Царь поэтов и Царь пушка 4

Тут земля вся задрожала – пушка в первый раз рожала.
Только воды отошли, ядра цель свою нашли.
Порох, газы испарились, они к цели устремились.
Гром раздался, треск и вой, кто там первый был герой?
В суматохе не узнали, всех в герои записали.
Хоть стена и устояла, герметичность потеряла.
Треснула она по швам, ослабел ее сезам.
Ядра к трещине прильнули – вот он рай, не обманули.
Вон и Пушкин, отчим наш, сестры, все на абордаж.
Пушкин сам к ним устремился, обнял всех и прослезился.
Гладит всех, как дочерей, нет лишь пушечки моей.
Как она там поживает, а меня не забывает?
200 лет уже прошло, столько душ сюда пришло.
Ядра честно отвечают: «женихи надоедают,
Выйти замуж заставляют. Говорят, что ты убит, воздух после них смердит».
Мама верность соблюдает, никого не подпускает.
Никому не говорит, что Дантесом ты убит.
Говорит: «Душой придёт, просто прерванный полёт».
Наши души и тела, как у птицы два крыла,
Тесно переплетены, вместе коротать должны.
Но отдушины бывают, когда души улетают,
Чтобы перезарядиться, и общеньем насладиться.
Надышаться в унисон – тот полёт зовётся сон.
И назад стремглав вернуться, чтобы телу не загнуться.
Чтобы тело не остыло – уж не раз такое было
Ну, а если остывает – душа в небо улетает,
И одна потом живёт. Вот на это был расчёт.