Пятнадцать избранных стихотворений

МЕТЕОРИТ

Случилось что-то в скопище орбит
небесных тел, несущихся ретиво:
под яблоню упал метеорит,
и вздрогнул сад, увидев это диво.

Ах, как он ярко падал с вышины!
А вы желанье загадать успели?
Луна исчезла: траур у луны,
и две звезды внезапно поседели.

Мальчишка! Что он в жизни понимал?!.
Ему бы старших слушаться почаще.
А всё-таки красиво он упал,
и может быть, кому-нибудь на счастье.

Он молнией в судьбу мою вошёл
и всё во мне наполнил озареньем.
Он вечности унылой предпочёл
всего одно, но яркое мгновенье.

Душа, мужайся! Сердце, не боли!
Он прав был – повторяю я без счета.
Сосед сказал: «Капусту, брат, соли:
хорош булыжник – подойдёт для гнета!»

*   *   *   

Когда проснёшься поутру, –
похуже что надень,
а платье новое своё
оставь на чёрный день.

Я посадил сирени куст,
цветёт моя сирень,
но для тебя букет нарву
я только в чёрный день.

Тебя я не целую вновь,
не потому что лень, –
пусть будет этот поцелуй
у нас на чёрный день.

Вот то-то будет благодать
у нас на чёрный день,
до самой смерти вспоминать
мы станем этот день!

БЫЛО!

Мы сидели с тобой у реки. Вечерело.
Мы о чём-то обычный вели разговор.
Только вдруг ты замолкла и побледнела.
Я взглянул – и увидел плывущий топор!

Плыл топор по воде, только сталь отливала,
на излуке реки он вошел в поворот…
Ты прижалась ко мне, ты мне тихо сказала:
- Боже мой, до чего же красиво плывет!

Вот блеснул он, и вот взгляд его не находит…
И хотя тишина, лишь пищат комары, –
что-то в мире не так, что-то в нём происходит,
если в реках куда-то плывут топоры.

И когда тебя спросят: - А что ты видала?
и на Страшном суде мне прочтут приговор,
ты ответишь: - Ах, как сталь его отливала!..
Я зажмурюсь и – вспомню плывущий топор!

*   *   *   

Я на нитке над бездной вишу.
Нить такая, что я не дышу.

А сосед на цепочке висит:
- Ну и вид: красота! – говорит.

Он висит, свой восторг не тая:
цепь его позолоченная.

Ах, она вся – колечко к кольцу!
До чего повезло подлецу.

Он смеётся: - Опять, брат, хандришь?
Ты меня ещё перевисишь!..

Наша жизнь, – говорит, – хороша!
Я молчу. Я вишу, не дыша.

ЛЮБОВЬ КАШАЛОТА

Кашалот влюбился в субмарину.
С головы до кончика хвоста
в смутную сердечную пучину
засосало бедного кита.

От волненья затаив дыханье,
он сказал: - Поплаваем вдвоем?
А она: - Особое  заданье.
Не могу. Как поняли? Прием.

Ничего не понял простофиля.
Потешались все над ним киты,
глядя, как он вымазанный в иле,
собирал  подводные цветы.

А она – горда и величава,
затмевая всё вокруг собой,
тех букетов и не замечала,
даже не кивала головой.

Лишь когда её торпеды стали
бить по вражьим кораблям в упор, -
понял он, что плоть её из стали,
и на месте, где душа – мотор.

Но во власти всё того же рока
он следил за нею, не дыша:
- Боже, до чего она жестока!
Боже, до чего же хороша!

ГАДИНА

Океана посреди есть большая впадина.
Если ты туда заплыл, то нырять не лезь:
ибо где-то в глубине обитает Гадина.
Ух, какая Гадина обитает здесь!

По полгода она спит, по полгода бодрствует,
её хвост – на километр, сорок тонн башка.
И никто в пучине ей не противоборствует,
потому что пасть мала и тонка кишка.

Сколько лет она живёт?  Тысячу – не менее.
Даже, может, миллион лет она живёт.
У неё взамен души лишь одно давление,
у неё взамен души лишь один живот.

А когда на всей Земле всё к чертям развалится,
а когда небесный свод треснет, как орех,
и тогда она на дне, Гадина, останется:
будет думать и дышать, будет жить за всех!

*  *  *   

Муху вздорная сила по дому носила.
Села муха, устав, на страницу Шекспира,
села на монолог полоумного Лира.
И её в этот миг мухобойка убила.

Были очень недолги мушиные муки
там, где Лира сомкнулись в страдании веки, -
так трагедия Лира с трагедией мухи
в пятом томе Шекспира смешались навеки.

ПРОРОК

К дому подходит пророк,
вот и калитка скрипит.
Переступает порог:
-  Здравствуйте! – нам говорит.

-  Дайте водицы попить!
-  На, – наливаем компот.
-  К вам, – говорит, – стало быть,
скоро холера придет.

-  Хлебушка можно поесть?
-  На, – подаем каравай.
-  Дней, – говорит, – через шесть
дом ваш сгорит и сарай.

-  Мне бы поспать в уголке…
-  Спи,  – расстилаем матрац.
Да кочергой по башке –
бац – окаянному – бац!..

ВРЕМЯПРЕПРОВОЖДЕНИЕ

Руку отлежал,
ногу отсидел,
вахту отстоял.

Вахту отлежал,
руку отсидел,
ногу отстоял.

Ногу отлежал,
вахту отсидел,
руку отстоял.

Нохту отсижал,
ваку отстодел,
ругу отлеял.

Подожди немного,
отдохнёшь и ты.

СЛУЧАЙ С ПОЭТОМ

Этот случай с виду хоть и странный,
в сущности – распространенный факт.
Повстречались как-то Мент Поганый
и Поэт Добротный. Значит, так:

шел Поэт, эквилибрист созвучий,
строк строитель, ямбов доброхот.
На его пути лежал вонючий,
сумрачный подземный переход.

Ну, а на дороге – ни КАМАЗа…
И тогда Поэт её в момент
пересёк. И вот вам соль рассказа:
перед ним возник Поганый Мент.

Кто-то где-то убивал и грабил
и давил на красный свет людей.
Только этот дядя честных правил
службу нёс под сенью тополей.

И сказал поэтов недруг злейший,
гибкою дубинкой поиграв:
дескать, нарушаете, милейший,
дескать, с вас за это дело – штраф.

Ишь, интеллигентское сословье, –
я бы всех вас пере… воспитал!
А Поэт не дрогнул даже бровью,
лишь купюру мятую достал.

И опять пошёл глашатай воли,
а сатрап остался позади.
…Жизнь прожить – не улицу, не поле,
жизнь прожить – как небо перейти!

ЗА МОЛОКОМ

Ехал верхом,
шёл с посошком -
с горки - на холм
за молоком.

Мимо болот,
через овраг –
прямо, в обход,
чёрт знает как.

Полем, леском,
по пустырю –
за молоком,
думал: куплю.

Бог высоко,
правда низка.
- Есть молоко?
- Нет молока.

- Вот тебе раз,
что же тогда?
- Пиво и квас,
сок и вода.

- Ну и лады –
эка беда:
дайте воды
вашей тогда.

НА ШЕСТИ СОТКАХ

Пусть соток – как ни мерь – не более шести,
но всех плодов земли здесь не сочтёшь, пожалуй,
и – целый винегрет, и – ягод ассорти,
и – яблони шатёр, и – маленький розарий...

Наш дачник – хоть куда – трудолюбив и рьян.
А выйди только за садовые границы:
бескрайние поля, где царствует бурьян,
а может, трын-трава, но явно не пшеница.

Как кто-то раз сказал: жить надо не по лжи.
Вот я и говорю – пора оставить робость:
уже не посидишь над пропастью во ржи,
поскольку нету ржи, осталась только пропасть.

*  *  *

                "Парикмахерская за круглым углом"
                Городская надпись

Я зарос, как Самсон без Далилы, –
отыскать бы цирюльника дом.
И табличка тотчас возвестила:
– Это рядом – за круглым углом.

И  на хутор зайдя незнакомый,
встретил девицу с полным ведром.
– Где испить мне воды родниковой?
– Там, – махнула, – за круглым углом!

– Что ты ворон кружишь надо мною,
только воздух кромсаешь крылом.
Где здоровье найти мне былое?
Ворон каркнул: – За круглым углом!

– Кыш! – сказал я. – Угрюмая птица!
Знаю вас – все вы лживы и злы.
Я и впрямь так могу расшибиться
о проклятые эти углы!

Напоследок я крикнул: – Где правда?!.
и ответил раскатистый гром:
– Сколько раз повторять тебе надо:
краз-глым-углл - за круглым углом!

*  *  *

                In my beginning is my end.
                T.С. Элиот

Пусть жизнь как следует не спета,
она – моя, а не соседа,
и сам себе я монумент:
– In my beginning is my end.

Песчинка, капелька, крупица…
Успеть бы лишь перекреститься.
Не надо роз и прочих лент:
– In my beginning is my end.

Судьба ведёт меня по кругу, –
ах, велики глаза с испугу,
но флейта – славный инструмент:
– In my beginning is my end.

Какой-то нынче день колючий,
пусть солнце выйдет из-за тучи,
и пропоёт в саду скворец:
– В моём начале – мой конец!

*  *  *

Текут в потёмках реки
впадая в облака
а я смежаю веки
я закрываю очи
как бы не на века
а на остаток ночи
пока