Мемуарчик о классике

С тёплым юмором вспоминаю, как перед отъездом в Германию, наша незабвенная тёща, с остервенением железного коммуниста боролась за чемодан книг, которые следовало непременнно взять с собой. Классический чемоданчик весил под 100 кг, среди прочих кг было полное собрание сочинений Льва нашего Толстого. Мы с младшим зятем убеждали её несколько недель, что этого классического добра хватает и там, может быть ещё в более полной редакции. Сдаваясь, она бросила последний аргумент своего оправдания: я буду читать своим внучкам эти книги, чтобы они знали литературный русский язык. Моей дочери было 12 лет, дочери младшего зятя, 4 годика. К тому же, мы несколько лет жили в разных городах, но было потрясающие сходство в поведении двух разных по возрасту сестёр: они как безумные смотрели мультики и детские передачи. Любые попытки читать им что-то на русском языке были провалены как шпионские явки. Славянский шкаф они покупать не хотели. Однако русский язык сохранили в устной и письменной форме  в отменном состоянии. Моя дочь пошла дальше своей двоюродной сестры, которая без русской классики стала доктором наук. Она до сих пор цитирует все культовые советские фильмы начиная с " За двумя зайцами" и стала матерью двух немецких детей. Удивительно, но как только она пыталась маленькому сыну читать русские сказки на ночь, так эта немецкая невинная душонка, ещё не умеющая говорить, вскликивал: Nicht so! Несколько лет назад наш новоиспечённый доктор наук, знающая несколько европейских языков и латынь, прочитала "Мастер и Маргарита" на русском языке. Она добросовестно читала  пару месяцев и  отреагировала ровно так же, как знаменитый немецкий критик Ханс Майер: это  криминальный роман. Мы восторженно рыдали от смеха. Русская класика - вспышка 19 века, у которого ещё хватило мощности осветить трагический 20 век  российского культурного просранства. Но не 21 и все последующие несколько веков человеческой цивилизации, а может и того гораздо меньше. Мы, ещё живущие правнуки русской классики, уходя из этого мира, наглухо закроем её врата и она будет забвенно пылиться в тусклых архивах. сошёл с пьедестала.