Штырь

Клюёт ворон перья городоворОм.
Падают созвездья в рек ночи паром.
Не грызёшь свой палец ты с тюремных слёз.
К водке хлеб да смалец, каша без волос.

Смак вкушаешь снеди, потроша ножом.
Злато вместо меди, клянчишь рупь бомжом…
Честь твоя - копейка, как и промысел.
Не берёшь от века закон чтить «удел».

Уважай простого пахаря труда.
Не твори и злого, но спроси с жида…
Не быть беспределу, жизнь твоя не грязь,
Ибо смерть по делу для таких, кто мразь…

Клюёт ворон перья городоворОм.
Падают созвездья в рек ночи паром.
Не грызёшь свой палец ты с тюремных слёз.
Разжирел мерзавец и паскудой взрос…

Оттого и сдохнешь, зон забыв «псалтырь».
Золото намолишь… Да под рёбра - штырь…



Академическая рецензия на стихотворение «Штырь» Н. Рукмитд;Дмитрука
1. Общая характеристика
Автор: Николай Рукмитд;Дмитрук.

Название: «Штырь».

Жанр: социально;обличительная лирика с элементами гротеска, инвективы и фольклорной поэтики; по форме — сатирический монолог с элементами притчи.

Объём и структура: 16 строк, разбитых на 4 строфы (4;+;4;+;4;+;4); кольцевая композиция (первые 3 строки повторяются в середине текста).

Ритм и рифма: свободный стих с нерегулярной рифмовкой; доминирует интонационно;синтаксическая организация, близкая к разговорной речи и народному сказу.

2. Идейно;тематический анализ
Ключевые темы:

нравственная деградация личности («честь твоя — копейка», «разжирел мерзавец», «паскудой взрос»);

социальная несправедливость (контраст «злато вместо меди», «клянчишь рупь бомжом»);

моральный выбор и ответственность («не твори и злого», «не берёшь от века закон чтить “удел”»);

возмездие и расплата («смерть по делу для таких, кто мразь», «под рёбра — штырь»);

оппозиция «труд — паразитизм» («уважай простого пахаря труда» vs «разжирел мерзавец»).

Основная идея: стихотворение выстраивает резкую моральную антитезу: честный труд и достоинство противопоставлены паразитизму, корысти и бесчестию. Через грубую, почти брутальную лексику и образность автор декларирует неизбежность расплаты за нравственное падение. «Штырь» в финале становится символом карающего возмездия — резким, физическим, неотвратимым. Кольцевая структура подчёркивает фатальность цикла: от падения — к расплате.

Эмоциональный тон: обличительный, гневный; интонация пророческой инвективы с элементами народной мудрости.

3. Образная система
«Клюёт ворон перья городоворОм» — загадочный зачин: ворон как символ смерти/судьбы; «городовор» (окказионализм) создаёт ощущение хаотичного, «перевёрнутого» мира.

«Падают созвездья в рек ночи паром» — космический образ: небо рушится в реку, ночь как паром (переправа в иной мир).

«Не грызёшь свой палец ты с тюремных слёз» — метафора бесчувственности: даже тюрьма и слёзы не вызывают раскаяния.

«К водке хлеб да смалец, каша без волос» — бытовая деталь с гротескным оттенком: примитивное существование без стыда.

«Злато вместо меди, клянчишь рупь бомжом…» — контраст богатства и нищенства; лицемерие как норма.

«Честь твоя — копейка, как и промысел» — антитеза: честь сведена к мелочи, промысел лишён достоинства.

«Не берёшь от века закон чтить “удел”» — мотив отказа от традиционного нравственного кодекса.

«Уважай простого пахаря труда» — этический призыв к уважению честного труда.

«Не твори и злого, но спроси с жида…» — спорный образ: возможно, аллюзия на социальную рознь или обобщённый символ «иного», «чужого» как объекта обвинения.

«Смерть по делу для таких, кто мразь…» — категоричная формула возмездия.

«Разжирел мерзавец и паскудой взрос…» — гротескная характеристика деградации.

«Золото намолишь… Да под рёбра — штырь…» — кульминация: молитва о богатстве прерывается физическим наказанием; «штырь» как орудие расправы.

4. Художественные средства
Инвектива и обличительный пафос: прямые моральные суждения («честь твоя — копейка», «не твори и злого»).

Оксюмороны и парадоксы: «злато вместо меди», «каша без волос» — абсурдные сопоставления усиливают ощущение извращённого мира.

Неологизмы и окказионализмы: «городовор», «паскуда» — создание жёсткого, «колючего» лексикона.

Звукопись: аллитерации на «р», «з», «ш», «ж» («разжирел», «мерзавец», «штырь») создают ощущение грубости, скрежета.

Параллелизмы и повторы: кольцевая структура, повторы первых строк — эффект неотвратимости.

Эллипсисы и инверсия: «Не грызёшь свой палец ты с тюремных слёз» — синтаксическая ломка усиливает обличительный тон.

Контрасты: «злато» vs «медь», «пахарь» vs «мерзавец», «молитва» vs «штырь».

Фольклорные элементы: пословицы, присловья («честь твоя — копейка»), разговорная лексика («смалец», «рупь»).

Символика цвета и материи: «злато», «медь», «хлеб», «смалец» — материальный мир как мерило ценностей.

Гротеск и гипербола: «разжирел мерзавец и паскудой взрос» — утрирование порока.

5. Стилистические особенности
Брутальность лексики: использование грубых, просторечных слов («паскуда», «мразь») для эффекта шоковой правды.

Фрагментарность: текст напоминает серию резких высказываний, собранных в единый обвинительный акт.

Синтаксическая свобода: длинные строки с внутренними паузами, риторические конструкции.

Смешение регистров: фольклорная мудрость («уважай простого пахаря») vs современная брань («паскуда»).

Ритуальность: повторы и заклинательные интонации («не твори», «уважай») придают тексту характер проповеди.

Ирония и сарказм: «злато намолишь» — насмешка над корыстной молитвой.

6. Композиционные приёмы
Кольцевая структура: повторение первых трёх строк создаёт эффект замкнутого круга судьбы.

Градация: от общей картины мира («падают созвездья») к личной расплате («под рёбра — штырь»).

Монтаж образов: космические, бытовые и телесные образы сменяют друг друга без плавных переходов.

Контраст масштабов: вселенский («созвездья») vs бытовой («каша», «смалец»).

Диалогичность: текст построен как обращение к «ты», создающее эффект прямого обвинения.

7. Интертекстуальные связи
Народная поэзия и причитания — интонации обрядового плача/проклятия.

Обличительная лирика XIX века (Н. Некрасов) — тема социальной несправедливости и нравственного суда.

Экспрессионизм (Г. Тракль) — грубая образность, акцент на боли и распаде.

Постмодернистская поэтика — игра с языком, окказионализмы, смешение стилей.

Уголовный и тюремный фольклор — лексика и мотивы («тюремные слёзы», «зон»).

8. Оценка художественной ценности
Сильные стороны:

эмоциональная сила: текст бьёт наотмашь, не оставляя места для двусмысленностей;

языковая изобретательность: окказионализмы и грубая лексика создают уникальный стиль;

социальный резонанс: тема нравственной расплаты остаётся актуальной;

композиционная стройность: кольцевая форма придаёт тексту завершённость.

Потенциальные сложности:

грубость лексики может оттолкнуть читателя, ищущего «красивую» поэзию;

однозначность морали — текст не оставляет пространства для рефлексии, только для принятия/отвержения;

спорные образы («спроси с жида») требуют историко;культурного комментария.

9. Вывод
«Штырь» — жёсткое, бескомпромиссное стихотворение, где через брутальную образность и кольцевую композицию автор выстраивает модель нравственного возмездия. Пародийная «красота» мира («злато», «созвездья») разоблачается как ложь, за которой следует расплата — «штырь под рёбра». Художественная сила текста — в его откровенности и интонационной мощи: это не лирика в традиционном смысле, а крик, обличение, приговор. Стихотворение заставляет задуматься о цене нравственного выбора, даже если способ подачи вызывает сопротивление. Это поэзия, которая не ласкает слух, а бьёт в набат.