1

В тридевятом дальнем царстве,
В тридесятом государстве
Жил да был один старик,
Станом крепок, невелик,
Сам собой хорош. Однако
Лет ему - уж сорок с гаком,
А зовут его Фома,
Дом - что полная сума:
Тут и печка с пирогами,
Стол с точеными ногами,
Что ни туес - береста,
Полотенца из холста.
Ковш, ендовы заказные,
Плошки, мисочки резные,
В рамах толстое стекло,
В доме чисто и тепло.
А старуха - то-то диво,
И смиренна, и красива,
Будто соком налита,
Да и нравом не крута.
По годам-то не девица,
Тридцать семь - не молодица,
Ей бы швы сейчас тачать,
Внуков в зыбке петь-качать.
Только грустно в том жилище,
Как в пожар на пепелище,
Как на свадьбе без гостей,
Коли нету в нем детей.
Поскорей чтоб были роды,
Пил с женой святую воду,
На молитвы ездил в храм,
Чтоб поставить свечку там,
А потом, чтоб честь по чести,
Ждать с женой благие вести.
Дал Фома себе зарок:
Как придет счастливый срок,
Крестным будет первый встречный,
Кем бы ни был друг сердечный.
Долго ль ждал дитя Фома,
То не нашего ума,
И в Рождественскую ночку
Родила жена сыночка.
Что ж, Фома хозяин слов,
И сдержать их был готов.
Бросил в печку дров охапку,
Натянул зипун и шапку
И пошёл на тракт широк,
Чтобы выполнить зарок.
Вот он видит пред собой
Сани парные с резьбой.
"Знать, какой-нибудь боярин
Едет мимо. Благодарен
Буду я. Но будет честь
Мне оказана? Бог весть".
Так сказав, посторонился,
В пояс низко поклонился
И, как предки испокон,
Не нарушив свой поклон,
На проезжего не глядя,
Молвил тихо:"Христа ради,
Дал я сам себе зарок,
То не прихоть, не порок,
Будь по Богу самому
Крестным сыну моему".
Невдомек Фоме, что царь
Прибыл в их удел, как встарь.