Песни старой Индии. Песнь третья

    ЛЮБОВЬ МАХАРАДЖИ

       -  1  -
Спустился вечер над землей,
А во дворце – вновь пир горой,
И новых наложниц моих представят всем.
Хоть юность пылкою была,
Любовь, однако, не пришла.
И крайне редко посещаю свой гарем.

Давно я ничему не рад,
Смотреть люблю лишь маскарад,
Когда наложницы танцуют и поют.
Все то напомнит мне порой
Про годы юности шальной
И о любви мечты, что в прошлое уйдут.

Звуки музыки полились –
И как облачко спустилось.
Но, нет! То девушка в круг мраморный вошла.
Словно крыльями взмахнула,
Ко мне птичкою порхнула
И, поглядев в мои глаза, песнь завела.

Любуюсь ей и тоскую –
Как же я искал такую,
Что и нежна, и грациозна, и легка!
И в мире глаз подобных нет!
Я в них гляделся бы сто лет!
Они будто два сине-голубых цветка.

Она мне о любви поет,
Что словно сладкий мед и лед.
И от красы такой не отвести свой взгляд.
Ее глаза – рай или ад?
Однако они страсть сулят.
И сердце дрогнуло… И нет пути назад!

Мне все твердят: «Она – раба!
Женой быть – не ее судьба!
Она – наложница, пусть воина родит!»
Но как забыть блеск ее глаз
И песнь, что пела мне сейчас?
Ведь, словно небо, она рядом быть манит.

Я много лет был, как луна,
Что высока и холодна.
Но от нее сейчас узнал, что я – любим.
И хоть на вид ей мало лет,
Мне никого милее нет.
А все преграды я развею будто дым!

       -  2  -
Рабыню он признал женой.
Дитя родилось под звездой.
Мастани (верная) ей имя мать дала.
Отец безумно дочь любил,
Жену свою боготворил,
Да и малышка, в мать, красавицей росла.

Кто видел раз ее глаза,
Что как сапфир иль бирюза,
Забыть небесно-синий взгляд не мог вовек.
Влекла не только красотой,
Умна – словно мудрец седой.
Казалось: это – богиня, не человек.

Но странною была судьба:
Владыки дочь, и все ж, – раба!
Да и к тому же, есть в ней кровь и мусульман.
Все это уменьшало страсть
Тех, кто в мужья хотел попасть,
И чар девичьих устраняло вмиг дурман.

Потом Моголы подошли,
Забрав большую часть земли,
А под Джайтпуром вся семья попала в плен.
Хоть махараджа всем писал,
Но воевать никто не стал,
Такой же участи страшась из-за измен.

       -  3  -
Встал против них только один –
То был маратхов господин.
Храбрец вернул из плена и отца, и дочь.
За то, что пешва им помог,
Правитель отдал все, что мог,
Мастани объявив его женой в ту ночь.

Но словно рок довлел над ней.
И стало во сто крат больней,
Когда семья мужа ее не приняла.
Ведь не смотря на красоту,
И ум ее, и доброту,
Она для них – дитем наложницы была.

Чтоб как-то страсти разрешить,
Отдельно довелось ей жить.
И Баджи-рао приходил лишь по ночам.
Хозяйкой во дворце была,
И, как хотела, жить могла, –
Ведь не ходил никто за нею по пятам.

И сына родила потом.
Но горе вдруг пришло к ней в дом –
Вдали от родины погиб любимый муж.
Недолго без него жила.
Как он, в небытие ушла.
Кому-то, видно, это было невтерпеж.

       -  4  -
Ребенок с шести лет один.
Сиротка он, не господин.
И чтит не Будду, а Коран читает вновь.
Как мать, убить все ж не смогли –
Был мальчик частью их семьи,
Отца-индуса в его жилах текла кровь.

Сын воина – воином стал.
Иной судьбы он не желал.
Да у него другого не было пути.
С афганцами в тяжком бою
Жизнь отдал за страну свою,
Успев сказать: «Мама, люблю тебя! Прости!»

Вот так закончилась судьба
Тех, кто рожден был от раба,
Хоть и была она красавицей земной.
Они ушли за грань черты
И унесли с собой мечты,
Но песнь осталась. И ты вновь ее пропой.

«Ты – как мечта, моя любовь!
И без тебя вмиг стынет кровь.
Душа поет, когда лишь ты в руках моих!
Мне без тебя и рай немил.
Приди, желанный, обними!
Хочу заснуть опять в объятиях твоих…»


P.S. В основу этой баллады положена реальная история жизни раджпутского махараджи Чхатрасала, его жены (персидской наложницы) Рухаани Баи и их дочери Мастани.
На картине - Мастани в представлении художника XVIII века