Вечерняя беседа 6. 04. 2021

Вечерняя беседа 6.04.2021 (Читаю Евангелие, о рождестве Христовом.) То есть Дух его привел в церковь – такой был духовный человек, вот он чувствовал ВНУШЕНИЕ ДУХА. Вы знаете, что можно чувствовать дух? Причем чувствовать всем своим существом. Дух. Вот вы знаете, что несколько лет назад Батюшка уехал за границу, и мы с мамой почувствовали… Мы это почувствовали!.. И мама у меня еще спросила: «А как это так?!.. А как это так?!» А так… М? И не только это, а много чего еще можно почувствовать. Потому что мы существа духовные. Дух – это суть, наша суть. Это дух. Вот нужно жить этой жизнью своей сути. А Христос – это правильный Дух, Дух Святой, Он пребывает в Церкви. Церковь, конечно – это не идеальное место. Там тоже много проблем. Потому что везде люди живые, а где люди, там проблемы. Но – в Церкви действует Дух Святой. За Церковь нужно держаться… Вот Дух Святой привел старца Симеона… (Дальше читаю.) Видите, как написано – что Он повиновался Своим родителям… («Ну чего там такое? Почему никто не обращает внимания на это? А?» - Алеся: «Чего там шуршишь?» - «Че там такое?» - Алеся: «Не шурши»). Если Сам Господь, будучи Богом, слушался Своих родителей, как же мы должны?.. Ну, у Него, конечно, были родители святые… Это факт. Ну, а мы уж имеем тех, которых заслуживаем… Родителей нужно слушаться в любом случае. Пока ты мал. Когда совершеннолетнего возраста достигаешь, ты уже сам, конечно, должен смотреть, насколько родители твои соответствуют воле Божией, насколько они живут по Богу… Потому что сказано, что Бога надо слушаться больше, чем людей. Если они соответствуют, значит, надо слушаться и дальше. Ну, родители никогда, в общем-то, если они правильные, не будут злоупотреблять своей родительской властью. Мы с мамой прекрасно знаем, что дети – это не наша собственность, что каждый человечек – он Божий, и мы растим вас не для себя, а для Бога. Для Бога. Каждого из вас. Нас Господь удостоил – быть Его сотрудниками. Чтобы возрастить вот этих человечков. Вас. М? Надо быть хорошим, Серафим. И не надо быть плохим. Конечно, это всё очень трудно – жизнь каждого человечка. Много всего. И болезней, и неправильностей, и грешки… Но – зачем-то Господь создал каждого. И если бы в этом не было бы смысла, Он бы не создал. Значит, есть надежда. О каждом человеке… О каждом. Есть надежда. (Дальше читаю послание Иоанна Богослова.) Вот эти слова о том, как определять духов. Однажды очень с большой силой прозвучали в нашей жизни. Вот, я вам рассказывал, что был в нашей жизни такой дядя Юра, Чичкин. Он в своё время занимал большое место в нашей жизни. Как это получилось? Я познакомился с ним на лекциях Микушевича. Приблизительно одновременно, почти одновременно с мамой. Он обратил внимание… Я тогда очень интересовался, искал – смысла, Бога… Микушевич был один из людей, которые… очень значительным. Он был во многих отношениях с Батюшкой сопоставим. Чувствовалось, что этот человек что-то знает действительно. И это действительно было так. Хотя бы потому, что к вере его привела Сама Богородица, которая явилась ему в небе, когда он в коляске лежал. (Наташа: «В коляске?..») В коляске, да. В коляске, маленький. То ли лежал, то ли сидел, но вот он увидел в небе Богородицу. И с тех пор верующий. В 36-м году он родился. На пол года старше дедушки Геры. Вот, и то, что он говорит… Он ОЧЕНЬ ученый был человек – он знал практически ВСЁ. Вот, по человеческой культуре. На любой вопрос у него был развернутый ответ… Его сравнивали с ходячей британской библиотекой. Вот, и я много лекций его посетил – постольку-поскольку я видел, что он понимает главное, я, не стесняясь, задавал ему при всех вопросы. И в этих вопросах чувствовался мой живой интерес. А он тоже посещал эти лекции, он был его, типа, фанат. Причем давнишний. До того, как я с ним познакомился, он его знал уже, наверное, лет семь… Может, и десять. Микушевич ему в армию письма писал… И вот он меня там заметил. И как-то подошел. И мы с ним разговорились, он заинтересовался мною – мы начали общаться. А он такой человек, я таких людей никогда в жизни не встречал. Такой – хитрый, очень умный, и многое очень понимающий. У нас с ним такая была особенность общения – он понимал всё, что я ему говорил, кроме Церкви. Кроме каких-то, вот, благодатных вещей, духовных, которые я тоже… Ну, исповедовал, понимал и интересовался очень… Он был православный, тогда еще. У него был церковный опыт, но когда мы с ним начинали говорить, вот, о Боге, о молитве – вот, здесь вот понимание кончалось. А так как он очень сильно понимал, во многих отношениях, меня, я не мог отказать ему в общении, хотя и чувствовалось, что с ним что-то не так. Одна даже наша знакомая тогдашнего времени, когда увидела его первый раз рядом с нами, она спросила (вернее, подумала): «А этот-то что тут делает?..» Настолько было понятно, что там что-то не так, с ним. С Юрой. Он как раз был крестным отцом Насти. Со своей супругой, тогдашней. У него была супруга, которая потом умерла. И вот я, чувствуя, что с ним что-то не так, как бы пользуясь его, ну, дружбой, - он делал вид, что он очень большой друг – я его стал приводить в наш храм. Я сам туда ходил – трудиться, иногда, и с ним приходил пару раз. На него посмотрели – Батюшка посмотрел, отец Евгений посмотрел – и они дали понять, что с этим парнем общаться не надо, что с ним что-то не так. А он меня на 10 лет почти старше. На девять с половиной лет. То есть ему сейчас, если мне 47, - то ему 56. (Алеся: «Ах! Ой!») Да, он уже такой… И Батюшка, когда объяснял это, что не надо с ним общаться, он сказал именно эти слова – что «дух, который исповедует Иисуса Христа, во плоти пришедшего, от Бога есть, а дух, который не исповедует Иисуса Христа, во плоти пришедшего, не от Бога». Ну, действительно, он не очень много говорил о Христе, а интересовался он очень разными всякими книжками неправославными, и в том числе и Индией. И он в итоге в эту Индию даже уехал жить, после того, как мы с ним перестали общаться. Больше его ничего не удерживало… (Алеся: «А, ты считаешь, что…») Я думаю, что общение со мной его до некоторой степени удерживало. От этого решающего шага… (Смеюсь.) Вот… Ну вот что удивительно, очень удивительно, что отец Леонтий очень сильно его напоминает. Прям вот форма глаз, а может, отчасти и голос… Но Юра был где-то моего роста – может, даже чуть повыше, отец Леонтий значительно ниже, но в принципе, вот, человеческий тип, тип лица – очень-очень сильно, сильно похож на Юру этого… Я объясняю это тем, что всё-таки Юра нас любил. И если помните, я вам рассказывал, был момент такой в жизни, когда он нас приютил. Нам с мамой решительно некуда было податься, с маленькой Настечкой. И он нас приютил, на сутки, в 97-м году это было. Ему за это Господь воздаст. (Алеся: «Эдик! Я тебе всегда рад!») Да. Только он сказал. «Ты знаешь, Эдик, я тебе всегда рад. Приезжай». (Алеся смеется.) И мы приехали. И он нас и накормил, и мы пообщались с его женой… Жена его трогательная была женщина, тоже лет на 10 его старше… Он с ней познакомился в электричке… Валей ее звали – Царство ей Небесное, умерла она уже… Да, но союз их был очень странный. (Алеся, со смешком: «Да».) Очень был странный союз. В нём много чего было странного… Ну, я думаю, что в какой-то степени он очистился за это время. И вот даже встретились со священником, похожим на него… Трудно сказать, что это значит… Но я не перестаю это замечать. Каждый раз. Я действительно этого Юру любил. И думаю, что это Батюшкино благословение не общаться нам – оно очищающе подействовало и на него, и на меня. Всё, что говорит священник – а он тогда был самым что ни на есть священником, не запрещенным – всё, что говорит священник, если ты слушаешься, то это приносит благие плоды. Батюшка мне много всяких слов сказал… В том числе слова, которые нас укрепляли в нашем противостоянии с мамой моей… Что не надо ее слушаться… В нашем противостоянии с родителями мамиными… Тоже много чего сказал… А когда мы начали жить отдельно, и уже не нужно было нас поддерживать в противостоянии с кем-то, - и с ним Господь развел. Значит, для чего всё это было?.. А для того, чтобы мы пошли своей семьей. Чтобы мы с мамой постепенно возделали центр нашей жизни, нашей семьи… И вот этот храм, в который мы ходим, он уже не имеет такого значения РЕШАЮЩЕГО. Это не есть прям вот такой центр нашей жизни. Причащаться надо. Молиться надо. Но центр наш – он здесь, в нашей семье. Чтобы мы не ругались. Чтобы дети слушались родителей. Чтобы была молитва. Чтобы было причастие. Чтобы в жизни присутствовал Христос! – Нужен храм. Обязательно. Но так как там тоже люди, со своими проблемами и недостатками, мы не можем полностью успокоиться там. Видите как? Везде нужна мера. Нельзя думать, что где-то есть гарантия нашего спасения. Панацея от всех бед. Её нет. Такой гарантии, такой панацеи нет. Мы должны каждый раз лавировать, каждый раз решать, где правда, где ложь, как поступать… Ну вот то, что в жизни должен быть храм, и должен быть священник – это точно. Это точно совершенно. Было время, когда это было центром нашей жизни. Мы этим жили. Мы жили Батюшкой, мы жили Причастием, мы жили храмом – мы жили тем, что там происходило. Тем, что он нам говорил. Кончилось это не очень хорошо. И мы с мамой думали об этом. И мы такой ответ нашли. Что Господь возревновал. Господь увидел, что мы отдаем то, что должны отдавать только Ему – мы отдаем человеку. Священнику. И Он его задвинул постепенно. Тоже – не резко, не сразу, а постепенно!.. Это продолжалось чуть ли не 20 лет! Процесс постепенного его задвижения. Еще за 20 лет до того, как мы от него ушли, от него ушла матушка. Это был первый звонок нам, что что-то не так. 98 год. Дети, я вам говорю! Я вам это рассказываю! У вас в жизни-то ничего более значительного нет… Того, что я вам говорю… А если хотите, чтоб было, нужно встать на плечи родителей, нужно воспользоваться нашим духовным опытом. Не строить своё с нуля, а учесть всё то, что пережили мы. (Дальше читаю Апостола.) Вот эти слова. БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ. Вот они. Самые значительные слова! В нашей жизни. Что Бог есть любовь. («Мама! Посмотри на их лица! Мне кажется, они вообще меня не слушают!» - Соня: «Мы слушаем». – Маруся: «Мы слушаем очень внимательно» - Я: «Точно?» - «Да», - кто-то говорит. – «И Соня слушает?» - «Да». – Алеся говорит: «Господь есть любовь. А это самое главное» (со вздохом) – Я: «Мне кажется, их совсем другие вещи интересуют». – Наташа: «Нет, мы слушаем внимательно». – Я: «М? А, Сонь? Угу?») Ну вот то, что я говорю – я в этом уверен. А чтобы вам эти слова хоть в какой-то степени повторить, вам нужно много выстрадать своего. И веру нужно выстрадать, и благодать Божию, и счастье семейное нужно выстрадать… Это всё просто так не даётся. Вон, Настя попробовала просто так получить, из интернета – и что вышло?.. В интернете не раздаются такие семьи, как у нас с мамой. Это от Бога бывает. А чтобы Бог что-то дал, нужно Ему молиться – много, искренно, даже со слезами… Вот Бог есть любовь. Блажен человек, который это понимает. Который живет по этим словам – что БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ… БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ!.. Как в это трудно поверить на этой земле, где всё совсем по-другому!.. Как трудно!.. Здесь любовь – странница… Скиталица… Все об нее ножки вытирают… А именно она и есть Бог. Опять же, это один из главных признаков неистинности этого мира. Все святые говорили, что эта жизнь как пар… Этот мир – как колесо: вертится, как тень… Этот мир есть почти иллюзия. И когда он кончится, вы вспомните мои слова. Даже то, что нам каждый день надо засыпать. А вот я, чем дальше живу, тем больше ощущаю, что там какая-то очень серьёзная реальность, в снах. И – Бог может дать память снов. Бог может дать даже возвращение сознания во сне. Что ты спишь, а сознаешь, что происходит, и даже можешь контролировать… свою деятельность во сне… Я думаю, что от жизни каждого человека зависит, в какой степени сознания мы будем в мире ином. Вот, чем дальше я живу, тем как-то эта мысль всё более настойчиво мне приходит. Сохранится ли сознание?.. Сохранится ли наша личность?.. В какой степени? Какой она будет? Бог есть любовь. (Дальше читаю Апостола.) То есть если мы верны Богу в этом мире, который так далек от Него, мы будем иметь дерзновение в день Суда. Как люди, до конца пребывшие ВЕР-НЫ-МИ самому Его Существу – всеми поругаемому и попираемому… Представьте себе, САМ ГОСПОДЬ был ПОБИТ, ЗАУШЕН, ВСЯЧЕСКИ НАД НИМ НАИЗДЕВАЛИСЬ, НАДРУГАЛИСЬ, НАДСМЕЯЛИСЬ… То есть всё вот в этой духовной сфере – всё предельно однозначно! И не может оставить равнодушным никого! Всё очень рельефно! Я бы даже сказал БАрельефно. Предельно выпукло всё. Правда проявилась – отношение мира к Богу. Вот оно такое. Отношение мира к Богу. И тот человек, который с этим миром ведет ДРУЖБУ и преуспевает в нем – ему потом хорошо не будет. Я сегодня прочитал историю, одного человека. Грека. Который всю жизнь богохульствовал, ругался, матерился… Однажды его допекло – с ним приключился приступ сердечный. Вот прям там статья, фотография его, он сам говорит – можно даже посмотреть, как он говорит. И ему открытую операцию на сердце стали делать. Во время которой он отключился. И, говорит, я очнулся, в другом месте, совершенно темном… Услышал вокруг охи, ахи, стоны: «Забери нас отсюда! Помоги нам!» И страшный смрад. Он понял, что он в ад попал. Перед ним… Он попытался посмотреть, что он из себя представляет, но он не смог, там была полная тьма. Перед ним появились красные светящиеся глаза. Беса. И он ему сказал: «Вот и ты. Я тебя ждал». И назвал себя по имени. «Я, - говорит, - это имя бесовское, я не хочу производить»… Произносить. И стал его мучить. Он почувствовал очень большую боль в руке… И потом, говорит… «Я, - говорит, - всего описывать не буду, потому что вы не сможете жить после моего рассказа. А еще, - говорит, - то, что он со мной делал, - это моя личная история, потому что это было связано с теми грехами, которые я совершал. Но, - говорит, - в какой-то момент я настолько отчаялся, что впервые за все годы своей жизни, - ему 48 лет, - я возопил к Богу что есть сил, чтобы Он мне помог. И, - говорит, - небо расступилось, и ко мне сошел юноша, с короткой бородкой и зелеными глазами. Говорит: «Не бойся, я пришел». И он снова очнулся на своей койке больничной. И что самое удивительное, у него на руке, там, где он чувствовал боль, остался ожог в форме короны с тремя шестерками… И страшный смрад исходил от руки. И руку он не мог поднять, очень долго… Вот такая история. У него там обнаружили… Он совершенно переменился, после этого всего, он ушел, там, в монастырь… Вот. Он очень раскаивался… У него обнаружили – это действительно смертельная болезнь, и он не хотел от нее лечиться… Вот я не знаю, что с ним будет, с этим человеком… Вот такой опыт, совершенно реальный. Так что вы не завидуйте тем людям, которые преуспевают на этой земле. Вы не знаете, что с ними будет. А – вот вы спросите, а как это возможно? Если Бог есть любовь… Почему в такие ужасные места проваливаются души? А откуда вы знаете, может, эти люди по совести сами себя считают этого достойными?.. По тому, что они в жизни своей натворили. Есть очень, очень злые, отчаявшиеся люди, ни во что не верящие, не останавливающиеся ни перед какими грехами. И вам даже лучше не знать о таких. Насколько это бывает ужасно. (Алеся: «Папуль, это, давай, не надо… Да. Давай, дочти нам, дочитай».) Да. Я говорю зачем? Да-а, да! (Алеся: «Плохо стало».) Да. А это всё правда! (Алеся: «Мне плохо. Ужас!») А это всё правда! Я смотрю, вот они равнодушно слушают… С равнодушием каким-то на лицах, равнодушием… А это всё очень серьёзные темы. Действительно серьёзные. Насколько блаженство непредставимо, настолько и мука непредставима. И человек не может остаться равнодушным к этим вещам. Не мо-жет. А если вы будете равнодушны к моим словам, я помолюсь, чтобы у каждого из вас свой опыт был, духовный – чтоб вам Господь лично показал, что что-то там есть, за гранью! А? (Алеся: «Уже есть»…) И вы будете подвизаться после этого… Чистосердечно подвизаться, в угождении Богу, после того, как вам Господь это откроет. Но только цена этого будет уже не так высока. Как если бы вы сами добровольно устремились, без всяких духовных откровений… У меня не было никаких особых духовных откровений… Я устремился к Богу… Потому что я понял, что так лучше жить, и светлей. А потом уже, по мере моего стремления, постепенно уже что-то начало проясняться… Мне Господь постепенно тоже начал открывать. Постепенно начал открывать!.. Да… Вот эти сны, которые не назовешь снами… Которые всё больше и больше на видения похожи. И которые – чем дальше, тем они более явственные… Вот сегодня, я увидел – то ли мама, то ли Мила это была, я до сих пор не знаю, - ощущения были очень, очень сильные! И вы знаете, такое ощущение, что это где-то очень далеко… Всё, что там происходит, в этой стране сна, - оно безконечно далеко от этой земли… Вот насколько нам привычна эта жизнь – она действительно оказывается какой-то декорацией жалкой… То реально, что происходит с нашей душой, - оно гораздо, гораздо глубже и гораздо интимнее нас касается. И вот там… И было ощущение, что та женщина, которую я там увидел, она пришла откуда-то очень, очень издалека. И что она уже совершенно забыла всю эту земную жизнь – абсолютно забыла!.. (Алеся: «Ну хорошо, что у тебя были такие светлые чувства и…») Да… Там какой-то был – блаженство было на этом лице!.. Да! На этом лице было какое-то блаженство написано! И оно мне приснилось!.. Но это был не просто сон. (Выписка из дневниковой записи того дня: «В ночь на 6.04. Увидел молодую женщину, смотревшую вдаль. С очень родным лицом. Подумал во сне, что это Мила. Стал говорить: «Милушка, родная, родная…» Ощущения были сильные. А потом услышал: «Мама весточку послала»… Да, накануне сканировал ее детские фотографии, которые Коля привез из Чертаново вместе с фотографиями молодой бабушки… С удивлением увидел семью ее деда, Ивана Трифоновича – лицо светлое, борода, как у царя, веселый, бодрый взгляд… Значит, это еще человек был – мой прапрадед Иван Скворченков… Ощущение от сна было очень блаженное, и чувство, что там, откуда явилась эта молодая женщина, нет никаких земных тревог и забот.») И вот такие вот впечатления у меня уже часто бывают, часто… У меня нет, конечно, уверенности в том, что я спасусь – я недостоин по своим грехам, но я надеюсь! надеюсь! – что Господь меня спасет. Я стремлюсь! Хотя и грешник. Стремлюсь к Нему! Для меня это абсолютно несомненные те-мы. Я не просто балабол, который перед вами сидит, что-то такое с чужого голоса вам вещает. Я пытаюсь передать вам свою собственную уверенность в этих вещах. Я уже абсолютно уверен, что это всё есть. Мне Господь уже приоткрыл – и чем дальше, тем больше это всё приоткрывается. Поверьте на слово – это есть! А не хотите – представьте сами, что будет с вами после смерти, вы же видели, как это бывает... (Навещая умирающую бабушку, а потом старшие дети были на ее похоронах.) Ну не может же быть, чтобы совсем ничего не было? А что? А вот то, что я вам говорю. «Страха несть в любви» (дальше читаю) – то что я вам вчера говорил, что любовь не знает страха, - но совершенная любы вон изгоняет страх. Яко страх муку имать, бояйся же не совершися в любви», - то есть боящийся несовершен в любви. Вот эти слова – они вступают в спор со мной. Я вас сейчас стужал, стращал, а здесь говорится, что если бы вы любили Бога, и меня, кстати, как следует, не нужно бы было вас стращать. И не нужно бы было вообще об этих вещах вспоминать. Потому что тот, кто любит Бога, - для него не будет ада. Тот, кто по-настоящему Бога любит, его ад не коснется. Ему не надо бояться. Он может жить просто любовью. И он по любви своей к Богу никогда не будет грешить. «Мы любим Его, яко Той первей возлюбил есть нас. Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть». Или сестру. «Ибо не любяй брата своего (или сестру), его же виде, Бога, его же не виде, како может любить? И сию заповедь имам от Него: да любяй Бога любит и брата своего». И сестру. Слава Тебе, Боже, слава Тебе! Святый отче наш, Апостоле и Евангелисте Иоанне, моли Бога о нас!»

http://proza.ru/2022/10/26/1058

https:// ridero.ru/books/vechernie_besedy-2021_mart_mai/