Отца ужалила война

                Памяти отца





триптих

БИТВА ЗА БЕРЛИН


Отец мой  помнил этот бой,
И  как не помнить в жизни нашей,
Он  мстил неистовой пальбой
И был для гитлеровцев страшен,
Разил врага и день, и ночь,
Пехоте пробивал дорогу.
Он взводным был, все страхи прочь
И, не надеясь на подмогу,
Кричал: «Огонь!» - и падал враг.
Опять: «Огонь!» - и вновь - победа.
И был совсем  подавлен страх…
Как будто стал  ему неведом.
Отец мой был богатырём,
Каким-то страшным исполином.
Кругом стрельба, снарядов гром.
Он, как военная машина,
Стал   возбудителем огня, -
Три ночи бился и  три дня!
И победил, отхлынул враг.
Он удержал победы стяг!


.
ПРИВАЛ
2.

С большим трудом был отвоёван дом.
Под ним подвала два, как будто залы.
И ночь пришла израненным зверьком,
А ночевать - начальство приказало.
Спокойнее ночлега не найти,
Должны подвалы эти  подойти.
В одном из них - бойцы отца и он,
В соседнем -  чей-то автобатальон
И экипаж израненного танка.
Их посетила подлая «болванка»
И все погибли – это был не сон.
И во вторую роковую ночь
Там ночевали только смельчаки,
Что головой своей рискнуть не прочь,
И думали, наверно, чудаки:
Снаряд, мол, избежит повторной встречи,
Ведь это математику калечит.
Но прилетел он всё-таки опять,
Наверно, немец бил прямой наводкой,
В то  самое окно, донельзя чётко,
И вновь пришлось ребятам умирать.
И в третью ночь фашист принёс его, -
Но не было в подвале никого.


БУНКЕР
3.

У Геббельского бункера уже.
А   пули разжужжались до предела.
Ох, не споткнуться бы на вираже
И уцелеть – желанней нету дела.
В одном из залов, вроде – никого,
А вот, в другом,
Он  вдруг услышал: «Алик!»
Отец немедля на пол,
                волшебство,
Что вовремя по имени назвали.
Над головою пули пронеслись,
Противный визг  услышал, жив ей Богу.
Товарищ по войне отцу спас  жизнь,
Бойцу,  к несчастью,  прострелили ногу.
Промчалось только нескольких секунд, -
Теперь фашист   сражён отцовской пулей.
Незабываем на своём веку
Спасенья крик…
Вот  смерть и обманули…