Красная шапочка

Она промокла, в ней продрогли даже кости,
И грязной тряпкой на плечах лежала шаль.
В ней от усталости нет ни добра, ни злости:
Лишь угасающая, томная печаль.

Она брела одна сквозь призрачные тени,
Сквозь стены ливня, что в осаду взяли лес.
Десятки раз в грязь больно падали колени,
И стёрт из памяти тот нежный цвет небес.

И слёзно смерти у судьбы она просила,
Но только дождь бежал по ледяным щекам.
Лишь шаг последний – и растрачена вся сила,
И жизнь отныне стала ей не по плечам.

Не ощущая даже боли от паденья,
Рискуя в грязной луже утонуть,
Приняв перед стихией пораженье,
Ей так хотелось навсегда теперь уснуть.

Мираж… Её с земли подняли чьи-то руки,
От них, как от огня, лилось тепло.
"Неужто ангел забирает мои муки?
Благословенье ко мне смертью снизошло…"

Вода стекала на пол с шали ярко-алой,
И грязи больше нет. В камине – треск огня.
Над той, что до смерти совсем была усталой,
Стоял спаситель, нежно голову склоня.

Она, отдавшись живым телом лихорадке,
Порой свои приоткрывала всё ж глаза.
Куда попала? Кто же спас? – одни загадки.
И там, за окнами, давно закончилась гроза.

Она очнулась наконец совсем здоровой,
Растущий месяц был свидетелем тому.
Укрыта шалью своей алою, пунцовой,
Она всмотрелась глубже в комнату, во тьму.

Он спал один в огромном старом кресле,
Сомнений нет, что это он бедняжку спас.
Она шепнула: "Что б со мною стало, если…"
Он вдруг продолжил: "…я б в ту ночь не встретил вас?.."

И словно сказка: замок, лес, принц и колдунья,
И в красной шали она в танце с ним парит.
Свидетели в ту ночь – лишь в небе новолунье,
Нестрашный вовсе лес, где тихий мрак царит.

Забыв о жизни ДО, она при нём сияла,
Забыв, как смерть звала, моля к себе забрать.
Теперь любовь и страсть безумно обуяла,
Теперь и мысли даже нет, чтоб умирать.

Луна всё убывала, близилась тревога.
Он спящую её тогда поцеловал,
В письме сказал: "Прости, но срочная дорога…"
Спустился в подземелье и во тьме пропал…

Но глупость женских грёз её подняли живо,
Толкая всё узнать, за ним спеша вослед.
За окнами опять, как и тогда – дождливо,
Есть тучи, но нет звёзд. И полнолунья нет.

Она шагает вниз в пунцовой, алой шали
И видит: вдалеке решётка и замок.
А капли за стеной стучать вдруг перестали,
И ветер вздумал тучи отправить на восток.

Он в клетке взаперти. Кто с ним соделал это?
И полетел небрежно из рук её фонарь.
"Уйди! – кричал он ей. – Исчезни до рассвета!
Уйди, иначе схватит проклятая та тварь…"

Найдя у клетки ключ, она, его не слыша,
Открыла враз замок тому, кем спасена.
А выше, там, где вверх уходит замка крыша,
Всё небо осветила огромная Луна.

И там уже не он, но в клетке зверь свирепый,
И зубы, как ножи, желающие плоть.
Ирония судьбы. И случай стол нелепый,
Но зверю в полнолунье себя не побороть.

Он словно куклу рвал, терзал её на части,
И когти погружались под кожу, словно сталь.
Опять в его руках, и жизнь – в его лишь власти.
И алая свой цвет не поменяла шаль.

Тогда она в лесу о смерти возмолила,
И смерть пришла за ней, немного опоздав.
Над лесом тем в ту ночь Луна для них светила,
И свет тот был безумен, жесток и так кровав.

Очнулся весь в крови с лучами на рассвете
И взвыл, как человек – не сможет даже волк:
"Будь проклята, Луна! За это ты в ответе!"
Но от проклятий, знал он, уже не будет толк.

Так мягко нож вошёл туда, где сердце было,
Чтоб умер волк, но вместе с ним и человек.
А ночью слышал лес: Луна, казалось, выла…
И лился вой от впадин и вверх до горных рек.

Нам с детства всем вокруг рассказывали сказку:
В ней волк и та, что алую в лесу надела шаль.
Увы, примерил волк тогда людскую маску,
И в этом тоже есть жестокая мораль.

Филатова Татьяна 03-04.06.2021