Лирозы 1991, 2021

Чёрен мох мой печали,
в небе звёзд, как будто блох,
свет небес необычаен,
но печали чёрен мох,
издаю я тихий вздох,
сколько в небе нынче тайн,
в небе звёзд, как будто блох,
чёрен мох моей печали...

Рукой до неба дотянутся я хотел,
потрогать звёзды и погладить месяц,
и пальцем свод небес проткнуть,
и посмотреть, что там за краем? -
и снова тёмной ночью приходили
ко мне желания бредовые мои,
и, погружаясь ночью в эти сказки,
я верил в их реальность в чудном сне,
а днём они куда-то исчезали,
вновь на работу нынче ехать мне,
рукой до неба дотянуться я хотел...         

В песчаных грудах золотинки рифм я искал,
их промывал я, пропуская через сердце,
потом их шлифовал, гравировал,
чтобы звенели, будто украшенье,
тебе дарил их, словно брошки, кольца, серьги,
тебя я в эти звуки украшал,
в песчаных грудах золотинки рифм я искал...   

Бежит моя строка оленем через чащи,
следит за ней с ружьём охотник злой,
вот пули звук неистово-свистящий
и падает строка, всё полнится тоской,
лежит олень - строка и празднует охотник,
её сразивший твёрдою рукой,
бежит вперёд река, колотит ветер-плотник,
и ставит крест он над моей строкой...      

Мои глаза от боли почернели,
вы больше не смотрите в омут их,
там не найдёте светлого пятна вы,
в глазах черно и на сердце черно,
в душе поют ужасные метели,
и тонет в грусти мой последний стих,
и пью я дней прокисшее вино,
а вы ушли и вы, конечно, правы,
мои мечтанья канули на дно,
в тумане мне не видно переправы,
не выплеснуть мне из души отравы...   

Жизнь моя - непонятный сюжет,
смысла в ней даже капельки нет,
напишу после смерти
я для заключенья:
всё, что происходит с человеком
после тринадцати лет,
не имеет большого значенья,
это правило без исключенья...    

Венец творенья - человек? -
не врите, я - не идиот,
коль справедливо это утвержденье,
то сумасшедшим был господь,
а он им не был, значит кто-то врёт,
у бога кончится терпенье
и он нас всех, как сор, сотрёт,
ведь все мы - не венец творенья.. 

Осень, деревья успели раздеться,
и птичьи стаи исчезли вдали,
снова в нежное яблоко сердца
черви грусти, крадучись, вползли...

Сердце, сердце, скажи:
отчего холодеешь
и чего ты боишься в ночи? -
коль, ответишь ты
мне не умеешь,
то тогда лучше вовсе молчи...         

Упала ночь, как занавес в театре,
он очень ярко звёздами расшит,
но заглянуть мне хочется за край...

Я птицею подстреленною влёт,
на землю рухну с высоты небес,
о темень разобьётся грустный стих,
прекрасным будет жизненный исход...   

Кто я? - клоун - с лицом поэта,
иль с душою клоуна - поэт? -
вся жизнь - одна огромная арена
и одинокий я стою на ней,
пред вами низко преклонив колена,
но не покинув головой своей...      

Сердце стало вечернеть,
небо стало чернеть,
снова божия челядь
чистит лунную медь,
мыслей сумрачный пчельник,
спит квартирная клеть,
в небе божия челядь
драит лунный горшок,
грустный ежевечерне
зреет в сердце стишок...

Я - грешник и не верю в бога,
в его святую благодать,
сомненья вечны, как дорога,
никто покой не может дать
и вновь приходится гадать:
какого же мне ждать итога?   

Почищу щёточкой стихи
и рифмы я отполирую,
избавлю строчки от трухи,
как голубков, из-под стрехи,
пущу стихи я в жизнь большую,
хоть сам не знаю: что пишу я? -
всё у меня не по фэн-шую,
почищу щеточкой стихи,
и  бог простит мои грехи,
я понапрасну не бушую...         

И снова окружают циферблаты,
не вырваться из тягостных оков,
и время вкруг меня петлю сжимает,
уже не знаю я: куда бежать? - 
мои стихи на времени распяты,
но снова грежу строчками стихов,
и пусть меня никто не понимает,
но я пытаюсь мысли выражать,
и снова окружают циферблаты,
и губы у меня так плотно сжаты,
я не желаю Музу целовать
и рвать в клочки небесные заплаты...   

Я чувствую, как крылья за плечами вырастают,
всем сердцем устремляюсь я в полёт
к далёким звёздам, что во тьме мерцают,
хмельную песню плоть моя поёт,
она роняет сумрачные звуки,
и улетаю я из царства зла,
меня несут в просторы неба руки,
как будто два чудесные крыла...      

Любовь подобна океану,
её разлив всё захлестнёт,
средь волн её я утлой лодкой
плыть буду к берегу сто лет,
любовь подобна океану,
туману, горькому обману,
но ничего прекрасней нет, поэт...      

Рождённый, чтобы умереть,
я жизнь тяну, как будто строчку эту,
меж датами рождения и смерти,
пока меня ещё не обнимает смерть,
дарует бог пока что мне отсрочку,
живу я, как положено поэту,
и не желаю жирно ставить точку,
не думаю о том, что ждёт в грядущем? -
и наслаждаюсь я идущим днём,
мне всё сейчас по нраву в нём...