Война и мир гл. 1-1-17а

1-1-17а

Жизнь каждой семьи протекает отдельно,
В одних – веселятся, в других – смерти ждут,
Не стали Ростовы и Пьер исключеньем,
Закон общей жизни достаточно лют.

В то время, как в доме Ростовых шёл праздник,
В другом – граф Безухов уже умирал,
Всю жизнь нас людей она просто, как дразнит,
Она пролетает так быстро, как шквал.

Вердикт докторов – никакой нет надежды,
Пред домом толпилися гробовщики,
«Друзья», и просители, люди-невежды,
Наживы любители – целы полки.

Приехал проведать и сам губернатор,
Проститься с вельможей прошедших времён,
Возможно, он станет, как организатор,
Достаточно пышных его похорон.

Его опекал к графу сам князь Василий,
Его провожая, так тихо шептал,
Ему что-то стоило бо;льших усилий,
Весь план по наследству его волновал.

Реальных наследников, их было трое,
Княжны, сам Василий, конечно же – Пьер,
И все они были готовы, как к бою,
Один только Пьер не мог при;нять всех мер.

Надежд у него, он считал, было мало,
Ведь он – незаконный ему же был сын,
Ему графский титул иметь не пристало,
Он высшего общества – не господин.

Решающих дней битвы их за наследство,
Уже наступил долгожданный черёд,
Из них – никому не нужно; их соседство,
Один кто-то вырваться должен вперёд.

Из них всех троих самым – даже юристом,
Из всех, вездесущим, является князь,
В задуманном плане, возможно, не чистом,
Надеялся – да поможет ему его связь.

В борьбе за наследство союзник был нужен,
А самым надёжным могла быть княжна,
Лишь ей в деле этом он сам – словно сужен,
Она в этом деле понять всё должна.

Он полон решимости, также сомнений,
Отважно направился к старшей княжне,
По этому поводу всех своих мнений,
Лишь с ней обсудить здесь наедине.

— Меня напугали, уже – что случилось?
— Пока – всё одно, ещё так ничего,
Но нам с тобой, может быть, даже не снилось,
С наследством проблем у нас больше всего.

Пришёл обсуждать наше здесь положенье,
На нашем пути слишком много проблем,
Судьбы нашей с вами – не быть униженью,
Проблем на пути нашем – целый гарем.

Княжна с выраженьем понятной печали,
Усталости, верности князю во всём:
— Мы с сёстрами, здесь находясь, ожидали,
Что с вами мы, князь, «одну песню споём».

— И мне, моя милая, в том положении
Нисколько не легче от этих проблем,
Как лошадь в упряжке, я здесь в услужении
И должен вещать, объяснять это всем.

Князь вдруг замолчал, щёки дергаться стали,
Лицу придавая презрительный вид,
Такими они никогда не бывали,
Когда он в гостиных обычно сидит.

Глаза тоже стали совсем, как другие,
То – нагло-шутливы, пугливы, как вдруг,
В них скрыты все мысли его пагубны;е,
И то, что в тех мыслях ютится испуг.

Но честь и богатство – вот те два понятия,
Всю жизнь человек ведёт с ними, как бой,
Они для людей, как два неприятеля,
Они этот бой и ведут меж собой.

Княжна же худыми, сухими руками,
Собачку держа, на коленях пригрев,
Почти что пугливыми тоже глазами
Смотрела в глаза ему, вся присмирев.

По ней было видно, молчанье вопросом,
(Хотя бы пришлось ей молчать до утра),
Она не прервёт волнующим спросом,
Прозреть бы ей надо давно уж пора.

— Вот видишь, княжна моя, мила кузина, —
Он не без борьбы продолжал свою речь:
— Мы с вами – родные, моя Катерина,
Нам надо подумать, как честь нам сберечь.

И вы, и жена моя – все мы прямые
Наследники графа, и наша здесь связь,
Тебе тяжело вещать вещи такие,
Казалось, не может иметь право грязь.

Под грязью имею в виду его сына,
Хотя – незаконный, но может так стать,
В его завещанье – другая картина,
И нас с тобой, Катрин, он может «продать».

А дело всё в том, ещё прошлой зимою
Исполнил последнюю волю свою,
И нам эта воля окажется злою,
Мы с вами окажемся не, как в строю.