Преемственность поколений

     Всем прошедшим войну посвящается...

   Батальон был назначен в резерв. Двести сорок молодых и крепких морских пехотинцев сидели в неглубоком овражке, прижимали к себе трехлинейки и ждали команды. Стрельба в городе постепенно затихала и комбат, так и не дождавшись приказа, не выдержал:

   - Ну что, сынки, погнали?

   Он погиб одним из первых, но батальон упрямо шел по направлению к порту. Двести сорок... Сто пятьдесят... Девяносто... До причала добралось человек тридцать...

   Они отбивались до конца. Последний патрон? По врагу! Последняя граната? Врагам! Когда уже ничего не оставалось, то прыгали в воду, сжимали зубами ленточки бескозырки и уходили в глубину, чтобы там вдоволь напиться когда-то полюбившейся им соленой воды. А всплывшая бескозырка покачивалась на волнах, указывая то место, где нашел покой ее хозяин.

   В живых остался только один. Он тоже хотел доползти до воды, но перебитые ноги и простреленная рука... Он барахтался в луже собственной крови, когда к нему подошли враги. Они постояли над ним и не стали добивать. Один из них плюнул на него, засмеялся и сказал "Stirb, russisches Schwein" - "Сдохни, тварь". И они пошли дальше, а он остался лежать.

   Когда стемнело, из подвала соседнего дома выбрались две женщины. Испуганно озираясь, они затащили его к себе. Я не знаю, чем они его отпаивали и чем промывали его раны, но он выжил. В деревню, из которой его когда-то призвали, вернулись только двое. Моряк на костылях и обгоревший до неузнаваемости танкист. Два завидных жениха на всю осиротевшую округу.

   Он прожил недолго, но все-таки успел увидеть своего сына. Сына увидел, а вот внука - нет. И не узнал, что его внук будет служить в маленькой горной стране и попадет в засаду. Когда закончатся патроны, он и его друзья обнимутся и взорвут мину, которую они несли с собой. И этот мальчишка так и не узнает, что за два дня до этого у него родилась дочь.

   Через двадцать лет она выйдет замуж за парня со страшным шрамом на правом боку - память о новогоднем штурме одного из самых красивых городов нашей страны. Сейчас они живут в одном подъезде со мной и воспитывают двух пацанов-близнецов. Утром из окна я вижу, как они выбегают во двор, толкают друг друга, смеются и торопятся в школу, а я почему-то вспоминаю, как весной перед нашими окнами стоял мужчина лет сорока, размахивал зажатой в руке полторашкой, раскачивался и орал "А чо-о-о, бл***, можем повторить!"

   Можем повторить? Я не хочу повторять. Я не могу представить, что бы я чувствовал, если бы знал, что сейчас моего замкомвзвода разнесет на куски, а я не имею права крикнуть ему "Стой! Там мина!" Мы же решили повторять, а не предотвращать? Я не верю, что мой дед, погибший под Сталинградом, может подняться из земли и, отряхивая песок с выцветшей гимнастерки, крикнет встающим рядом однополчанам "Глядите, как отстроились-то? Ну что, мужики, снесем этот город еще раз?" Я не верю, что эти морпехи хотят опять нырять в воды Черного моря, а ребята из Марварской роты готовы снова собраться вокруг мины и смотреть, как их командир, мой земляк, Герой Советского Союза, тезка и однофамилец знаменитого разведчика из партизанского отряда Дмитрия Медведева, подрывает себя последней гранатой. Я не верю, что родители мальчишек из Майкопской бригады могут усесться на диване, радостно потирать ладошки и кричать "Давайте повторим! А то в прошлый раз что-то маловато погибло!"

   Я вообще не хочу ничего повторять, потому что в нашей жизни ничего невозможно ни повторить, ни изменить...

   Я прислоняюсь лбом к холодному стеклу, смотрю, как близнецы исчезают за углом соседнего дома и думаю о том, какая же судьба уготована им?..