На грани небытия. гл. 11

- 11 –

Долгие дни и месяцы в «лечебнице» тянулись невыразимо долго, и в жутком, почти тюремном, режиме прошло два года. За это время никто ни разу не навестил Леру, и она сделала вывод, что Марина смогла убедить отца, что дочь неадекватна, и его предательство было горьким уроком.  Лера уже давно потерялась бы во времени, но Надежда каким-то чудом вела календарь и ежедневно аккуратно записывала в тетрадь не только даты, но и коротко о том, что происходило за прошедшие сутки. Лера предположила, что тетрадь и шариковую ручку могла принести Надежде медсестра Анастасия, которая и впрямь оказалась доброй и порядочной женщиной. Для узников «лечебницы» она была, как ясное солнышко, но существовал ряд жёстких ограничений по времени и месту общения с Настей. Практически во всех помещениях стояли камеры видео наблюдения, и лишь правильно выбрав ракурс, куда не имело доступа «всевидящее око» охраны, при самой крайней необходимости, можно было перекинуться с Анастасией парой слов или фраз. Это было единственным окошком в мир, от которого были изолированы  несчастные люди.
 
С некоторыми из них Лера познакомилась, благодаря Надежде, но общение между пациентами лечебницы тоже было строго ограничено. В те короткие моменты, когда можно было смотреть друг на друга без притворства, были особенно ценными. Лера ужаснулась, узнав о судьбах этих изолированных людей. Многие попали в «лечебницу» по инициативе родственников, прибравших к рукам немалое наследство или бизнес, или просто пожелавших избавиться от нежеланных наследников. Больше всего Леру поразил тот факт, что инициатива исходила в основном от кровных родственников, которые, презрев всякую мораль, шли напролом к своей цели, не гнушаясь откровенной ложью, её замечательно маскировали немалые суммы денег, на которые и существовала «лечебница».

То, что сие заведение курировали высокопоставленные чины, Лера уже не сомневалась – слишком уж заслуженные люди были объявлены сумасшедшими. Молодёжи среди пациентов было немного, а те из них, которые не смогли смириться с несправедливым заточением, значились как «буйные», постепенно превращаясь от лошадиных доз различных препаратов в эдаких бессмысленных болванчиков, лишённых человеческих проявлений и способности думать.

Теперь, когда она видела «пускающих слюни» пациентов, это служило сигналом для всех страждущих, что рядом опасность. Это мог быть неплановый обход врачей, присутствие санитаров, а так же, смена медсестры Галины.

Постепенно, Лера вошла в роль дурочки, так же, как многие присутствующие отрешённо пялясь в одну точку, пуская слюни и тараща глаза с идиотской улыбкой.
Надежда научила её как не пить и прятать таблетки нейролептиков, за что Лера была ей очень благодарна, сохраняя ясное состояние ума. 

Было достаточно много времени подумать о несправедливости сего мира, и, чтобы не сойти с ума, Лера прилагала немалые усилия, думая о чём-то более позитивном, например, о своём безоблачном прошлом, в котором все были неподдельно счастливы.
Правда, Лера всё ещё не могла смириться со смертью матери, будучи уверена в том, что её довела до инфаркта Марина и отец, от одной только мысли об этом, слёзы наворачивались на глаза. В такие минуты рядом оказывалась Надежда, она присаживалась рядом, брала Леру за руку и поглаживая худенькое запястье, говорила ей что-нибудь успокаивающее.
Всё чаще в их разговорах звучало слово «побег», но Надежда говорила, что это почти невозможно, и грустно добавляла:
- Те, кто смог выбраться из клиники, рано или поздно возвращались родными в ещё более жёсткие условия содержания…    

- продолжение следует -