пират,
то ль разбойник лихой неухоженный
со стрелой посылает скабрезнейший мат
в ядовитость обёртки уложенный.
Я ж стою неподвижно как истинный сфинкс,
погружённый в его созерцание,
взор не выдал огромных, но мысленных фиг,
возмущение - слабым мерцанием.
Столь чахоточным что невозможно засечь,
а навстречу ему лишь улыбка,
за терпение своё ставлю множество свеч,
ведь и выдержка может стать хлипкой.
Потому-то держусь и кажусь я скалой
перезревшему наглому хаму,
не лягну я ногой, не бодну головой,
от меня не дождётся он срама.

Улыбнулся я шире и токи послал
слов добрейших возвышенных чутких,
он глазами как бешеный бык завращал,
и ответил мне речью не чудной.
Я ж стерпел и приблизился смело к нему,
и погладил его по головке;
он взревел и ударил, ввергая во тьму,
но от гнева сдержался я ловко.
А, очнувшись, хотел похвалить я его,
ведь ударить он мог и сильнее,
оказалось, что он ускакал. "И-го-го", -
донеслось, когда ветер повеял.
Окончательно понял, лишился наш мир
моей мощной и мудрой поддержки,
потому-то развёрнут средь войн бурный пир,
а в умах буреломы и серость.
Если б выбрал когда-то я правильный путь,
то гасил бы конфликты как спички,
отношений любых вижу чётко я суть,
смог бы мудростью злобных всех пичкать.
Зазвучали б они как великий оркестр,
гармоничностью всех удивляя,
и хоть мир несомненно остался бы пёстр,
агрессивных исчезли бы стаи.