Владимир Варяжский Дневник Часть 17

Снились самые детские сны... Давненько я так не летал... Неужели снова расту, ведь мне уже почти сорок лет? Сидел на краю земли, свесив ноги в бездонный космос, и ловил на удочку золотых карасиков звезд, а потом клюнула рыба-луна и стянула меня прямо в космос... Куда я лечу, кто мне скажет? Нет ответа на этот вопрос...
Проснулся и долго размышлял о клонировании... Зачем это нужно, ничего хорошего не выйдет. Вспомнилась старая детская песенка из какого-то кинофильма:

"Я леплю из пластилина,
пластилин нежней чем глина,
я леплю из пластилина
кукл, клоунов, собак,
если кукла выйдет плохо,
назову ее "дуреха",
если клоун выйдет плохо,
назову его "дурак"
Подошли ко мне два брата,
подошли и говорят:
"Разве кукла виновата,
разве клоун виноват?

Если кукла дурновата,
если клоун дурноват,
только ты и виновата,
а никто не виноват"
Я леплю из пластилина
и вздыхаю очень тяжко,
приговариваю так:
"Если кукла выйдет плохо
назову ее "Бедняжка",
если клоун выйдет плохо
назову его "Бедняк"…

Каких кукл налепит нам какой-нибудь пройдоха, рассуждающий о клонировании? Что мы будем делать с этими монстрами, нужны ли нам новые Шариковы, кретины-буратины?

А мне сегодня вспомнилось
чего со мною не было,
что в жизни не исполнилось,
душа моя наполнилась
сомнений снега белого,
заныло сердце темное,
один средь мира целого
под небом я стоял
в какой-то гулкой небыли
грядущее искал,
грядущее, минувшее,
уснувшее искал,
в сомненьях утонувшее,
бродил средь темных скал...

Подо мной снегов молоко,
в небе облаков молоко,
а мечта опять далеко,
где же ты, моя Сулико?

Стать мечтает Буратино каждое полено,
но не многим удается это превращенье.
Я возьму полено, лишнее отрежу,
подарю полену новую надежду.
Может выйдет Буратино иль другая кукла,
не сгорит мое полено в печке вместо угля,
не сгорит полено в печке, застучит его сердечко,
буду счастлив бесконечно его ставить в угол,
выбивать ремнем беспечность, пусть продлится это вечность
будет он сидеть у печки весел, юн и смугл,
будет он отлично жить, будет азбуку учить,
ключевую воду пить и питаться луком...
Дам ему надежду, дам ему одежду,
воспитаю нежно этого невежду,
воспитаю нежно этого кретина,
ах, чурбан-полено, милый Буратино...
Может, назову его по-старинному Пиноккио,
коль не выйдет ничего, буду одиноким я?
Нет, клонирую себя раз наверно семь,
будет у меня семья полная совсем,
настругаю деток я, никаких проблем.
Буратино - первый клон или же не первый,
знаю, что сумеет он потрепать мне нервы,
мне полено ни к чему, в руки пластилин возьму,
налеплю я деток милых, нежных мягких,
а полено это спрячу в дальний ящик...
Я спросил у ветра, долго ждал ответа,
где же взять мне деток самых настоящих?
Что за грустная судьбина, у меня дела табак,
зря леплю из пластилина кукл, клоунов, собак,
все опять выходит плохо, бьет меня судьба - пройдоха,
эта кукла не дуреха, сам - дубина я - дурак,
сам чурбан, как Буратино, что за грустная картина,
все я делаю не так, ах, какой же я - чудак,
что за грустная судьбина, снова в сердце кавардак
и бедлам там и бардак, люди, видели кретина?

А мне сегодня вспомнилось
чего со мною не было...
Я леплю из пластилина
и с повадкой властелина
мир хочу создать из небыли,
но выходит все не так,
что-то снова не исполнилось,
я один средь тихой комнаты,
я совсем один средь мебели,
не дает судьба мне знак,
не зовет труба никак...

Метель, метель над городом моим,
построенном из самых разных слов,
из слов прекрасных и напрасных слов,               
приди, судьба, с тобой поговорим,   
зовет труба меня куда-то вновь,
куда ведет дорога, может в Рим,
сквозь сто смертей пройду я невредим,
недаром верю в счастье и любовь,
пусть там за дверью пустота и дым
и темнота, и немота, и дым,
свой путь измерю шириной шагов,
бьет ветер в грудь,
пока с судьбой мы не грустим,
метель, метель над городом моим
построенном из слов и странных снов,
метель, метель над городом моим...
Коль говорить не хочешь - помолчим,
я даже помолчать с тобой готов...
Метель опять над городом моим,
и не слыхать  судьбы шагов...

Продолжение следует
http://stihi.ru/2021/09/23/4411