Как меня рисовал один художник. Реальная история

Вас когда-нибудь рисовали? Ваш портрет?

На фоне природы… Или как вы скачете на коне… Или, если вы женщина, как вы нюхаете розу, с томным взглядом куда-то в потолок.

А вот мою маму рисовали!

Точнее, рисовал.
Наш земляк, уфимец, Алексей Александрович Кузнецов, член союза художников СССР. Он был соседом моей мамы по дому-коммуналке.

Мама рассказывает, что она отпрашивалась у своего отца и постоянно боялась, что тот откажет юной натурщице в участии в очередном художественном сеансе.

Эти мамины рассказы часто варьируются – всегда добавляются различные детали и события. То мама была пуританской моделью, то с обнаженными плечами; то с яблоком, то с кувшином…

Я слышу в этих рассказах нотки гордости и понимаю, что для мамы это было значительным событием в жизни.

***
Мою жену рисовали часто.

И уличные художники на Арбате и башкирские студенты из института искусств, в 90-х, на турбазе «Горный воздух» в Павловской «Швейцарии».

Причем, делали это всегда бесплатно. Сами предлагали попозировать.

Однако, самой дорогим для нас и самым высокохудожественным стал портрет моей жены работы нашего друга, известнейшего российского художника Дмитрия Лукина.

***
А теперь я расскажу историю из своего детства… Мне было 10 лет тогда…

Это произошло в пригородном поселке Тимашево.
Сейчас он уже входит в состав города Уфа.

Я играл на улице возле нашего дома.

По улице шел невысокий молодой мужчина лет тридцати, худощавый и в нелепых очках, как у черепахи Тортиллы.

На плече у него висела прямоугольная коробка…

Он остановился, напротив, и какое-то время наблюдал, как я расстреливаю из самодельной рогатки оловянных солдатиков.

Затем подошел ближе и спросил:

- Мальчик, хочешь я тебя нарисую?

Я непонимающе уставился и выдал:

- А вы кто?

- Я художник. Меня зовут Андрей (пусть будет так.. хотя, сейчас, я уже не помню, каким именем он представился). Я напишу твой портрет.

Почесав за ухом я спросил:

- А что мне для этого нужно?

- Ничего. Пойдем со мной. Вон туда, к лесопосадке. Нарисую тебя рядом с деревом или возле муравейника.

- Ой, мне нужно спросить разрешения у нанай - у бабушки моей.

И не дожидаясь ответа я бросился во двор.
Бабушки нигде не было – ни в доме, ни в саду, ни в сарайке, ни в бане.

Я вышел на улицу и разочарованно развел руками.

- Не получится. Нанай нету нигде.

- Художник Андрей посмотрел по сторонам… О чем-то задумался на несколько секунд и с сомнением в голосе произнес:

- Конечно можно было бы нарисовать тебя и в доме, у вас, или в саду возле яблоньки.

Затем, будто бы решившись, продолжил:

- Нет, лучше конечно в лесу. Пойдем, не бойся, всего-то на полчаса. Никто и не заметит твоего отсутствия.

И я пошел…

***
Мы миновали опушку, углубились в ельник… Шли и шли…

Я начал волноваться и спросил:

- А далеко еще, дядя Андрей?

- Нет, немного осталось.

Андрей осматривался по сторонам… будто бы выбирал место для рисования.

И вдруг, неожиданно и очень цепко, ухватил меня за плечо и потащил в сторону небольшого оврага.

Что было дальше я, до сих пор, помню очень четко. Что-то в моем мозгу щелкнуло. Видимо это сработал защитный механизм генетически заложенный предками.

Мои мышцы напряглись, волосы на голове и по всему телу встали дыбом и я дернулся в сторону. Рубашка хрустнула по шву, под мышкой, и бирюзовые пуговички брызнули с нее в траву. Я дернулся еще раз и моя рубашка осталась в цепкой руке «художника».

Бежал я целенаправленно, хотя от страха запаниковал поначалу… Бежал я, как ни странно, не из лесу, а еще глубже в лес.

Я слышал, что этот странный и, я уже понимал, очень опасный человек, бежал следом за мной, чертыхаясь и матерясь вполголоса.

***
Мы с мальчишками еще прошлым летом вырыли землянку в лесу на случай ядерной войны.
Войну ожидали, в то время, многие. О войне говорили взрослые за обеденным столом. На школьных политинформациях о возможности войны вещали учителя…

Ну вот мы и решили построить лесное бомбоубежище.

Место выбрали удачное - такое, чтобы ударная волна (да да, в наши мелкие годы мы уже знали почти все нюансы последствий ядерного взрыва!) прошла над нашей землянкой – это был конец леса, выходящего на аэродром местного значения, с которого взлетали «кукурузники» и опрыскивали удобрениями колхозные поля.

Мы выкопали длинный туннель и внутреннюю комнату спасения.

У нас там было все: и старая автомобильная аптечка, и лампа-керосинка и сухари и вода, которую мы время от времени меняли.

Чтобы уберечься от осыпания и просадки земли мы расставили в качестве опор, по периметру и в центре, на сколько нам хватило, бревнышки-кругляши, которые любезно позволил стащить со своего двора друг Санька.

Лаз мы оформили и тем самым скрыли от чужого взора скрепленными, с помощью клея БФ, перпендикулярными веточками-прутьями обмазанными глиной.

***
Я добежал до схрона, нырнул в лаз и прикрыл его за собой самодельным люком.

Сердце выпрыгивало через рот. Кололо в правом подреберье. Глаза заливало потом.

Обессиленный, стараясь громко не вдыхать и не выдыхать воздух, отчего мои легкие стало прошивать иглами боли, я пополз вглубь.

Но резко замер, услышав шорох снаружи.

«Художник» Андрей не скрывался и поэтому пыхтел на всю округу.

Я понял, что он остановился на краю оврага и смотрит по сторонам. Я понимал, что для него случилось удивительное – вроде бы моя фигурка маячила перед ним буквально в тридцати метрах, а тут, рраз и пропала.

Я услышал:

- Ссука, поймаю, убью!

Меня затрясло пуще прежнего… И тут я услышал голоса!

Кто-то шел вдоль опушки и весело перекликался.

Вновь шорохи над головой… И кажется… О Боже, звуки надо мной стали удаляться…

Я просидел в нашем бомбоубежище до вечера – около шести часов!

Грязный, голодный, полуголый, опустошенный эмоционально…

***
Недавно на просторах интернета я наткнулся на одну историю. История произошла в Украине, в 2011-м году. В городе Ивано-Франковск.

61-летний серийный насильник заманивал своих юных жертв представляясь художником…

Вот отрывок из заметки:
«…Внешне дед выглядит очень пристойно – НЕБОЛЬШОГО РОСТА, ЩУПЛЕНЬКИЙ, В ОЧКАХ… Он убедительно может вести беседу. Поэтому жертвы его и не боялись...» (с)

P.S.
Караваджо - великий художник барокко был "очень плохим мальчиком" - убийцей, пьяницей, вором. Еще он был гомосексуалистом и, как считали современники, совратил мальчика, который позировал для его "Иоанна Крестителя" и нескольких других картин. Впрочем, репутация у художника была настолько ужасная, что это обвинение ему совершенно не повредило. Его все равно скоро убили.