И снится Маргарите Николаевне сон...

И снится нашей Маргарите местность,
Застылая в безрадости своей.
Столь – для живого – адская окрестность,
Что хочется повеситься, ей-ей...

Ей снятся полуголые осины,
Корявый мостик, и под ним ручей,
Клочками небо, редкий след лосиный,
И стайка перепуганных грачей.

Между дерев, за нищим огородом
Стоит то ли избушка, то ли что,
И та унылая весенняя погода,
Что заставляет запахнуть пальто.

Вдруг – возникает, открываясь, дверь,
И на пороге оживает некто
Всклокоченный, безумный, полу-зверь,
Как в алгебре среди скаляров – вектор.

И он манит ее рукой, зовет,
Глаза – как две встревоженные льдины.
И властную решимость господина
В них видит Маргарита и – идет!

Уже бежит – виденье убегает...
Уже кричит – видение молчит...
Сон Маргариты, просыпаясь, тает,
И, вот, она с собою говорит:

«Если он мертв, и манит – это значит,
И мне пора, и скоро я умру
И буду с ним. Казалось мне – он плачет,
Примета верная, что он еще в миру,
Коль так, мы как-то встретимся иначе...»

Марго не знает, как она права.
Земля безжизненна, еще мертвей – слова,
Но текст – в двухстах оставшихся страницах –
Ей обещает счастие...
                «Е-два» -
Сказал мессир, во тьму вспорхнули птицы,
Смошенничать пытался Бегемот,
Но пойман был за лапу подлый кот.

«По вере каждому»  - еще мессир сказал,
И мастерски сей тезис доказал...

***