И степь, и горы...

Осень дышит ветрами, прохладой.
Шлейф духов её, таит в себе печаль…,
Всё прозрачней лес, лесная даль.
Звонче эхо… шорох листопада…
А вчера, я видел журавлей,
Что паслись в степи, перед отлётом.
Там, в низине, родилось болото,
Как дитя, от ливней и дождей.

Тут же поселились в нём жильцы:
Сотни жаб, лягушки водяные,
Скачущие, будто заводные,
Появились и кроты-слепцы…
Слышал я, как протрубил вожак,
Призывая журавлей к отлёту.
Кроме зова, в крике было что-то,
Что рождает грусть, не просто так.

Крик-призыв таил в себе печаль,
Трудно расставаться птицам с домом.
Степь была их материнским лоном.
Крик печали поглощала даль.
Долго  я смотрел, в след журавлям,
Слушал крик, что поглощался далью…
Моё сердце полнилось печалью,
Словно это улетаю я.

Опустив под ноги взгляд, с небес,
Я увидел гриб, такой красивый!
Вмиг вернулись к жизни – мысли, силы,
Я входил в осенний, тихий лес.
Под ногами, из листвы ковёр,
Сотканный осенними ветрами.
Сколько же узоров под ногами!
В радости душа и сердце, взор.

Тишину нарушил сойки крик…
Из-под самых ног, сорвался заяц…
Бабочка присела мне на палец,
И вернула в детство в тот же миг.
-Где ты, Эхо? – крикнул в тишину…
-Эхо… эхо… - повторяли горы…
Я шагал по красочным узорам,
И гасил в душе своей вину.

За спиной, взлохмаченный ковёр
Штопал ветерок, шепча при этом:
«Принесло зачем-то в лес поэта,
Разорвал ногами весь узор!»
Новый гриб отвлёк меня опять,
Хвастаясь прекрасной, новой шляпкой...
Ах, какая дивная полянка,
Целых пол корзины взял опят!