В дни памяти сына-поэта Антона Гапоника

­­­­­Антоша родился в День Святой великомученицы Екатерины 07.12.1989.
Ушёл из жизни в день Воздвижения Креста Господня 27.09.2013.

КО ДНЮ ПАМЯТИ ПОЭТА АНТОНА ГАПОНИКА. ЧЕТЫРЕ ГОДА БЕЗ ТЕБЯ, СЫНОК.

***

Между мной и тобой осень
Вечностью пути застелила.
А давай мы у осени спросим
Почему она нас разлучила?

Почему ты не видишь солнца?-
Ты к нему так светло тянулся.
Я расшторю твое оконце,
Чтоб увидеть, как ты улыбнулся.

Без тебя я два года, милый,
Непорочный Ангел сердечный,
Погибала, горела, стыла
Безнадежно и бесконечно.

Я люблю тебя, очень-очень.
Стала жизнь моя хуже неволи.
Но одно только знаю точно -
Ты не чувствуешь больше боли.

Между мной и тобой осень
В расстояние всех Вселенных.
А давай мы ей вызов бросим,
Став единым духом нетленным.

(Людмила Гапоник, твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Сентябрь склонился скорбью у порога.
Осенний странник снова жертву ищет.
Все бродит по аллеям одиноко
И некролог дождем на окнах пишет.

Зачем зашел в мой дом без разрешенья?
Я не звала тебя, сентябрь, слышишь?
Ну раз пришел, любуйся на творенье-
На прах души, что ты жестоко выжег.

Сентябрь, сентябрь, ты мне несешь лишь муки.
Мне скорбь твоя притворная не лестна.
Я погибаю в горестной разлуке.
Да только то тебе не интересно...

Ты снова даришь мне тоску и холод.
Туманом застишь взгляд, что полон веры.
Он жить хотел! Он был еще так молод!
Сентябрь, как ты жесток. Жесток без меры.

Ты ищешь жертву снова? Ты нашел.
Возьми меня. Я улечу за сыном.
Мне только с ним безмерно хорошо!
В том мире, никому, досель, незримом.

Твой листопад-печалей кутерьма.
Я ненавижу каждый из листочков.
Свой некролог я напишу сама.
Ты только забери меня к сыночку.

(Людмила Гапоник)

***

Мой сынок, мой Ангел непорочный,
Великого ума, души и сердца-
Пройдут века, и этот мир непрочный
У слов твоих лучистых будет греться.

Сверкал ты путеводною звездой,
Уютом наполнял родные души.
И твой призыв, поистине, простой:
"Учитесь, люди, слышать, а не слушать."

Ты жизнь любил. Ты очень жить хотел.
Взрастил в себе духовность, словно чудо.
И вот ты сильным Ангелом взлетел
На небеса. И даришь свет оттуда.

И я горжусь, горжусь, сынок, тобой!
Ты закаленный, непоколебимый,
Несломленный и, сеющий любовь!
Безмерно любящий, безудержно любимый!

Люблю тебя, мой светлый мотылёк!
Лети, лети ты в небеса на крыльях.
Зажги надежды вечный огонёк,
Чтоб знала я-ты жив, мой мальчик сильный.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Опадают листья. Опадают.
В сердце грусть-тоску они роняют-
По родному, милому сыночку,
День за днем, листочек за листочком.

Первый день - дожди, ветра и слезы.
А второй - жестокие морозы.
Третий - одиночество и скука.
День четвертый очерняет мука.

Пятый день - мольбы о встрече в Вечность.
День шестой являет бесконечность-
Бесконечность боли и страданий.
День седьмой - чреда воспоминаний...

И по кругу...Падают листочки.
Не вернется больше мой сыночек.
Осень забрала. Не пожалела.
Мама без него осиротела.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

В гости зачастил осенний дождь.
О тебе он нашептал тайком.
Где же ты, сынок? По сердцу дрожь.
Я не узнаю тебя ни в ком.

Плачу вместе с дождиком навзрыд.
От утраты мертвая душа.
За окном осенне-скорбный вид.
Листики-журавлики кружат.

Осень отняла у нас мечты,
Резанув разлукой по судьбе.
Мой журавлик, где летаешь ты?
Крылья залатаю, и к тебе-

Через осень, через небо, ввысь,
От Земли подальше. Навсегда.
В край, где мы, однажды, родились,
Где не встретит смерть нас и беда.

Много разных сказок в том краю.
Но, для нас не писаны они.
Я ни в ком тебя не узнаю...
Осень, ты сыночка помяни.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Рвусь к тебе сквозь стены я,
Ненаглядный, ласковый.
Ты - моя Вселенная
С песнею и сказкою.

Ты - мой сон-знамение.
Родниковой свежестью
Даришь мне прозрение,
Согревая нежностью.

Ты - моё величие.
Гордость потаённая,
В святости обличия
Светом озарённая.

(Людмила Гапоник. Твоя горячо любящая тебя мама)

***

Полоснуло бедой на заре.
Помогите.
Ангел звонко пропел в сентябре:
- Помяните!

Листопад...листопад...листопад...
От начала.
Он тебя не отпустит назад...
Все пропало.

Ставлю память свою о тебе...
На высокую ноту.
Мне б туда, только в этой судьбе
Нет надежды на квоту.

Недопетая песня твоя
Все сильнее и звонче...
Без тебя, боль и радость моя,
Мир окончен.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Голова болит, разрывается.
Нет покоя мне в чуждом обществе.
За окном ветра надрываются
И кричат твое имя - отчество,

Мой сынулечка, мой Антошечка
Александрович - Солнце ясное,
Ненаглядная моя Крошечка,
Сказка самая распрекрасная!

Жизни нет, сынок. Так устала я
В пустоте сплошной, в одиночестве.
Нет фундамента... Земля талая
Шепчет мне твое имя-отчество.

Все зовет меня, тянет за тобой,
Чтоб любовь моя к небу проросла.
Как горит внутри. Не найти покой.
С неба Ангела жизнью не спасла.

Слезы горькие, как пророчество
Дней бессмысленных окончания...
Навевают сны имя - отчество -
Столь любимые! Столь отчаянно!

Протяни крыло мне могучее,
Унеси меня в мир, совсем иной.
От Земли чужой спрячь за тучами.
От людей чужих - за своей спиной.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

А ты боролся за жизнь отважно,
Н-е отрекаясь ни на минуту.
Т-ы знал, что в мире бывает важным.
О-бъял ты вечность, срывая путы.
Н-адежным Ангелом стал для мамы.

Я сотворяю тебе обряды.

Т-ы, несомненно, мой самый главный!
Е-диным духом с тобой мы святы.
Б-ылые годы-они чудесны,
Я-вились в память великим счастьем.

Л-юбимый мальчик, сынок небесный!
Ю-тятся в сердце моем ненастья...
Б-огатый мир твой меня спасает,
Л-ьет в сны надежду о нашей встрече...
Ю-нец и...Ангел...ты вечен! Вечен!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)


***

А сердце устало...устало в разлуке,
Н-ет счастья ему без любимого сына.
Т-ак плачет и стонет от выцветшей муки,
О-т тяжкой... теперь уже вечной...кручины.
Н-ет  места того, где мне спрятаться можно!

;;Г-де гавань, что яхты берет на постой?
А-х, как суета беспричинна, ничтожна!
П-лывут корабли в облаках...на покой.
О-ни так устали от якорной жизни
Н-еволя изъела до ржавчины киль.
И-м хочется с бурей...быстрее, чем мысли!
;;К;; тем Ангелам  звездным...за вечностью миль.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Т-оненькие ручки, ласковый мальчишка,
О-чень...очень нежный и такой прекрасный.
Ш-елестишь крылами на страницах книжки,
К-ак из пепла феникс - взвился сокол ясный!
А-нгельская воля позвала сыночка...

Я-сный сокол скрылся в заревой волне...

Т-олько мне осталась вера в то, что ночка
Е-диненьем станет всей семьи...во сне.
Б-уду ждать я встречи, Ангел мой далекий,
Я-сноглазый сын мой, светлый и родной...

Л-асково ты взглянешь - берег одинокий,
Ю-жный берег счастья позовет домой.
Б-елокрылый Ангел с мощной силой духа,
Л-ей свою ты силу! Надели же всласть
Ю-велирным взмахом! Мне не дай упасть...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Вернись ко мне! Не знаю, как. Но ты вернись!
На крик, на стон, на робкий взмах мой обернись!
Окутай нежным ветерком. Заворожи.
Шепни на ушко мне, тайком, что вечно жив.

Я рассмеюсь. Тоску-печаль прочь прогоню.
И буду в небеса кричать: "Люблю! Люблююююююю!"
И буду танцевать с дождем - ведь в нем есть ты...
Когда-нибудь мы перейдем мосты... Мосты...

И превратимся навсегда в небесных птиц...
...О, скорбь, о слезы, о беда, вам нет границ.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Сентябрь играется листвой,
Как боль душой моею.
Стучится осень на постой-
Я отказать не смею.

Там, где-то, в осени, мой сын-
Он затерялся будто.
Он, где-то, там. Совсем один.
Ушел осенним утром.

С тех пор болит моя душа,
Где мой сынок - не знаю.
Мне говорят:"Жизнь хороша!"
Так, что ж я все умираю?

Рожденье-смерть...меж ними боль,
Одна лишь боль без точки.
И каждый день, как-будто ноль
Без моего сыночка.

А эта осень все стучит,
Сентябрь листвой играет...
А я одна...Одна в ночи...
Все плачу и скучаю...

(Людмила Гапоник)

***

Я говорю с тобой стихами,
снами.
;Горит свеча твоя
за облаками.
И я смотрю туда - ее я вижу,
И с каждым днем я к ней все ближе...
ближе.
Устала время торопить,сыночек.
Меня зовет к тебе твой
огонечек.
А мне бы свежестью времен
напиться,
Взмахнуть поломанным крылом...
и птицей
Воспрянуть в вечность, что Тобой
зовется...
И навсегда...и на века...
где солнце.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

За пределом тоски разбиваясь о мертвые скалы,
Мимо слов и признаний, до боли, пустых и никчемных,
Вновь беру высоту, на которой мигнешь мне с овала
И улыбкой очистишь ручей моих слез неуемных.

Это наша с тобой - высота, поделенная на два,
Здесь покоишься ты - самый преданный мой человек,
Провожаешь скорбящих своим понимающим взглядом...
Здесь схоронят меня. Чтобы рядом с тобою...навек.

А, пока, у черты...обессилена этой разлукой,
Я стою и...молчу. Только ноет безумно внутри.
За пределом надежд безнадежность становится мукой...
Мальчик мой золотой, мои горькие слезы утри.

Намекни, что ...уже...что совсем...очень скоро...уйду,
Упаду в эту землю... последней улыбкою...в небыль...
Без рыданий и слов...прочь проклятую эту... беду...
За пределом тоски только наше высокое...небо!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Мой мир...он какой-то странный -
Из скорби и из страданий...
А Он называл меня "мамой",
Без всяких на то признаний.

А Он мне бежал навстречу,
Дарил теплоту и нежность...
Но, вдруг нахлынула Вечность-
Жестокая, как неизбежность.

Она распростерла руки,
Меня к Нему не пуская,
Оставив мне адские муки
В прибежище скорбного края.

Я падаю там на холмик,
Сокрывший так много земного...
С портрета, который помню,
Он мне улыбается снова...

Спасибо тебе, сыночек,
За ласку твою сыновью!
За трауром черных точек
Ты смотришь на всех с любовью...

А мир мой...какой-то... куцый,
Оборванный на рассвете,
С одной из бракованных функций,
Где рано уходят дети.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

27 сентября, в твой День Памяти ездили к тебе в гости, Антошечка, на могилку твою. Купили тебе помидорки, корнишоны соленые. (Ты любил все это, только кушать то почти ничего тебе нельзя было, да и глотал плохо, а когда и вовсе не глотал. Как ты это все выдерживал, лапочка.) Сладенькое купили (Ты тоже сладкое очень любил.) Разложили по двум блюдечкам. Газировки налили тебе. Ты ведь так и ушел, не попив ничего. Глотать не мог все 10 дней. Потерял вкус...
;У нас, Антоша, даже птицы вежливые на могилках. Терпеливо сидели с нами, скорбели. Черные, большие. И культурные. Ждали, когда мы уедем. Мы долго сидели 27-го с тобой. А они все с нами, и молча. Как-то даже тепло было на душе. Хоть птички все понимают. Это я так себе напридумала, Тоха. Но, реально виделось именно так. Белок вот еще нет. Еще лес не нарос. А вообще, вокруг тебя, сыночек,  настоящая природа и жизнь.  Все живет.  И деревья, и птицы, и животные, и насекомые, и ветер, и солнце. И целый город. Все слушают и понимают. Молча.
;Сегодня, 06.10.2017-го, поехали к тебе - посмотреть, как у тебя там после Дня Памяти. Подошла к могилке, а там аккуратненько, с любовью блюдечко на блюдечко положены. И стакан пустой. И чистота.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

КО ДНЮ ПАМЯТИ ПОЭТА АНТОНА ГАПОНИКА. ШЕСТЬ ЛЕТ БЕЗ ТЕБЯ, СЫНОК.


16.09.2013 г. (6 лет назад) наступило начало конца нашей с сыном земной жизни. Последнее обострение сына.  Я, его мама, тороплюсь собрать всё на литпорталах. Когда меня не станет - останется его душа в его стихах. Останется память. Пусть не надолго, пусть не для многих. Но, останется, пока пребудет человечество и Интернет. "О бедном гусаре замолвите слово..."

27.09. День Памяти моего сыночка Тошки, поэта в жизни земной, Ангела в жизни небесной. За эти года не было ни дня, ни секунды, когда бы я не вспомнила о нем. Вся моя жизнь посвящена только ему, и больше никому. Все думы мои о том, что я приближаюсь к сыночку. Пусть медленно, но верно. Мой выбор - сын Антон. Любая строка о нем, любая мысль о нем, любая слеза о нем, и боль только о нем. Всё - только о нем и только ему. Он, Он, Он.

***

Четыре утра. Пятница.
Сентябрь... Шесть лет назад
пришла за тобою странница,
взяла тебя в райский сад.

Полет мотылька торжественный
в палате оставил след...
Та осень была божественной.
Той осени больше нет.

Душа моя стыла, плакала,
клонилась к тебе, родной...
Стояли в саду оракулы,
вещали - окончен бой!

Ты им улыбался. Славили
они твой приход во Свет...
Той осенью боги правили
последний земной сюжет.

Взмывал листопад нам крышами,
и дождик "слепой" будил...
Ты плыл над садами пышными,
по шелковым травам ходил.

Ты был несказанно радостен.
Окончен страданий срок.
Мир райской небесной сладости
подарен тебе, сынок.

Шесть лет пробежало. Пятница.
Но, осень совсем не та.
Осталась беда-соратница.
Число 27... Плита.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Осень. Солнце не греет.
Я выхожу из дома.
Кто-то бредет по аллее,
вовсе мне не знакомый.

Кто-то со мной окунулся
в эту пору печали...
Круг во Вселенной замкнулся-
где журавли прокричали.

Снова иду и плачу,
слезы-листочки истин.
Что без тебя я значу, сын -
мой осенний листик?

Скоро тебе уже 30.
30 годков в декабре.
Шесть из которых ютится
в осени, в сентябре...

Осень листает печали,
свой календарь обрывая.
Где журавли прокричали-
край поднебесного рая.

Там ты - превосходящий
все апогеи строчек.
Ангел во Свет входящий -
ласковый мой сыночек.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Шесть лет без тебя. Шесть лет
я трауром величаю.
Встречаю опять рассвет,
с тоскою его встречаю.

А мне б не открыть глаза,
креста не почуять тяжесть,
не знать, как блестит слеза,
как вой от беды протяжен.

Не встать бы в миру земном-
он мне надоел, до колик.
И только сыночка дом и,
Там, на веранде - столик.

За ним вся моя семья
с весельем меня встречает.
Тот мир, без претензий,
я божественным величаю.

Шесть лет без тебя. Шесть лет.
Как выдержать? Невыносимо.
И только один ответ:
"Лишь память храня по сыну."

(Людмила Гапоник. Светлой памяти моей семьи, всегда)

***

Прошло 6 лет. А я? - А я жива,
и всё смотрю в окно на эту осень.
Наверное, не все еще слова
сказала я. Их память больше просит.

И потому мой вздох еще летит
туда, где ждет меня сынок на встречу.
Я смерть зову. Но, мне она претит,
шепча наивно:"Время все излечит."

А я больна тем временем земным,
жестоким, проявляющим беспечность.
Я бесконечно разрушаюсь им,
и верю, что излечит только вечность.

Вот так и спорю с кем-то день за днем.
Кому мои приятны излиянья?
И потому в знак памяти о нем
стою одна - в величии молчанья.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Прошло шесть лет. Но, будто бы вчера-
замерзший взгляд, застывшая улыбка,
моя, мной не прощенная ошибка,
и ожиданье долгожданного: "Пора!"

Вновь зеркала накрыты простынями.
Нет, не боюсь, что смерть сюда войдет.
Боюсь понять, что вечность между нами.
Что осень, вдруг, опять тебя найдет.

Я прячу от нее воспоминанья.
Твой адрес пусть забудет навсегда.
Беспомощностью жалкого молчанья
меня скрутила подлая беда.

От боли корчусь, как в предсмертных муках.
Всё - на порог. И только мимо смерть-
единственная нужная наука-
фундамент мысли, вечной жизни - твердь.

Ее бояться глупо и нелепо,
страшней гораздо схоронить дитя
и жить остаться серой кучкой пепла,
к нему на небо лестницу плетя.

И боль в душе ни схоронить, ни спрятать.
Перед глазами всё молящий взгляд.
Шесть лет судьба со мной играет в прятки,
оставив мне, в насмешку, дальний ряд.

(Людмила Гапоник)

***

Тоша, Тошка, нежный самый,
ты услышь, родной мой, маму!
Без тебя она не может,
грусть ее, сыночек, гложет.

Ей, куда не повернуться-
до тебя не дотянуться.
Всюду лишь тоска и траур,
без тебя поникли травы,

Без тебя унылы сказки,
горизонт теряет краски.
Не уйти никак от боли,
где теперь ты - поле воли...

Ничему она не рада.
Там ее сокрыта правда,
там пронизано печалью,
что любилось изначально.

Где смеялось, танцевалось-
пустота теперь осталась.
Где мечталось, говорилось-
море слезное копилось.

Не была готова мать
сына в поле провожать.
Не была готова, люди!
Разве вы в утратах - судьи?

Тоша, Тошка, нужный самый,
без тебя устала мама.
Пустоту и море слез-
вот и все, что мир ей нес.

(Людмила Гапоник)

***

Сынок, осталась без тебя.
О, боль - пронзает душу шпагой.
Воспоминанья теребят,
собравшись вкруг меня ватагой.

Я плачу, вспоминая смех,
твой тихий смех, сыночек милый.
Из дней, минут, секунд и вех,
тебя я только не забыла.

Моя тоска, моя слеза,
моя блеснувшая надежда,
я проглядела все глаза,
желая видеть, как и прежде,

Черёд невозвратимых нег,
не обернувшихся мгновений.
И как искрился белый снег.
Как в декабре родился гений.

Но... осень стрелы навела,
и нас двоих она убила.
Сентябрь, с тобой я умерла,
когда сыночка проводила.

Не знаю, как с тех пор живу:
скорбела, плакала и выла...
Быть может, в осени плыву,
а, может, в декабре застыла.

Сынок, осталась без тебя.
Шесть лет уже. Необратимо.
Живу ли, гибну ли, любя...
Лишь память не проходит мимо-

Каким ты Светом воссиял!
Какими одарил Благами!
Какой божественный накал
развеял ты за жизнь над нами!

И только это дарит смысл,
чудес незримых возрожденье,
нежданно пойманную мысль
и стих, в честь твоего рожденья.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Прихожу на погост-
травы шепчут гурьбой
мне за здравие тост,
а я брежу тобой.

А я плачу, сынок,
и мечтаю о том,
чтоб земной этот срок
отложить на потом.

Чтобы в жизни иной
нам не дали разлук,
по тропинке одной
мы прошли бы без мук.

А потом бы с небес
я смотрела на вас
и ждала бы чудес
в предназначенный час...

Но, так плачет душа,
солона от утрат,
как же больно дышать
и шептать невпопад,

Иссыхать, увядать,
истощаться в речах,
не поверить, но ждать,
не промолвив, кричать.

И не смочь уползти
от своей тишины.
Осень - время уйти,
боль - остаток вины.

И никто никогда
пятый угол не сдаст,
где завязнет беда,
где все скорби - под пласт,

Душу - к сыну во Свет...
Рассчитаться с судьбой,
и пускай, где нас нет,
травы шепчут гурьбой.

(Людмила Гапоник)

***

Мне кажется, что ты не уходил,
мне кажется, что я не хоронила,
и не было моих распятых крыл,
и рук твоих у смертного перила.

Мне кажется, что это все - молва,
поставившая сплетни на потоки...
Но, в голове гудят твои слова:
"Я обманул все жизненные сроки."

Мне кажется, что призрачна беда,
что это - лишь налет ненужной фальши,
что наше настоящее "всегда"
нас ждет с тобой повыше и подальше.

Мне кажется, что я вот-вот проснусь
и обниму тебя в высокой Прави.
Пойму - что было ложью. Улыбнусь.
И Свету поклонюсь, что всё исправил.

Мне кажется...Не кажется ничуть.
Друг друга мы с тобой не отпустили.
Пускай тяжел осенний этот путь-
нам силы Света вечность освятили.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)


***

А, в детстве далеком мы прыгали в листья,
они нас встречали рыжеющей пылью...
Кудрявая осень не знает амнистий.
Осенние листья - сожженные крылья.

Мы падали в ворох и громко смеялись,
а небо казалось высоким и чистым...
Мы выросли. Листьями с веток сорвались,
спешили и мчались за солнцем лучистым.

И вот наши дети купаются в листьях,
так мало им детства дано в этом мире...
Ах, осень - богата на Ангелов. Мнится,
они всюду нас охраняют в эфире.

Им больше не прыгнуть в осеннюю роскошь,
они сотворяют духовную лиру.
И только мы слышим, как их отголоски
летят, словно листья, по этому миру.

Ах, осень. Ругать ли тебя или славить?
Твоими деяньями - осиротела...
Утрату дитя невозможно исправить.
Но, чтобы страдал он так - я не хотела.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Антошечка, Антошка,
моя родная крошка,
мой ласковый мальчишка,
мой солнечный зайчишка,

Приснись скорей, любимый,
единственный, родимый,
возьми меня с собою
в полеты над судьбою.

Мне осени не надо,
не надо листопада.
Я по тебе скучаю,
времен не различаю,
Я по тебе тоскую,
прости за жизнь такую,

за рыжие листочки,
за даты две и точки.
За слезы и печали,
за то, что мы не знали.

Антошечка, Антошка,
мне протяни ладошку.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Я шагаю без тебя в бездну,
засыпаю без тебя поздно.
Жду мгновенья, в котором исчезну,
в тех, подаренных тобой, звездах.

Я уже боюсь людей - давят,
мои помыслы они рушат.
Я живу в кругу своих правил,
замерзаю от своей стужи.

Не пускаю я в свой срок подлость,
не ищу уже совсем истин.
Я нашла тебя, сынок- гордость,
остальное все во мне- выстынь!

(Людмила Гапоник)

***

Ухожу опять в твою осень,
помню - там два гроба наших стояли.
думала, что нас двоих спросят,
но, меня из гроба, молча, подняли

И заставили идти дальше.
Окровавленная мстит память.
Я иду-ползу сквозь мир фальши,
что пытается еще ранить....

Снова рок ударит - смотрит - живая ль?
Но, судьба мне не дает  кануть.
Выживаю очень больно и знаю:
впереди еще они - ямы...

Снова осень гнетёт листопадом.
Мне б упасть в листья, да не подняться.
Но диктует кто-то в спину, что надо,
даже лежа, мечте улыбаться....

Помню наши с тобою два гроба.
Только, мой оказался ненужным.
Ты ушел в мир небес, чтобы
мне светить - на Земле безоружной.

(Людмила Гапоник. Памяти сына, всегда)

***

Нарисую на асфальте круг,
встану в центр, обращусь во Свет:
"Я не знаю больше - кто мне друг.
Другом был сынок. Но...сына нет.

Что мне дал его-благодарю!
Я познала нежность на века.
Стала я счастливой к декабрю.
23 годочка - как река...

23 годочка - как тайфун...
все вобрал в себя, потом разбил.
Жизнь попала в мир поющих струн
и летела, не сжимая крыл.

Только...был в нее впечатан счет
за тепло, любовь, уют и Свет,
за талант еще, и за почет -
Вот, и сына рядом больше нет.

Время жизни вспять не повернуть.
Только память - к прошлому ступень,
все пытается к плечу прильнуть
и...в деталях вспомнить страшный день.

Я не знаю больше, как дышать,
где мой друг, готовый все понять?
Ищет сына все моя душа,
Помоги мне, Свет, его обнять!"

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Ты улетел в...осень,
я умерла...в осень.
Наши с тобой души
встречи теперь просят.

Наши с тобой души
снова летят в вечность.
Осень все свечи тушит,
но, от тоски не лечит.

Ангел родной, милый,
я так люблю! Помни!
Ветер трубит постылый,
в окна швыряя комья.

Стекла звенят и бьются
иглами - в жизни этой.
Только они не сдаются-
Ангелы Высшего Света.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Я плачу, ты слышишь, плачу.
Мне жизнь не мила ничуть.
Что здесь без тебя я значу?
Сыночек, к тебе хочу!

Что здесь без тебя я стою?
Какой мне отмерен срок?
Ты шел за водой святою,
я шла за тобой, сынок.

Хотела подставить руки,
когда б оступился ты,
но, я не сдержала муки,
которые жгли мосты.

Но, я не спасла от боли,
не скрыла тебя собой...
Ты-свят и исполнен воли,
а я - у судьбы изгой.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

И снова лист шуршит осенний,
сентябрь настал. Но, без тебя.
Пора утрат и потрясений,
и прячусь я опять, скорбя.

Блеснут сентябрьские дождинки,
и снова хмарь накроет лес.
Где вы - родные невидимки?
И за чертой каких небес?

Я жизнь свою скомкала в грусти
и унесла на тот погост,
в надежде, что судьба отпустит,
сказав мне на прощанье тост.

Но, годы, осени, и зимы
идут, не торопясь ничуть.
И каждый раз все мимо, мимо
моих желаний держат путь.

Стучатся всё в другие двери,
где их никто совсем не ждет.
И там случаются потери,
и горе, там живущих, гнет.

В слезах вновь осень провожаю,
встречаю - и опять в слезах.
А лист осенний всё летает
и гибнет...на моих глазах.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Это не вздох, а стон.
Это не боль, а мука.
Счастье опутал сон.
Явь обрекла разлука.

Я не хочу...! Молчу...
Больше не будет правды.
В осени золочу,
данные мне, награды.

Прошлое вдаль зовет
памятью обетованной.
В прошлом еще живет
рядом со мной мой ангел.

Я не могу...! Бегу...
Прячусь от наваждений.
Но, у судьбы в долгу:
тропы светил мне гений.

Мамой меня он звал,
душу питал рассветом.
Жизни моей накал
был озарен поэтом.

Пала в листву...! Зову...
Где ты, откликнись, милый?
Я... наяву... живу?
Что же не стало силы?

Это не явь, а сон,
что скоро станет явью.
С осенью в унисон
славлю тебя я, славлю!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Я от чувств выгорающих сохну.
От тоски и от скорби стыну.
Никогда не покину кроху.
Никогда не забуду сына.

Перестала смеяться вовсе.
Как же много душевной боли.
Урожай собирает осень.
Яд сентябрьский лишает воли.

Журавли откричали в небе.
Листопад обреченно тает.
Отслужили ветра молебен.
Только...мне тебя не хватает.

Только...время не лечит раны.
Бередит их...иконным ликом.
Без тебя выживать мне странно.
Без тебя и дышать мне дико.

Знала я, что всегда ты будешь.
Ты и есть, но со мной не рядом.
Поклянись, что меня ты любишь,
Светом данная мне, отрада.

Год за годом ползет устало.
То дождливо, то сухо, пыльно.
Без тебя и меня не стало.
Отчего же болит так сильно?

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

Ты остался на страницах книг,
но, твои стихи читать не в силах.
В тот осенне ненавистный миг
время твою жизнь остановило.

Смотришь на меня с обложек ты.
А, откроешь книгу - словно душу,
и падешь ничком на те цветы,
чье дыхание умел, сынок, ты слушать.

И польются слезы ручейком,
на заре застынут, словно росы.
Я умру. В который раз. Тайком.
Разметав в туман седые косы.

И меня накроют рифмы книг,
;пропоют о вечности страницы.
В тот осенне ненавистный миг
Светом путь к тебе озолотится.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

КО ДНЮ ПАМЯТИ ПОЭТА АНТОНА ГАПОНИКА. СЕМЬ ЛЕТ БЕЗ ТЕБЯ, СЫНОК.

Моя декабрьская сентябринка - сынулечка-красотулечка. Поэт Антон Гапоник родился в декабре, в день святой Екатерины Великомученицы, прожил короткую, мученическую, но удивительно красивую, насыщенную духовностью, земную жизнь и ушел из неё в сентябре, в День Воздвижения Креста Господня, оставив после себя вечный Свет Души. (Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

А время остановилось навсегда осенним утром. Часы стукнули в последний раз, и...стрелки на часах остановились 27 сентября 2013-го в 4.00. Вечными для меня остались 23 года 9 месяцев 20 дней. Только эта линия жизни. Рядом с тобой. Не стало ДО, исчезло ПОСЛЕ. Моя реальность началась 07.12.1989-го и закончилась 27.09.2013-го.
Я больше не считаю дни. Я всегда говорю, что прошло 23 года с того времени, как ты "заскрипел", появившись на свет. Что 15 лет назад ты пошел в школу. Что 14 лет назад ты стал писать стихи. Хотя...уже больше. Но, для меня не существует этого "больше". Теперь есть "больнее", "горче" "глубже". "Боль стала больнее, горе горче, а скорбь глубже". Не осталось сил. Не пришло успокоение. Не стало легче. Не, не, не... Изломанная, искореженная, изболевшая. Нет, не жалкая. Не просящая жалости. Не принимающая советы. Не тащусь по жизни. Не ищу рубашку для плача. Не нуждаюсь в "костылях для души". Не, не, не...Не живу. Время исчезло? Нет. Время не смогло пережить твоих мучений и умерло с тобой. Его больше нет? Да, просто, оно не смогло отстукивать секунды без тебя и растянулось в вечность, простерлось так, что снова согрело твою душу. Ты стал Вечностью.
А я, как-будто, стала вечной скорбящей мамой. Мои руки помнят все движения, все навыки, когда я ухаживала за тобой. Они ничего не забыли. Мое сердце разбито на бесконечное множество частичек. И каждый осколочек помнит тебя. Моя душа стонет, стынет и тянется туда, где ты. Она тоже хочет растянуться и достать до тебя. Но...клетка-тело не дает, не пускает. Не время. Не, не, не...Кажется, что это никогда не закончится.
Ты был при жизни стойким, и оттого сильным. Мудрым, и оттого смиренным. Честным, и оттого непорочным. Жизнелюбивым, и оттого счастливым. Спешащим жить, и оттого талантливым. Верящим, и оттого несломленным. Ты все знал про себя, но боролся за жизнь до последнего. Прошел свою жестокую войну. И... стал могучим Светлым Ангелом. (Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

27 сентября в 4 часа утра ты, Антошечка, снова уйдешь от меня покорять иные миры. В седьмой раз. Семь лет - как один день. И этот день состоит из 24 часов непомерной тоски по тебе, из 24 часов воспоминаний о тебе, из 24 часов холода и пустоты без тебя. Все, как вчера, только больнее.
Вчера был твой уход. Вчера время остановилось, жизнь оборвалась. Вчера в 4.00 часа утра начался твой рай и мой ад... Семь лет - как Вечность. И эта Вечность состоит из слез (физических и душевных), из боли (физической и душевной), из скорби по твоей не прожитой жизни, недопетой песни. Говорят: связь мама-дитя неразрывна.
За эти годы между нами протянулся коридор-обменник. Сначала только моя энергия шла к тебе. Теперь и твоя энергия идет ко мне. И я это чувствую, находясь в здравом уме. Я чувствую это физически, душевно и духовно. Я вижу это зрительно - в своем сознании. Эта связь не рвется, она нарастает, становится взаимной и крепкой.
Память Вселенной навсегда запечатлела в себе Антошку Гапоника - хрупкого паренька-поэта с его талантом к слову и чувству, с могучей силой духа и несломленной волей. Антошку Гапоника - стойкого, оловянного солдатика, маленького Мука, вынесшего на своих слабеньких плечиках тяжелый крест нечеловеческих страданий, и при этом, дарящего свою эксклюзивную улыбку и величайшую любовь Вселенной. Мученик и Воин, Человек и Ангел, Энергия и Свет, Вера и Любовь, Эпоха и Вечность - все это ты, мой сыночек.
Я горжусь тобой. Я желаю, чтобы наш коридор - обменник в расстояние миллион световых лет и миров, как можно, быстрее сократился до миллиметровых размеров. Прости меня за все мои ошибки. (Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ты родился, сыночек, добрым, жизнерадостным, заливисто смеялся, всем интересовался, всему удивлялся. Ты пришел в мир, и как-будто раскрыл ему объятия, стремясь все впитать в себя. Радовался миру, и думал, что мир радуется тебе, что он для тебя, он тебя ждал, и вот, дождался, и все готов отдать тебе. В твоих глазах жили искорки, которые никогда не затухали. Пронзительный, сжигающий, заряжающий взгляд. После, когда ты вырос и возрождался, твой взгляд так сиял, что врачи приходили на него посмотреть, и у них появлялся заряд бодрости. А твоя улыбка, такая прекрасная, ослепительная, казалось, что ты улыбался весь. Ты еще не знал, что в мире есть боль, невыносимая боль, которую ты вынес, которая меняла твой взгляд с наивного на мудрый. Вспоминаю те счастливые дни твоего детства. Мы все тогда были молодыми и здоровыми. Ты бегал по квартире, заливаясь смехом. Розовые щечки, развевающиеся одуванчиком, белые волосики, улыбка во весь рот. Такой красивый. И такой счастливый. Еще не знающий всех горестей мира, не знающий, какая жестокая судьба тебя ожидает. Этого тогда не знал никто из нас. Счастье, молодость, начало жизни. Ты радовался всему, что тебя окружало. Думал, что этот мир устроен для тебя, что он готов принять тебя с раскрытыми объятиями. Не знал, что в мире есть зло. Ты всегда был добрым, жизнерадостным. Когда давала тебе кушать, говорила "подуй". А ты всегда отвечал: "Неть, у меня духа нет". И это слово "дух" ты потом возвел в великую стойкость. Мой стойкий оловянный солдатик. То, что ты выдержал, как ты это выдерживал - выражает непоколебимую силу духа, которой ты обладал, мой взрослый малыш. Ты спешил жить, как-будто чувствовал, что рано уйдешь. Умел наслаждаться жизнью. Когда ты подрос и понял, что мир не так уж совершенен, ты предпочел одиночество, изгнание. Ты не мог смириться с тем человеческим миром, который окружал тебя. Коснувшись его жестокости вскользь, ты сразу все понял о нем, и закрылся ото всех в четырех стенах. Ты не мог льстить, лебезить, командовать, обманывать, ругаться, обижаться. Ты был всегда честным, прямым, все понимающим. Ты был мудрым от рождения. И мы были счастливы в своем маленьком мирке. Бабушка, кошка, я, ты. А еще я вспомнила, как мы всегда с тобой игрались. С твоего годовалого возраста и до твоих 23-х лет. Я говорила тебе:"Дай, носик поцелую!" Ты смеялся и с удовольствием подставлял мне свой носик-пипочку. Он был таким мягким и бархатным, что хотелось снова и снова его целовать. Потом я говорила:"Дай, щечку поцелую!" Ты тут же подставлял щечку. Я чмокала тебя в упругую, аппетитную щечку и, при этом, в профиль всегда видела твой хитрющий, озорной глазик-смородинку. Мне так это нравилось. Потом говорила:"А другую щечку!" Ты смеялся и с готовностью подставлял другую. И так по очереди: лобик, глазик, другой глазик, бровку, другую бровку, бороденку. Ты подставлял, не ошибаясь. А я все целовала и целовала. А ты смеялся. За эти годы ты уже запомнил очередность моих запросов и, как только я начинала с тобой играть, безошибочно подставлял мне носик, щечку, другую щечку... А еще я помню, как из пальцев делала "динозаврика", который ходил везде, вынюхивал Антошку и смешно чихал. А как находил Антошку, так начинал его щекотать. Ты так смеялся. Ты всегда любил играться.(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Забрала тебя осень. Как листочек с веточки, ты сорвался и улетел. Не оставил и следа. И бреду я по листьям памяти, памяти о тебе, любимый малыш, светлый мой Ангел.
Тонечка моя, лапулечка, сыночек - лапушочек, мой маленький Мук, мудрый старичок с глазками-смородинками, что мне делать, солнышко? Не могу я, родной мой человечек, Тошечка-крошечка! Как я могла остаться одна? Куда ни глянь - все о тебе напоминает. Какой ты у меня спокойный, рассудительный, добрый, заботливый. Мне так не хватает твоего любящего взгляда, любимого голоса. Память рисует картины из детства твоего, юности. Как же это все быстро пронеслось. И вот. Как - будто ничего и не было. Только боль пронзает сердце, одна боль. Руки болят, так хочется обнять тебя. Поговорить. Боль грызет. Выгрызает, вырывает душу. Лепесточек мой нежный, оторвался, улетел.
Я слышу твое дыхание, сынок. Сквозь километры ледяной разлуки. Слышу биение сердца и улыбаюсь своим мыслям. Мне тепло с тобой. Вряд ли можно объяснить нормальному человеку, что происходит между нами. Этого "между" не существует. Существуем только "Мы". Наш мир. И сколько бы километры не пытались нас разделить, им это не под силу, потому - что, где бы ты не был, я слышу тебя, сынок, вижу тебя, осязаю тебя. Это больше, чем любовь. Этому еще не придумано имени. Живу тобой, родной мой. Просыпаюсь и засыпаю каждый день в тебе. И чувствую себя каждое мгновение объятой твоей неизмеримой нежностью. Мой рай - в свете твоих счастливых глаз. Мой воздух - это твое дыхание. Мой мир - в наших снах. Мое счастье - в твоих ладонях. Я буду искать тебя в тысячах мирах, в миллионах жизней, пока не найду. (Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Антоша очень любил время с сентября по январь. К осени обычно выходили книги, шли люди, несли цветы, поздравления, а потом его день рождения 7-го декабря, которое Антоша тоже безумно любил, и мы его весело отмечали, а потом мой день рождения, бабушкин и... самый любимый праздник Новый год. И все это было по-доброму. Что же было по какой-то профессиональной въедливости или охотой за интервью - от всего этого Антоша отгораживался. Он прекрасно чувствовал людей,как и наша кошка Чернышка. (Мама Антона. Отрывок из книги-повествования о жизни сына, поэта Антона Гапоника "Письма в Вечность" )

***

Я постигаю истину потери,
В своем познании меняю адреса.
Сентябрь 13-го - журавли летели,
и осень рыжая смотрелась в небеса.

Тогда мой сын боролся за минуты,
но, тихо лег и больше не дышал.
С тех пор меня связали горя путы,
а мир не понял и не поддержал.

Одна, одна... Кричала днем и ночью,
его ждала, но он не приходил.
И постоянно, как бы, между прочим,
мир, что не понял, душу мне крутил.

Реальность вдруг нахлынула цунами,
все изменилось, рушился мой дом.
И эта смерть стояла между нами,
и эта боль была моим кнутом.

Я целовала без конца портреты,
звала, винилась, плакала навзрыд.
А сын во сне мне слал любви приветы
и говорил, что рядышком стоит.

Что жив, здоров и, наконец, свободен
от боли, от земного, и от мук,
что греет Свет и нет! - плохой погоде,
и так прекрасен дружеский Там круг.

А приходил он часто в сновиденьях
и Свет дарил опять...издалека,
давал советы, разбивал сомненья...
И так сильна была его рука!

Вселил в мою больную душу веру,
помог мне выжить средь земных пустот.
И пусть мои не приняты манеры,
пусть мир меня нисколько не поймет,

Пускай дрожат при скорбных разговорах,
воротят нос, сочувствуя другим...
А держит то, что очень-очень скоро
я буду рядом с Ангелом моим.

Меняю мысли, речи и сужденья-
я ото всех ушла в пучину грез.
Живу единым ныне достиженьем,
что только с ним я счастлива до слез.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)


***

КО ДНЮ ПАМЯТИ ПОЭТА АНТОНА ГАПОНИКА. ВОСЕМЬ ЛЕТ БЕЗ ТЕБЯ, СЫНОК.

Восемь лет без тебя, сынок. Я все еще живу, не понимая, зачем. Когда-то мы договаривались уйти вместе. Но, я не смогла. Не смогла. Ты уходил светло во Свет. Я осталась на этой темной Земле выживать. То ли вечность прошла, то ли день. Время остановилось 27.09.2013-го.

***

Я опять обнимала холодный памятник. Слезы мои горькие капали на фотографию любимого, единственного сыночка. А он все улыбался. Он улыбался все 23 года земной жизни. И вот уже почти 8 лет улыбается с этой фотографии. Его улыбка теперь покоряет вечность. Его взгляд - глубокий, светлый и добрый благодарит всех, мимо проходящих, благодарит этот простор, этот мраморно-бетонный город, где перешептываются на ветру деревья, стрекочут кузнечики, перекликаются птицы, где трава клонится к сыночку, так нежно прикасаясь к его лику на фотографии. Всё любит эту улыбку. Круговорот прекрасной энергии во вселенной.
И только я - его мама, всё никак не смирюсь с тем, что никогда в этой жизни больше не прикоснусь к сыночку, не взлохмачу шутливо его волосы, не поцелую в упругую щечку, не увижу его любящий доверчивый взгляд. Только я так и буду обнимать этот холодный мрамор, сползать по нему, гладя вечно холодную фотографию, неистово крича про себя: Сыно-о-о-ок! Прости меня-я-я! Я не смогла. Не смогла."
Люди, я не желаю вам этого, но, если бы вы только знали, как это больно, как это невыносимо и непосильно - день изо дня проводить без него, без моего любимого и любящего, теплого, смешливого, доброго "комочка счастья", без моего солнышка, лапочки, одуванчика, пушистика, маленького Мука, стойкого солдатика. Без моего Тошки-картошки, носика-курносика, сыночка-ангелочка. Вы не представляете себе, как страшно идти за гробом неподвижного дорогого тельца, видеть, как оживают его волосики на челке под дуновением ветерка, хотеть согреть сыночка - ведь ему холодно, он опять простудится и заболеет. Идти и ничего не понимать. И не знать, что ты тоже умерла в тот же миг. Это потом будет какое-то осознание, тоска, рыдание, сумасшествие в понимании неотвратимости того, что произошло.
А, пока ты идешь туда, куда идут все, и абсолютно ничего не осознаешь и никого не узнаешь. И ты настолько спокойна, что потом посчитаешь это предательством. А, это организм защищает себя, ведь он хочет жить, хоть сыночка уже и нет. Ты - не ты. Все в тебе начинает меняться навсегда. Ты тоже погружаешься в жизнь после смерти. Только эта жизнь превращается в ад. И никто от этого ада не застрахован.
Ни те, кто зло "подхрюкивает": "Бог наказал! Так и надо ей (ему)!" Позвольте на это ответить:"Дорогие мои земляне всех мастей изо всех волостей, Бог-это любовь. Он наградил меня таким могуществом в материнстве, что многим остается только завидовать. Бог дал мне такого могучего Ангела в сыновья, который открыл двери во многие познания, который был и остается для меня чистейшим родником, прекрасным цветком, божественной нотой. Я познала счастье истинной, необыкновенной, преданной сыновней любви. Мой сын создал в моей душе Храм памяти, который надо еще заслужить. Бог наградил меня щедро Ангелом во плоти, который спас мой род от всего негативного и дал мне возможность подняться за ним в обетованные небеса."  И Свет заливает мою душу, Свет, вечно идущий от сына.

***

Осень. Приходит осень         
сказочным сентябрем.
Снова на память бросит
годы, где мы не вдвоем.

Снова напишет очерк,
как забрала тебя,
вихрем поставив прочерк
между любя-губя.

Слезы дождем прольются,
станет тоска острей.
Осенью дни клянутся,
что побегут быстрей.

Листья захороводят      
памятной датой вновь.
Осенью те уходят,
кто источал любовь.

Он навсегда! Навечно!
В памяти!  И в душе!
Осени бессердечной,
ставлю свое клише.

Мне одиноко. Стыну
в памятном сентябре.
Все обращаюсь к сыну-
Ангелу на заре.

Осень печально, томно
плачется над  плитой...
Небо-оно огромно.
Ангел-в него влитой.

Память-она прекрасна!
Твой мне рисует лик…
Лист от рябины — красный
к ране моей приник.

Болью полна осенней,
выплачу скорбь разлук...
Осень-твое вознесение.
Сентябрь-окончание мук.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Восемь лет  живу без тебя,
сердце будто из монолита.
Стрелки годы в песок дробят,
только я все равно не убита.

Снова осень. И снова ты
на заре обретаешь вечность.
И уносят тебя цветы
Света Божьего в бесконечность.

Мотылек в переход попал
и явился твоей частицей...
Листопада сентябрьский накал
распушила крылом жар-птица.

На беду - не нашлись слова,
душу вызнобила разлука.
Может, осень была права...
Боже, это такая мука-

Хоронить своего дитя,
рядом быть, но не прикоснуться,
и уже не сказать шутя,
и шутя уже не улыбнуться.

По осенней лихой заре
за тобой бы бежала, милый,
но, уход твой в том сентябре
отобрал у меня все силы.

Только сердце, как монолит,
все не хочет себя разрушить,
даже если покой убит,
и беда растерзала душу.

8 лет - это страшный срок.   
И не сносен осенний вечер.
Я иду за тобой сынок,
я тебя очень скоро встречу.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Приглушён в палате свет.
Все бы было хорошо.
Но,
мне сказали: сына нет,
что сынок светло ушел.

Мне сказали: не кричать,
а держать себя в руках...
На беду мою печать
ставил Бог на облаках.

И с тех пор несносна боль,
ноет, душу теребя,-
не далась мне в жизни роль,
не могу простить себя.

За тобою шла без сил,
бездыханным ты лежал,
и водички не просил,
не смеялся... не дышал.

Не кричала я опять,
просто отдала земле.
Время повернулось вспять
на бедовом том крыле.

Восемь лет горит свеча,
нет беды страшнее той,
что, когда-то, не крича,
молча гибла над плитой.

Приглушен в палате свет,
там мирок теперь иной...
Мне сказали: сына нет.
Но,
он рядышком со мной.

(Людмила Гапоник. Твоя горячо любящая тебя, мама)

***

Рыжая ночь без особых прелюдий
вышла смертельными датами в люди.
Вечно свободна  и вечно одна,
вроде красива, но так холодна.

Так равнодушна и неумолима,
ночка осенняя рядом, незримо.
Нежно обнимет. Не слыша, не споря,
сладко воркуя, приветствует горе.

Ночка осенняя, вроде радушная,
только к слезам матерей равнодушная,
Толь черноглазая, толь кареокая,
ночка осенняя, в муках жестокая.

Я ненавижу красу твою тихую:   
даты смертельные скорбями тикают
и забирают, что дорого сердцу ,
в счастье захлопнув осеннюю дверцу.

Господи, больно то как. До безумья.
Ночка осенняя гонит раздумья,
носит разлуку от дома до дома,
в сердце, что любит, вонзается комой.

(Людмила Гапоник)

***

Осень тебя забрала,
моет дождями погост.               
Стала  вдруг  жизнь не мила,
в счастье обрушился мост.

Листья летят и летят,
словно считая года,
словно сказать мне хотят,
что...никогда...никогда…

Что никогда не бывать
встречи в осеннем цвету…
Скорбью окутана мать,
несшая сына мечту.


Споро сжигает простор,               
пламенем рыжим миры.
Осень приходит, как вор,
и отнимает дары...

Слезы смешались с дождем,
нет им, отныне, конца.
Разлучены сентябрем,      
связаны знаком  Стрельца.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Рыжую осень простить невозможно,
рыжая осень тебя забрала.
Стал этот мир неприятным и сложным,
темные в мире творятся дела.

Свет тебя спрятал, согрел и изнежил,
знаю, во Свете тебе — Благодать.
Здесь, на Земле, ты как-будто и не жил,
только  стремился любовь ей отдать.

Праведный Ангел, не ведавший злобы,
сколько страданий ты здесь претерпел.
Жалоб не зная, работал ты много,
светом делился, и много успел.

Ты так далек от меня, хоть и рядом,
где-то летаешь, в соседнем миру.
Я очарована ангельским взглядом!
Я...за тобой! Но...никак не умру…

Ах, эта рыжая, рыжая осень-
синее небо и пламя листвы…   
Только  сентябрь все трауром косит.
Листья не жгут. Запретили костры.

Память не знает подобных запретов,
жжет, и терзает, и мучает впрок.
Нет от нее в сердце тайн и секретов...
Память тебя мне рисует, сынок.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Пятница 13-го года-
в сентябре  несла она беду.
Листопадно-рыжая погода
красотой гордилась в том году.

Распустила косы золотые
по Земле на много-много вёрст...
В этот день несли его святые,
в небеса прокладывая мост.

Их не видя, мама хоронила   
своего прекрасного дитя.         
Всей душой она его любила!
Всей любовью небесам платя.

Слезы по душе ее бежали,
а его - была нежна, светла...
В синем небе Ангелы держали
два могучих ангельских крыла.

На Земле остался только ветер,
да сыночка незабвенный слог...
Тут его декабрь нежно встретил,
осень проводила за порог.

Пятница 13-го года
завершила славный путь земной.
И дождем прославила природа
Ангела, что больше не со мной.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

В тот день ты уходил-совсем не плакала,   
но сколько слез я после пролила.
Ты стал мне снами, окликами, знаками,
ты стал мне всем! Прощаясь, обрела...

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Как выживать? Расскажи мне Оттуда, Антошка.
Да, ты говоришь, только я плохо все представляю.
Шепчешь во снах: «Еще рано, еще хоть немножко!»
Жду, мой хороший, любовью своей заявляю.

Только мне трудно, сыночек, почти невозможно.
Не совладать с нетерпением к вам достучаться.
Я же ведь знаю, родимый, как все это сложно:
ждать - не дождаться, кричать тебе - не докричаться.

Не насмотреться, не высказать, не налюбиться,
не приласкать, не увидеть твой жизненный взгляд,
так безнадежно отчаявшись, в горе ютиться,
знать до конца, что не будет дороги назад.

Мысли печальные, Тошка, меня посещают,
я так устала от этих земных величин.
Сны без конца и без края о новом вещают,
и намекают, что нет для печали причин.

Мне бы не думать, сыночек, над нашей бедою,
не углубляться во смысл мне оставшихся лет.
Вновь изваянием гнусь над погостной плитою,
вновь разрывается в мыслях протяжное: «Не-е-ет!»

Как выживать? Я не знаю! Какая-то мука-
не прикоснуться к родному, до боли, плечу.
Трауром в сердце упала  вещунья-разлука,
память-подруга зажгла в твою память свечу.

Я ускользаю душой своей в воспоминанья,
тщетно пытаясь лечиться от боли, любя.
Только опять натыкаюсь на боль и страданья...
Как же мне выжить, Антоша, в земном без тебя?

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Печаль все глубже в душу прорастает-
осенний день ей самый верный друг.
Опять мальчишка в той палате тает,
и мрет за ним все то, что есть вокруг.

Рисует мир  осенние картины:
мальчишечка, истерзанный борьбой,
последний взгляд, смертельная путина,
и...горны Ангелов звучат наперебой.

Тут провожают, плачут, и тоскуют,
а Там встречают, радуясь душе...
Осенний день. И листопад рискует
засыпать все на этом вираже.

Сердечко жжет в плену в воспоминаний,
тягучей болью стал осенний цвет.
Ушел сынок, и восемь лет страданий
в лицо кричат мне: «Сына больше нет!»

А я не верю. Пусть сынок не рядом,
и ходит, за подол держась, тоска.
Я все равно живу любимым взглядом,
и встречусь скоро с ним, наверняка.

Я тороплю, в безумной грусти, годы,   
сегодня-завтра - все еще жива...
Тверды законы божеской природы,   
все остальное - только лишь слова.

Осенний день забрал того мальчишку,
спасая от земного бытия.
Скучая, мама пишет жизни книжку,
на сердце Храм Его Души тая.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Осень вступила в права. Больше ее не сужу,
не проклинаю уже - давшую скорбную дату.
Памятью сына, как святостью ангельской дорожу,
память о нем, несомненно, духовно теперь богата.

Мне ли судить сентябрь, скорбные эти дни,
мне ли  ругать красу и свежесть осеннего неба?
Датою судьбоносной сына спасли они,
Ангела проводив туда, где теряется небыль.

Там ему - благо, нега, милость, любовь и Свет,   
духа святая нежность, воли святая твердь,
все, бесконечно важное! Боли души Там нет.
Там побеждают жизнью эту земную смерть.

Памяти День осенний стал для меня бесценным-
он воскресил сыночка в Мире совсем ином.               
В вечности, Там, где Свет, были стихи и сцена,
праздник в честь возвращенья светлой души в свой дом.

Осень тогда неспешно, томно прошлась по сердцу,
в вечность неся картину наших последних дней.
Сына взяла с собой, в  Свете Великом греться,
я же «читаю Морзе» звездных его огней.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Здравствуй мой мальчик. Где ты?
Снова тебе пишу.
Мимо летят рассветы-
я все еще дышу.

Утром глаза открою-
будто и жизни нет.
Мир отраженный в вое-
пазл разлук из бед.

Складываю в рисунок,
словно бы, мир иной-
люди стоят без сумок,
меж Светом стоят и тьмой.

Лица ищу родные-
нет, не пришли встречать.
Скудны все дни земные,
в сердце - тоски печать.

Кто-то надрывно плачет,
слышу - моя душа.
Жить без сыночка, значит,
гибнуть, мечты кроша.

Жить без родного взгляда-
стынуть в ночной тиши.
Мне ничего не надо,
только лишь Свет Души.

Нежного сына-крошки,
что  навсегда со мной.
Свет Ангелочка Тошки-
сказочный, неземной!

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Мне не обнять тебя, сынок,
не целовать твоих ладоней.
Мой мир так тих и одинок,
душа, то кается, то стонет.

Ты с фотографий смотришь вновь,
такой красивый и беспечный,
моя печаль, моя любовь,
мой сын, поэт, мой Ангел вечный.

Летят мотивы в небеса
под тон густого листопада.
- Ах, осень-рыжая коса,
твоих мотивов мне не надо.

Не целовать его, пойми,
и не сказать, как я скучаю,
как провожаю дни твои,
как дни твои опять встречаю.

Как плачу раненой душой,
о чем молчу, о чем тоскую,
как было мне с ним хорошо,
а без него упасть рискую.

Но, я держусь. Я так держусь,
что все мои уходят силы...
С тобой, сынок, в мечтах кружусь,
в душе наш мир храня, мой милый.

И пусть тебя мне не обнять
в реалиях земного круга,
я знаю: встретимся опять-
на небесах, обняв друг друга.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Хотела написать - не пишется,
хотела рассказать - не вяжется.
- Люблю тебя! - с небес мне слышится,
а, может, это  просто кажется.

И снова осень над землею кружится,
напомнить болью о тебе пытается,
тоскуют, в скверах притаившись, лужицы...
Душа болит, перед тобою кается.

Осенний стон куда-то все хоронится,   
лихие мысли в листопаде прячутся...   
А в небе синем оживет вдруг звонница,
твой лик иконный с нею обозначится.

Невольно руки в это небо тянутся-
там сердце Ангела стучит отважное…
Я знаю: мама с сыном не расстанутся,
а остальное всё - совсем не важное.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

От мира закрыла дверь-
ведь он тебя мне не даст.
Куда б не пошла теперь-
лежит всюду скорби пласт.

Я знаю, что рядом ты,
и  смысла для плача нет.
Но, там, где растут цветы-
там твой упокоен цвет.

Там твой утаён мирок
из знаний не на показ,
из нежных, красивых строк,
из мудрых и сильных фраз.

Ему я несу всегда
с зари до зари поклон...
Сковала меня беда,
поставив любовь на кон.

Но, счастлива я лишь тем,
что ты-мой сынок навек.
Не всем повезло. Не всем
такой Свыше дан Человек.

Не важен земной сбой,
что дал 23 тебе.
Горда я, светла  тобой-
сужденному по судьбе.

От мира закрыла дверь-
его без тебя нет.
Мы так далеки теперь
от скудных земных сует.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Ловлю с овала взгляд твой неземной-
нет, ты меня совсем не укоряешь.
И как тогда - ты только мне одной
мечты и тайны снова доверяешь.

Все восемь лет овал душою грею,
но холод от железа не прошел.
Я так скучаю! Так тобой болею.
И помню, как нам было хорошо.

Я помню все - от твоего рожденья,
до взлета в осень - в журавлиный клин.
Лишь память мне приносит наслажденье.
Все остальное - происки витрин.

Белым-бела всегда твоя могилка,
и Светом озаряет небосклон…
На шее у тебя не билась жилка,
а я надеялась, что это только сон.

Как долго я, сынок, не просыпаюсь,
душа перед овалом слезы льет.
И как ты мне - так я тебе признаюсь,
что боль дышать в разлуке не дает.

Прости меня, родной комочек счастья,
моя любовь, надежда и судьба.
Ты иногда, журавлик, возвращайся!
И да хранит тебя моя мольба.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Прости меня. Судьба у нас
не задалась, сыночек милый.
Но каждый день и каждый час
даешь мне веру, стойкость, силы.

Ты - Свет миров, покой души,
любовь, надежда и отрада!
Твои мотивы хороши!
Других мотивов мне не надо.

Я вечностью теперь полна,
ищу в ней остров совершенства,
где в душу падает волна
необъяснимых чувств блаженства.

Где ты теперь живешь и ждешь,
творишь, и любишь, и мечтаешь,
смеёшься, веришь и поёшь,
во временах-мирах летаешь...

И пусть судьба не задалась
в реалиях Земли мятежной,
но вечность наша родилась
и нас связала, Ангел нежный!

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)­

***

Журавлиная песня заветная
провожала тебя в сентябре,
мне оставив печаль безответную,
да беду  на осенней заре.

Поднимался ты в небо бездонное,
обретая два мощных крыла.      
Мое счастье, зимою рожденное,
листопадная ночь отняла.

Меж землею и небом бескрылая,
то ль крылатая, режу пути,         
чтобы счастье любимое, милое
во вселенных безбрежных найти.

И на Землю спуститься не хочется,
и во Свет не подняться пока.               
Мое горе за мною волочится,
заслоняя собой облака.

Одинокой, с тех пор, горемыкою
продолжаю таинственный ход,
а в душе журавлиным курлыканьем
обозначен твой светлый уход.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

И снова, как камень, стою на погосте,
скупые слова без истерик и слез:
-Ну, здравствуй сынок. Я пришла к тебе в гости.
Осенний рассвет тебя в вечность унес.

С тех пор стала память моя драгоценна:
там всё: от рожденья до битвы стихий.
Там в каждой секунде твои, непременно,
поступки, желанья, страданья, стихи,

Стремленья, сраженья, неистовость духа,
любовь, воплощенья, счастливые дни,
паденья, ушибы, разлука, разруха,
и снова полеты, и снова огни.

Как мало мы жили, как много мечтали,
как много смеялись, шутили с тобой,
беседы вели без налета печали,
с болезнью неравный затеяли бой.

И...вдруг, все затихло. Покрытые пылью
не радуют больше уже зеркала.
В квартире - набросок художником Былью:
"Здесь, люди, эпоха свое отжила"

Вздыхают чуть слышно эфирные волны,
и вечность старается в двери войти.
Но только лишь женщина с клятвенным "Помню!"
Идет по святому, отныне, пути.

Становится камнем она на погосте,
скупые слова без истерик и слез: -
- Я снова пришла к тебе, миленький, в гости,
пока меня ветер судьбы не унес.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Жизнь - такая сложная наука.
Разминулись мы с тобою на года.
Вдруг вошла в счастливый дом разлука,
а за ней наведалась беда.

Оборвали струны инструментов,
не звучит биение сердец.
Маме сын не дарит комплиментов.
Жизни всей пришел земной конец.

Безнаказанно гуляют в доме ветры.
Тик и так - считают дни часы.
Слов, не прозвучавших, километры
заплели реалии и сны.

Теребят великой скорбью душу,
Средь нежизни свой ища приют.
Все законы бытия нарушив,
за душою ходят, пристают.

Просят жизни в этом захолустье,
обнаглев, слоятся по углам...
Затянуло паутиной грусти
все суеты, рухнувшие в хлам.

Жизнь - такая сложная наука.
23. Всего лишь 23.
Цифра малая связала вместе муку,
и талант, и гения... внутри.

Было место счастью и надежде,
фейерверкам смеха и мечты,
был сыночек - Ангел - жив и прежде,
только в мире божьей высоты.

23 - а в ней любовь и нежность,
и красоты ангельской души-
Все смешалось в боль и неизбежность...
И в итоге - мру...одна...в тиши...

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Поднимусь за мечтой. Небо, мне отвори
свои вечные двери покоя!
Встречу с сыном в сиянии звезд сотвори,
нас любовью своей удостоив.

Отпусти мою душу из мрака Земли,
ты ведь знаешь: сынок ожидает.
Снаряди нам свои облака-корабли
в путь волшебный, где сказка не тает.

Где нет боли, страданий, и скорбей иных,
только счастье, рассвет и дорога.
Я к сыночку протиснусь меж копей стальных,
да во Свет - колыбельную Бога.

"Проповедников" мне тяжела суета,
их суждения тянут в бездонье.
Мне же к сыну, где роскошью пышут цвета,
о блаженстве и нежности помня.

Мне в тот мир, где сынок дышит волей небес,
где смеется красиво и звонко.
Где, по полю бежит, ожидая чудес,
его мама - от счастья - девчонка.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Время не подлечило, время не научило.
Просто взяло за шкирку, бросило в этот ад.
Время мое падение (в крошево) не смягчило.
Страшной бедой накрыло душеньку в листопад.

Годы ползу по полю, что покоряли боем.
Мы проиграли, Тошка, в натиске всяких бед.
Стала тебе зарница вечным теперь покоем.
Ну, а за мною время тянет кровавый след.

Сердце устало биться, хочет остановиться,
Чтобы восстать из мертвых Там, где летаешь ты.
Только с издевкой время сердцу дает ютиться
В памяти самой страшной, самой большой беды.

Время совсем не лечит. Время - оно корежит,
Тех, кто детей хоронит в центре людских утех.
Только без сына сердце выжить, увы, не может.
Тянется в те дороги, где его слышен смех.

...Время ползет за мною, раны мои считая...
Так, в равнодушии, страшен этот последний ход.
Я истекаю болью. В боли растущей таю.
Только... любовь упрямо к сыну меня ведет.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Печаль все глубже в душу прорастает-
осенний день ей самый верный друг.
Опять мальчишка в той палате тает,
и мрет за ним все то, что есть вокруг.

Рисует мир  осенние картины:
мальчишечка, истерзанный борьбой,
последний взгляд, смертельная путина,
и...горны Ангелов звучат наперебой.

Тут провожают, плачут, и тоскуют,
а Там встречают, радуясь душе...
Осенний день. И листопад рискует
засыпать все на этом вираже.

Сердечко жжет в плену в воспоминаний,
тягучей болью стал осенний цвет.
Ушел сынок, и восемь лет страданий
в лицо кричат мне: «Сына больше нет!»

А я не верю. Пусть сынок не рядом,
и ходит, за подол держась, тоска.
Я все равно живу любимым взглядом,
и встречусь скоро с ним, наверняка.

Я тороплю, в безумной грусти, годы,   
сегодня-завтра - все еще жива...
Тверды законы божеской природы,   
все остальное - только лишь слова.

Осенний день забрал того мальчишку,
спасая от земного бытия.
Скучая, мама пишет жизни книжку,
на сердце Храм Его Души тая.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)­

***

Не коверкайте мое горе.
Для меня оно - память о сыне.
С высоты снов и встреч с ним - вторю,
что сынок жив и вечен, отныне.

Все слова: как от слез им плохо,
превращаю я в хлам - и в мусор.
На погосте - моя Эпоха,
мои слезы висят, как бусы.

Мои стоны слышны далече,
хоть молчу, но взрываюсь болью.
Снова гаснут огни и свечи,
и душа с ними мрет, невольно.

Не внушайте, что Там есть мука.
Может, есть, только мимо сына.
Для меня холодна разлука.
Я от слез бесконечных стыну.

Только, знаю - ему не плохо,
и не больно, и не тоскливо.
В Благо Вечное канул Тоха,
мой небесный Ангел счастливый.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)

***

В Твой День Памяти солнышка лучики
с неба синего вИлись узорами,
будто Ангелов дали в попутчики-
путь светить над земными просторами.

Серебром эти лучики падали,
покрывая дорогу сиянием...
Осень снова дивила нарядами,
ну, а ты удивлял миро-знанием.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)­

***

Я у погоста сегодня стояла,
память смогла лишь с собой привести.
Я ничего поновей не сказала,
только, как мантра-звучало "прости".

Я не рыдала, и даже не смела
лишних движений и слов передать.
Я прихожу на погост то и дело,
молча стою. Я - скорбящая мать.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка, всегда)


***

По паркам осень колобродит
лихим огнем.
Вот и сентябрь на исходе-
ушли вдвоем.

Тебя я задержать не смела-
была без сил.
Уход твой скорый, Ангел Белый,
меня скосил.

Тебя встречали в Мире Света,
в осенний день.
Душа твоя была согрета,
моя, что тень

бродила по ветрам и лужам,
в немой тоске. 
Была не важной и не нужной...
на волоске...

Но удержалась, почему-то,
прости сынок.
Считаю годы и минуты,
гадая срок.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)­

***

Осеннее небо рисует тебя-
такой, бесконечно счастливый.
Вспорхнул ты в него на исход сентября
душой небывало красивой.

Мой ласковый, мудрый и светлый сынок,
волшебный твой мир вспоминаю,
а ты улыбаешься нежностью строк,
за плечи меня обнимая.

Я чувствую, Тошечка, руки твои-
я так к ним хочу прикоснуться,
и снова тонуть в материнской любви,
без страха - с тобой разминуться!

Не помнить, как ты уходил, и не ждать,
а рядом присесть и согреться...
Бездонность души твоей не передать,
в глаза твои не наглядеться!

День памяти снова я вышла встречать,
прикрыла озябшие плечи,
так хочется, Тошечка, мне закричать,
- Не жгите по сыночке свечи!

Ты вечен теперь! И навеки со мной!
И нас листопад не разлучит!
И даже пусть год уже канет восьмой,
пусть плачут осенние тучи,

Но я никогда не поддамся дождям,
я рядом с тобой дни и ночи!
Люблю беззаветно, родной мой, тебя,
и больше любить сердце хочет!

Осеннее небо рисует твой лик-
дождинками смело играя
Сентябрь мне в душу бедою проник,
а ты всё спасаешь из рая.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

КО ДНЮ ПАМЯТИ ПОЭТА АНТОНА ГАПОНИКА. ДЕВЯТЬ ЛЕТ БЕЗ ТЕБЯ, СЫНОК.

Девять лет без тебя — вечность.
А еще впереди сколько?
Я на небе ищу млечность,
что тебя мне рисует только.

Листопад укрывает тропы.
Не дойти мне по ним до счастья.
Вновь тебя вспоминаю, чтобы
оказаться в твоей власти.

Обнимаю твой образ мыслью.
Согреваюсь с тобой рядом.
Был земной ты моей жизнью,
стал небесным моим взглядом.

Облака всё с небес машут.
Шлют твои мне приветы, может.
Для меня ты один важен,
без тебя все тоска гложет.

Каждый год, уходя с тобою,
остаюсь на земле грешной.
И винюсь я своей судьбою
пред могилкой родной, нежный.

Как могла без тебя выжить,
столько лет утирая слёзы?
Мы навеки с тобой? Мы же-
не какие-то, там, грёзы?

Мы реальны! И пусть осень
каждый год разлучает снова-
мы ей вызов, однажды, бросим
и уйдем, не сказав ни слова.

Листопад наши чувства скроет,
устилая собой могилы.
На земле жить, наверное, стоит,
только вот, без тебя нет силы.

(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)

***

Осень. Сентябрь равнодушным прохожим
метко в окошко мне листья бросает.
Память на рыжее пламя похоже,
мерно сжигая,  не угасает.               

Дни, словно мысли, сменяют друг друга.
Толку в их смене совсем никакого.
Вновь листопадом стремятся по кругу
каждого вздоха, и стона, и слова.

Плачу… душой. Слезы стали сухими,
твердыми, словно алмазная крошка.
Знаю, ты Там, за ветрами лихими,
юный сыночек мой, славный Антошка,

Самый родной, неизменно желанный,
милый, единственный, неповторимый,
рано ушедший ты, и долгожданный,
Ангел божественный, вечно любимый!

Осень. Сентябрь вновь стоит у подъезда,
просится в дом на погрев — на денечек.
27-е, как дата протеста
против земного, небесный сыночек.

(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)

***

Слезы на глазах и боль земная
в эту ночь никак не отпускают.
Букеты желтых листьев склонились, Тошка, над тобой.
И скорбь моя, отныне, неизменна,
жестоко обжигает болью вены.
И снова плачет осень в день ухода твой.

Сегодня 9 лет в девятый месяц,
как мы с тобой, сыночек мой, не вместе.
Так хочется кричать и звать на помощь, но... молчу.
В душе все обгорело, затвердело.
И мне уже до чувств совсем нет дела.
Я без тебя бессмысленно за годом год влачу.

Сентябрь, собрав свой урожай, уходит.
И листопад становится не в моде.
Ветрам осенним впору обрести блаженство и покой.
И только я покоя, сын, не знаю.
Я без тебя все время замерзаю.
И все шепчу: "Коснись меня на миг своей рукой!"

Но, тишина льет скорбь и покаянья,
еще печаль-тоску, еще страданья.
И больше не звенит в квартире твой хрустальный смех.
Не варит мама, кошка не мурлычет.
Лишь боль-тоска иголкой в сердце тычет.
Зачем-то я осталась жить одна - за вас, за всех.

Дела тут, на земле, совсем не важны.
А мне с тобой бы встретиться, однажды.
Чтоб навсегда, навечно - без сковавших сердце, мук.
И с легкостью в душе, сынок, обняться.
От счастья, наконец-то, рассмеяться.
И больше никогда не знать с любимыми разлук.

(Людмила Гапоник.  Твоя, горячо любящая тебя, мама)