Моя любовь на третьем курсе и моя нерешительность

Прошло два года после смерти папы. Шел 1967 год. Я окончил школу и наша маленькая, но дружная семья, собрав пожитки, переехала в Алма-Ату.

На папины сбережения купили полдома на окраине города. Мне предстояло поступать в ВУЗ.

Сестра Надежда устроилась на работу. Маме домохозяйке положили 20 рублей пособия по случаю потери кормильца, мне дали целых 15. Настало время жесткой экономии.

Я устроился на работу учеником токаря, а спустя год, поступил в самый лучший в то время ВУЗ – в Казахский политехнический институт на факультет Автоматики и вычислительной техники. Конкурс был высокий, но я выдержал его.

Мама и сестра организовали пиршество по этому поводу. Только ради такого случая мы сорвались с насиженного места (города Панфилова) и переехали в другой город - столицу Казахстана, солнечную Алма-Ату.

Они налепили пельменей, купили торт и мы все вместе отпраздновали мой первый жизненный успех. Мама ликовала. Это был момент её материнского торжества, счастья и славы.

Мне предстояло учиться с толковыми ребятами, пришедшими на наш факультет в основном из математических школ республики.

Из-за нищеты и скудного питания (мы никогда не трогали остаток накопленных ранее папой денег) мама стала всё чаще и дольше болеть, и,  спустя два года после нашего  переезда, умерла, отдав мне перед смертью весь наш неприкосновенный запас.

- Расходуй деньги лишь тогда, когда тебе будет нечего есть, - напутствовала она меня перед своим уходом от нас навсегда.

- Прости нас с папой, я ухожу от вас с тяжелым сердцем, мне больно осознавать, что я уже ничем не смогу помочь тебе. Помни, мы очень любили тебя, ты сильный, ты выстоишь и выдержишь все испытания...

Прошло полтора года, беда постепенно ушла, горе улеглось. Теперь я не сидел у постели больной мамы и всё чаще и дольше начал появляться на людях. К тому времени я уже учился на 3-м курсе.

Нашей группе дали 13-ю повышенную стипендию. Группа оказалась лучшей среди всех групп факультета, а наш факультет – лучшим среди всех факультетов института.

Приближался Новый 1972 год и ребята решили встретить его вместе, пропить, так сказать, выданную нам 13-ю стипендию. Я не очень то хотел расставаться с деньгами, но раз пригласили, пошел.

Вечер организовали на квартире одного из однокурсников. Квартира была большой, но она не могла вместить всех ребят из нашей группы. Позднее я отметил, что на вечере были не все, а наиболее успешные мои однокурсники.

Девчонок было трое – наша красавица, сводившая с ума всех ребят, и две её подружки, тоже наши однокурсницы.

Стол был изыскано и со вкусом накрыт, прекрасно сервирован.

- Либо участвовал ресторатор, либо столом занимались родители, - подумал я, когда пришел на вечер.

Мы тепло приветствовали друг друга, воображая из себя значимых и степенных людей.

Звучала красивая музыка. Приподнятое настроение улучшалось от красивых тостов, которые мы поднимали друг за друга, вкусной еды и умеренных возлияний.

Ребята хорошо танцевали, словно обучались до этого в школе танцев. Девчонок было мало и те из ребят, кто ждал своей очереди, либо курили на балконе, изображая из себя взрослых и умных, либо слушали музыку и наслаждались пением современных песен.

Я не танцевал и  восторженно смотрел на красавицу. В охмелевшем сознании рисовались образы Ассоли из "Алых парусов", встречающей своего принца, и Гуттиэре из "Человека-амфибии", танцующей на берегу южного моря. Эти образы искусно создавала красавица-однокурсница, похожая на Анастасию Вертинскую.

Я не писал стихи в те годы, был молод, но от возвышенного настроения и хмеля в голове рождались мои первые поэтические строки, которые я частично лишь с трудом смог вспомнить позднее:

. . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . .
Ты с другим кружишь в вальсе,
Я глазами ищу.
Если взгляд твой поймаю я,
Сразу вдруг не пойму,
Почему сердце замерло?
Почему? почему?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я тебя не ревную,
Я любуюсь тобой,
Никогда не забуду
Облик сказочный твой…

Из робости я не прочитал их красавице.

Заиграла нетанцевальная мелодия, зазвучала модная в то время песня:

Синий-синий иней лёг на провода.
В небе тёмно-синем синяя звезда, у-у,
Только в небе, в небе тёмно-синем.

Синий поезд мчится ночью голубой.
Не за синей птицей - еду за тобой, у-у,
За тобою, как за синей птицей…

Я пригласил её на танец. Она согласилась. "Под такую песню можно было танцевать как угодно", - думал я. У меня получилось, что-то отдаленно напоминающее танго, без тесных объятий и душевных порывов. Умеющая красиво танцевать красавица, послушно следовала моим движениям.

В один из моментов, я нежно привлек её к себя.  Находясь под хмелем и наклонившись к ушку, я прочитал короткое, сочиненное на ходу четверостишие:

Если сблизимся, я знаю что тебе я прошепчу:
- Я тебя обнять мечтаю, я с тобою быть хочу.

Красавица поблагодарила меня, учтиво сказав, что у меня есть талант не только в технике, но и в поэзии...

Новогодняя ночь близилась к концу, приближался рассвет. Часть ребят осталась в квартире, кто-то решил пойти на площадь и продолжить веселье там, в общем ликовании.

Красавица засобиралась домой. Многие из ребят набивались в провожатые. Предложил свои услуги и я.

- Чем я хуже других, - думал я в тот момент, немного протрезвев.

Она выбрала меня.

Мы шли по ликующей, праздничной, новогодней Алма-Ате. Гремели салюты, по пути встречались не только счастливые люди, но и подпитые Деды Морозы с не менее подпитыми Снегурочками. Они поздравляли нас, мы поздравляли их.

Мы шли молча, наслаждаясь увиденным.

- Ты похожа на Анастасию Вертинскую, - начал  робко я разговор. Но у тебя есть что-то особенное, восточное.

- Да, я метиска. Мама русская, папа казах, ученый.

И она рассказала мне всё, и то, что я хотел услышать, и то что услышать боялся.

- Родители у меня преподаватели и очень любят друг друга и меня. Я единственная у них дочь.
- Наша семья дружит с другой семьей, тоже ученых...

И вдруг, как гром среди ясного неба, прозвучало:

- А я ведь  помолвлена с сыном той семьи и весной этого года у нас состоится свадьба.

Это сообщение ошеломило меня. Вот так в одно мгновение я лишился всех своих надежд.

Она почувствовала себя очень даже неловко.

- Пойми меня и прости, что не оправдала твоих ожиданий. Мы встретились слишком поздно, - сказала она мне на прощание.

- Мы не должны больше встречаться, - добавила она тихо, неуверенная в правильности своего решения.

Это был тактичный отказ с её стороны. И я остался один, потому что сразу отступил, потому что никогда не умел бороться за свое счастье. Видимо так и должно было всё случиться.

- Не судьба, - подумал я.

В конце следующего семестра они поженились и были, как мне показалось, счастливы…

Николай Гущин, ред. 25.09.2021