Говорит еврей еврею...

Говорит еврей еврею:
"Счастлив я на сей земле.
Всё, что нужно, я имею:
Кров и пищу на столе.

Никуда я не уеду!
Таки да, хоть вырви глаз.
Как взгляну в глаза я деду
Коль наступит смертный час?

Он, когда был помоложе
Лет на пять, чем я сейчас,
Был опрятен и ухожен,
И чурался грязных фраз.

Весь при фраке, напомажен,
Обувной бутик держал.
Был он скромен, но не важен
И законы уважал.

Моего, скажу я деда
Знал тверской торговый люд.
Уважали, спору нету,
хоть шептали там и тут:

"Глянь, идёт, смотри скорее..."
"Хорошо еврей живет..."
"Много ль денег у еврея?..."
"Говорят, что Веня жмот..."

Усмехался тот незлобно
И на небо взор бросал.
Он всегда кормил голодных,
Псов от голода спасал.

И для детского приюта
Расширял мой дед карман,
Словно сам там жил, как будто
И страдал от детских ран.

    ************

В ту пору гремели войны
И Европа вся в огне.
Время было неспокойным
И в тылах, и на войне.

Чахла царская Россия,
Бунт в Отчизне назревал.
Может то грядёт Мессия?
Или близится развал?

Время шло. И произвола
Избежать не удалось.
Царь отрёкся от престола
И, Россию на "авось".

А за тем, спустя немного
По земле волна прошла.
И от Смольного порога
Революция пришла.

Землю отдали крестьянам,
А помещиков взашей.
Может поздно или рано
Их раздавят словно вшей.

Всех предателей - на рею,
Контру - вздёрнуть на суку.
Но, а как же быть еврею
В этом непростом веку?

    ************

Дед мой, Веня, как и прежде
Делал всё, что делать мог.
В сердце теплилась надежда,
В горле же стоял комок.

В общем, ждать пришлось немного.
Дед мне часто повторял:
"...люди в черном у порога..."
Свой бутик он потерял.

Из владельца, да в скитальцы -
"Как башмак сорвать с ноги"
И теперь шальные пальцы
Шьют солдатам сапоги.

И теперь не те соседи,
И домишко небольшой,
И пытают все ответить
"Вень, ты свой или чужой?"

Эх, куда сбежать? Скажите!
Я от боли изнемог...
Вдруг, явился посетитель
И в руках вертел сапог.

"Вы еврей?" - спросил он чинно.
"Да, еврей" - ответил дед.
Положил сапог мужчина,
Вынул из сумы пакет.

Развернул, а в нём бумага,
Вынув, положил на свет.
И, исполнившись отвагой
Стал читать бумагу дед.

Пред глазами строки, строки -
"..Путь, евреи, поезд, жить..."
Что на Дальнем, на востоке
Мне готовы предложить?

Что за странная идея?
Почему в такую рань?
Неугодного еврея
Из Твери в "Тьму-Таракань"?

Может быть я там устроюсь,
Утешал себя мой дед.
Или по уши зароюсь
И помру от зла и бед.

    ************

Звук раздался на пероне
Паровозного гудка.
Дед с вещами у вагона,
У разъездного витка.

А людей вокруг, нет счёту.
Как в толпе бы не пропасть!
Голубиному помёту
Даже некуда упасть.

Неужели, все евреи?
Ну, а люди всё идут.
Никогда бы не поверил
Сколько наших в Твери тут.

"Вень, ты тоже уезжаешь?"
Дед услышал позади.
"А куда везут, не знаешь?"
Кто-то крикнул впереди.

"А на что мы жить там будем?"
"Не боись, не пропадём!
Дом построим, землю сгрудим,
Топи осушать пойдём!"

    ************

Стук колёс и лязг вагонов
Всю неделю напролёт.
Сколько недовольных стонов.
Ну, а поезд всё идет.

Тесно, муторно и сыро,
Чей-то храп, и чей-то смех.
"Коммунальная квартира"
Очень тесная для всех.

Кто-то песнь поёт негромко...
Это дед мой песню пел.
И скрипач на скрипке звонкой
Подыграть ему хотел.

Но не вышло, вот досада.
Грустно в этакий момент.
Когда пёрли словно стадо
Был поломан инструмент.

    ************

"Всё, приехали, на выход!
Вещи быстро разгружай!"
Наконец-то, воздух, тихо...
После ада прямо в рай.

Все с вагонов поспешая
Вылезли и там, и тут.
"Что за станция такая?
Вроде, Тихонькой зовут".

"Так, давайте же скорее!"-
В рупор бригадир кричит.
А кругом одни евреи!
Идишь вольно так звучит.

Все собрались на платформе.
Поезда исчез и след.
В сапогах, в рабочей форме
Среди них стоял мой дед.

Среди голода и тягот
Засучил он рукава.
Пил компот из местных ягод,
В пищу - местная трава.

Вот, на пустыре средь стоил
Вырос двухэтажный дом.
Это дед его построил.
Сам и поселился в нём.

На болотах и на топях,
Камнем, деревом, водой,
На карьерах и на копях
Вырос город молодой.

    ************

Говорит еврей еврею:
"Счастлив я на сей земле.
Память добрую имею,
Кров и пищу на столе.

Как и дед мой, я не против
Разных экзотичных стран.
Но, люблю, меня поймёте,
Город мой, Биробиджан!"