Холодною зимою лютовали волки...

Эту историю поведала мне моя мама, а ей рассказала бабушка. Событие
давних лет, в нелегкие для нашей страны годы. А в грозные годы, да
еще зимой, всегда лютовали и волки.

Холодною зимою лютовали,
Бросаясь на дорогах на людей,
Голодные и злые волчьи стаи,
Немало было бед от них, смертей.

Февральским днем крещенного младенца
Везли из церкви кумовья домой,
Он сладко спал у крестной на коленцах,
Как светлый ангел нежный, неземной.

Ничто беды в тот день не предвещало,
Сияло солнце в небе голубом,
Сопел ребенок тихо в одеяле,
И пахнул материнским молоком.

А под полозьями саней искрился
В лучах от солнца чистый белый снег,
И Божий Свет с небес прекрасных лился,
Коня спокоен был, размерен бег.

Но вдруг он захрипел, заржал и взвился,
Понесся, словно белая стрела,
Внезапно в быстрый марафон пустился,
От ужаса расширились глаза.

О Боже! Вырвалась из леса стая,
Голодных, обезумевших волков,
Бегут они, слюною истекая,
От страха застывает в жертвах кровь.

 -Бросай же им, скорей, кума, ребенка,
- Кричал куме, дрожа в испуге, кум,
  Звучал как эхо, голос среди леса звонко,
  И стал заложником у страха ум.

Понюхала тот сверточек волчица,
Что пахнул материнским молоком,
И снова стая за санями мчится,
Ведомыми испуганным конем!

О чем вы думали, когда предали
Рожденное невинное дитя?
Зубами люто волки жертвы рвали,
А воля Божия ребеночка спасла!

Лишь час назад младенца окрестили,
С небес все видел, слышал светлый Бог,
А губы матери его молили,
Чтоб жизнь дитя в дороге он сберег!

Оно живым осталось, слава Богу,
Не тронут грозной стаей, не замерз,
Нашедший божий раб поднял тревогу,
В тот день он с рынка вез в село обоз.

Ребенка мать к груди прижала,
Кормила теплым, сладким молоком,
В небесных высях солнышко сияло,
Хранил покой уютный отчий дом!

А где - то кормит серая волчица
Волчат в норе таким же молоком,
Во сне порою ей младенец снится,
Беспомощным и светлым существом.