Олег и Светлана. Роман

             Роман

Олег и Светлана

Когда Минин и Пожарский
Прогнали ляхов из Москвы
Наш новый царь-глава московский
Решил объехать рубежи.

Царь объезжал глубокий ров         
В большом старинном поселенье
И приказал своим решеньем
Село звать городом Тамбов.

Спокон веков в нём все трудились,
Ловя завистливые взоры,
Но уж особо научились
Ковать мечи и ткать узоры.

Их привозили в стольный град,
Первопрестольную Москву
И каждый муж всегда был рад
Дарить любимым по платку.

Ремёсла те с былых времён
Уж не дошли в наши века,
Ведь по законам перемен
Повсюду строились цеха.

В двадцатом веке жизни нашей
Женился Губарев Сергей
И в шестьдесят четвёртом Дашу
Везут с роддома, сын при ней.

Сергей с ликующим лицом
Жену и сына в дом привёз
И с той поры всецело он
Любил их искренне, до слёз.

Олег был в меру шаловливый
(Так назван мальчик был тогда),
Весёлый, искренний, красивый
И честь свою хранил всегда.

В семь лет пошёл он в первый класс
(Как все товарищи его),
И сообщу вам без прикрас:
Учился паренёк легко.

В семье тогда гнездилось счастье,
Роднились радость и покой,
Когда ж Олег был в пятом классе
Пришла беда с кривой клюкой.

Мать у Олега заболела,
Зимой уже совсем слегла,
Саркома знала своё дело,
Весной бедняга умерла.

Отец поплакал над судьбой,
(Но был весьма он твёрдой воли),
Он с ней вступает в смертный бой
И побеждает её в споре.

Наладил быт, контроль над сыном,
Могилу Даши посещал,
Склонял главу над ликом милым,
Во все проблемы посвящал.

И как-то раз, ночной порой,
После визита к милой Даше,
Она во сне пришла  женой
И целовалась нежно даже.

И он, как прежде, обнимал
Бесценный стан в его руках
И так же нежно целовал,
Исчез куда-то прежний страх.

Один раз в год являлась Даша,
На день рождения Олега,
Она советовала даже,
Как отвести от сына беды.

В пятнадцать лет с его рожденья
Она явилась, как всегда,
Но от невольного волненья
Слова лились не без труда.

Она сказала, что Олег
Назавтра должен утонуть
Что полынью прикроет снег,
И в ней наш сын закончит путь.

Сергей закашлял от волненья,
Спросил её: «Где полынья?»
«Не знаю точно, но в селенье,
Узнала лишь пол тайны я »

Сергей проснулся... Это ж надо!
Толь верить сну, а то ли нет,
Но завтра прослежу за чадом...
А в окнах был уже рассвет.

Пошел, с работы отпросился,
Стал ждать, когда Олег придет.
Тот прибежал, поел и птицей
С коньками побежал на лёд.

Отец верёвку взял и лом,
Пошёл на речку, встал за куст.
Вот и Олег прёт напролом,
Стремительно летя под мост.

Сергею мысли ясны стали,
Что вот сейчас беда придёт,
По всем законам под мостами
Не замерзает долго лёд.

Ну так и есть, Олег с размаху
Вдруг оказался подольдом,
Он в шоке был пока, со страху,
Всё было как бы страшным сном.

Тут подбежал отец и ломом
Стал лёд долбить, как зверь шальной
И вот Олег, с каким-то шумом
Вдруг появился над водой.

Схватил верёвку и тихонько
Отец подтягивал его,
Затем поднял сына легонько,
Набросил тёплое пальто.

Тут и скорая примчалась
(Вызов дал какой-то шкет),
Через два дня оказалось:
Никакой болезни нет.

Так любовь отца к жене
Привела к любви во сне.
Мать во сне сына спасала,
От угрозы защищала.

Без особых происшествий
Наш Олег закончил школу,
Как любитель путешествий
Выбрал ратную дорогу.

Он поступил в военный ВУЗ*,
В учебе не было проблем,
Но тут чернобыльский конфуз
Наделал много перемен.

*Тамбовское высшее военное командное училище химической защиты

Конфуз известен во всём мире
И только лишь случился он,
Четвёртый курс их ВУЗа ныне
В Чернобыль был препровождён.

Слова «рентген» и «радиация»
У нас впервые прозвучали,
А вот курсантов к адаптации
В той обстановке приучали.

Для них всё было стажировкой
Того, чего они не знали,
Хотя теорию немножко
Курсанты в ВУЗе изучали.

Теперь уж слово «дегазация»
Они на практике познали,
А вместе с ним «дезактивацию»
Там постоянно совершали.

Их в летний лагерь поместили
Без никакой экипировки,
В палатках лёгких разместили
На целый месяц стажировки.

А через месяц возвратили
С изрядной дозой их в Тамбов
И всех на койки уложили,
Болеть был каждый тут готов.

До сей поры мы умолчали,
Что у Олега была Ольга.
Они давно уж повстречались,
Любовь была взаимной, долгой.

А перед выпуском совсем
Решили в брак вступить законный,
Сыграли свадьбу в майский день,
Он этот день на век запомнил.

Но наконец закончен ВУЗ,
Олег стал бравым лейтенантом,
В то время был ещё Союз
И выпуск был прекрасным стартом.

Они поехали в Ногинск
Служить в химических войсках,
Конечно был какой-то риск:
Жена была уж на сносях.

Прошло ещё немного время
И родилась в семействе дочь,
Олег доволен — его семя,
Его фигура, ну точь в точь.

Служил Олег без всякой фальши,
Одним из лучших в части был,
А капитана даже раньше
На целый год аж получил.

А тут жена вдруг сообщила,
Что ждут родильные дела.
Олег хотел, конечно, сына
И Ольга сына родила.

Семья квартиру получила
И были радость и покой,
Пока их вновь не посетила
Беда с проклятою клюкой.

Никита (сын) был девяти,
А дочь четырнадцати лет,
Когда их мать настиг в пути
Дорожно-транспортный балет.

Их мать погибла, как когда-то
И мать Олега в мир иной
Ушла, а он всё помнил свято,
Ведь не забыть удар такой.

Олег ходил чернее тучи,
За что карает его Бог?
И почему так злобно мучит?
Уж в Бога верить он не мог.

Олег поплакал над судьбой,
(Но был он также твёрдой воли),
Он с ней вступает в смертный бой
И побеждает её в споре.

Наладил быт, контроль в семье,
Могилу Ольги посещал,
Всё говорил ей о себе,
Во все проблемы посвящал.

А двадцать с лишним лет назад,
В селе Сулак, что под Тамбовом,
Отец Балакиных был рад,
Что дочь родилась под их кровом.

У них уж рос один мальчонка,
Подвижный, умный сорванец,
А через восемь лет девчонка
Семью венчала наконец.

Факт состоялся – есть дитя,
Теперь родные думать стали:
Как дочь назвать? И не шутя
Светланой вскорости назвали.

Ребенок рос как на дрожжах,
Был милым, резвым, голосистым;
Все восклицали «Ох»! да «Ах»!
Когда ревел он аж со свистом.

Родные дружно говорили,
Какой цветок у них растёт
И вовсе даже не шутили,
Судьбу ей проча наперёд.

Вот тётя, нежно гладя волос,
Ей предрекала быть певицей;
Ведь у певиц такой же голос
И  таковы же с детства лица.

Другая тетя, обнимая,
На ушко ей шептала тихо:
«Когда ты вырастешь большая,
То будешь, девочка, ткачихой».

Одна лишь мама не желала
Судьбу малютки угадать
И тихо дочке напевала,
Когда укладывала спать.

       Колыбельная

«Нежно месяц светит ясный
В колыбель твою;
Спи цветочек мой прекрасный,
Я тебе спою.

Пусть тебе приснится сказка
Где волшебный рай;
Закрывай скорее глазки,
Тихо засыпай.

Будешь ты во сне мой птенчик
Над землей летать,
И как нежный одуванчик
Быстро подрастать.

Будешь ты большой, красивой,
Свой построишь рай,
А сейчас цветочек милый
Тихо засыпай».


Спокойно дочка засыпала,
Курносым носиком сопя,
Тогда лишь только наступала
Вдруг тишина, в ушах звеня.

Когда же чадо просыпалось,
Свой аппетит всегда храня,
Как рёвом комната взрывалась,
К себе родителей маня.

Так, мир блаженный постигая,
Росло дитя судьбе  навстречу,
Весь дух семьи в себя вбирая,
И расправляя гордо плечи.

Ребёнок рос подвижный, умный,
Жизнь не по книжкам изучал,
И если вдруг разбор был шумный
Себя в обиду не давал.

Уж если надо было что-то
Ей в этой жизни получить,
Всем домочадцам было плохо,
Коль вдруг отказ имел тут быть.

От рёва аж звенела люстра,
Никто не мог её унять;
К тому ж бралась довольно шустро
Ногами топать и стучать.

Однажды мать не покупала
Обновку Свете по весне,
Так та в отместку искромсала
Льняную штору на окне.

Когда же стала повзрослее,
В душе смиренье появилось;
Родным с ней стало веселее,
Дочурка с куклами возилась.

Среди подруг она была
Бесспорный лидер-заводила,
И часто с ними допоздна
По улицам везде ходила.

Им было даже не слабо
В сад, огород чужой забраться,
Набрать украдкой там плодов,
Чтоб ими с гордостью питаться.

        Прогулка на лыжах.

Порой у них совсем нежданно
Свои истории случались,
Но они как-то постоянно
От неприятностей спасались.

Однажды с Юлей зимним днём
Они поехали кататься,
С неблизких гор. И им вдвоём
Пришлось до горок добираться.

Их путь лежал сначала полем,
Затем через широкий лес
И вдруг пурга с каким-то воем
Всё заслонила до небес.
 
Лыжня, дорога - всё пропало,
За неустанным снегом вдруг,
Пути совсем не видно стало,
Всё стало белое вокруг.

Они, конечно, заблудились,
Пошли, куда глаза глядят
И долго по лесу кружили,
Надеясь путь найти назад.

У них уж силы на исходе
И ноги двигают с трудом;
Вдруг оказались на болоте,
А уж темнело…. Где ж их дом?

Инстинкт подсказывал подругам:
Нельзя сейчас стоять на месте,
А надо, вырвавшись из круга,
Идти домой быстрее вместе.

Светлана явно была крепче
И молча Юле помогала,
А чтоб идти им было легче
Молитву Господу слагала.

     Молитва Богу

«О, Боже! Сделай тишину,
Пусть прекратятся снег и ветер;
Зачем ты держишь нас в плену,
Ведь ты же видишь, что мы дети.

Я точно знаю – ты не хочешь,
Нас здесь в ледышки превратить,
И, без сомнения, поможешь
Нам дальше в этом мире жить.

Мне мама часто говорила,
Что Бог карает за грехи;
За что же нас шальная сила
Карает смыслу вопреки?

Так, если ты Всевышний есть
И в данный миг следишь за нами,
Ты не уронишь Божью честь,
А дашь прийти мне к моей маме».


Лишь только Света обратилась
С такой молитвой прямо к Богу,
Как тут же ветер прекратился
И  они вышли на дорогу.

Она их вскоре привела
К непроходимому забору,
А за забором жизнь была,
Там чётко слышны разговоры.

Они стали звать на помощь,
Громко плача и крича
И тот час же дядя-сторож
Отозвался им с крыльца.

Он позвал ещё людей,
Они тут же поспешили
И измученных детей
К себе вмиг перетащили.

Обогрели, накормили,
Посмеялись над «судьбой»
И затем в автомобиле
Отвезли подруг домой.

В семь полных лет её, как всех,
Отдали в школу обучаться,
Однако в школе ей успех
Был не намерен подчиняться.

К наукам точным вдохновенья
Светлана точно не питала,
А потому учить их рвенья
Она, конечно же, не знала.

Зато неточные науки
Она прилежно изучала
И потому без всякой скуки
Красиво, грамотно писала.

Взрослела девочка проворно
На удивленье, зависть всем;
В тринадцать лет она бесспорно
Казалась девушкой совсем.

Она уже красивой стала,
Походкой легкою ступала;
Ребята старше ее лет
Смотрели часто Свете вслед.

Она уж думала стыдливо,
Что будет в жизни справедливо,
Когда какая-нибудь ночь
Подарит Свете чудо-дочь.

Но в то же время она знала,
Что зря о дочери мечтала;
Чтобы на дочь свою глядеть,
Ей надо мужа заиметь.

Вот так она и повзрослела,
В своей судьбе иметь хотела
Подругу дочь, красавца мужа,
Чтоб не коснулась злая стужа.

Об этом трепетно мечтала,
Когда под вечер засыпала,
А в ходе трех последних лет
Один ей грезился сюжет.

          Грезы

«Она видит вдруг поляну
Всю покрытую  цветами;
Солнце свет на землю льет,
А навстречу ОН идет.

У него в руках цветы,
Говорит ей: «Это ты
Долго так меня искала
И такой красивой стала?

Я пришел, теперь я твой».
И парнишка молодой
Ей букет свой протянул
И к ее груди прильнул.

Они нежно обнимались,
Очень сладко целовались
И вот в этот миг хмельной
Ей хотелось стать женой».

И тогда всегда сама
Вспоминала, что она
Видит зря такой сюжет:
Ей всего пятнадцать лет!

Она тут же затихала,
На себя все одевала
И ее ночной кумир
Уходил в реальный мир.

А время шло, запас теряя,
Одним на радость, другим в грусть;
Одни  следят за ним вздыхая,
Другие гонят его в путь.

Любой, кто прожил еще мало,
Поймет, хоть будь какой хитрец,
Что не вернуть свой век в начало,
А можно лишь достичь конец.

В то время Света не ценила
Свои года, как ценный груз
И потому их торопила,
Чтобы достигнуть брачных уз.

И в восемнадцать полных лет
Она встречает свое «ЧУДО»;
Он ей даёт святой обет:
Быть рядом с ней всегда и всюду.

В Мичуринском университете
Они учились без проблем
И планы в самом лучшем свете
Уже построили совсем.
 
Теперь они повсюду вместе
Он каждый день проводит с ней,
С такой прекраснейшей невестой,
С супругой будущей своей.

Но ведь мечты не есть покой,
Они не будут у них явью,
Пришла беда с кривой клюкой,
Сказав: «Его в раю прославлю».

И Сашу увела с собой,
Сначала напустив саркому,
А он смеялся, как герой,
Дай Бог так умереть другому.

Устав уже от слёз обильных,
Светлана четко поняла,
Как тяжело терять любимых:
Сама бы душу отдала..

Но что скорбить? Ведь надо как-то
Учёбу в ВУЗе завершать
И поднатужилась: де-факто,
В дипломе всё почти на пять.

По окончании учёбы
Отец подарок преподнёс:
Купил путёвку Свете, чтобы
Морской ей воздух жизнь привнёс.

А в это время Олег тоже
Купил путёвку отдыхать,
Хотел с детьми..., однако всё же
Решил с собою их не брать.

Был сбор на юг без лишних слов,
Приятный скрип вагона вскоре
И через тридцать шесть часов
Она приехала на море.

Прекрасный номер дали ей,
Меню в столовой было классным,
И настроение у ней
Было безоблачным и ясным.

Таким же ясным, как и небо
С роскошным солнцем в вышине,
От ласк, которого ей надо
Укрыться где-то в тишине.

Пусть будут слышны только волны,
Их набегающий прибой,
Чтобы душа была довольна,
А тело приняло покой.

А ведь известно: если тело
Покой серьезный обрело,
То значит, так  душа хотела,
А тело к месту привело.

У Светы так и получилось:
Душа рвалась сюда давно,
Ей раньше море только снилось,
Да часто видела в кино.

И вот, как милая подруга,
За пять волшебных южных дней
Во всей красе природа юга
Открылась ныне перед ней.

    Размышления Светы о юге

Какой чудесный южный край!
Как много солнца и тепла!
И я попала в этот Рай,
Чтоб насладиться им сполна.

Глаз всюду видит здесь цветы,
Их аромат пьянит и манит,
Они наводят на мечты
О том, что жизнь прекрасной станет.

Кругом раскинулись сады,
Под грузом фруктов гнутся плети,
Все эти чудные плоды
Полезны всем, особо детям.

Но больше всех ласкает взор
Всегда загадочное море,
Когда глядишь в его простор
Сомненья все уходят вскоре.

Вот бирюзовая волна,
Лаская взор, бежит навстречу,
Как будто странница она,
А здесь покой ей обеспечен.

Волна, тихонечко вздыхая,
Устало ляжет на песок;
За той волной бежит  другая,
Неся песку святой оброк.

А если вдруг закрыть глаза
И только этих странниц слушать,
То будут странные слова
Ловить доверчивые уши.

«Мы всегда ш-ш-ш-уршим, ш-ш-ш-урш-ш-ш-им,
Снова гальку ворош-ш-ш-им;
Все труднее нам дыш-ш-ш-ать,
Встречный ветер стал меш-ш-ш-ать».

Когда же ветер вдруг устанет
И улетит к себе поспать
На море так спокойно станет,
Что ни рябинки не видать.

Ну, а когда всесильный ветер
Сердитым  к морю прилетит,
Нет краше зрелища на свете,
Когда он шторму быть велит.

Три дня назад она смотрела,
Как шторм на море разгулялся,
Как вихри буйные свистели,
Да страшный грохот раздавался.

Громады волн в слепом угаре
На берег яростно катились
И при ужаснейшем ударе
О край бетонный с треском бились.

А вверх взлетало море брызг,
Они, подхваченные ветром,
Рождали громкий детский визг
И страхи бабушек при этом.

А, впрочем, море оставалось
Прекрасным в разную погоду,
Но Света явно наслаждалась,
Когда смотрела утром в воду.

Обычно утром тишина,
Из-за деревьев солнце всходит,
Босая Света, не спеша,
По самой кромке моря бродит.

Вода прозрачна, как хрусталь,
На дне все словно на ладошке:
Вон крабик боком в стойку встал,
Вот проплывают рыбы-крошки.

Спокойно, медленно парят
В воде медузы-донжуаны,
На  них восторженно глядят
Глаза прекраснейшей Светланы.

На берегу между камнями
Светлана краба отыскала
И удивленными глазами
За ним с азартом наблюдала.

Он клешни выставил вперед,
(Готовясь к бою без сомненья)
И как заправский воин ждет
Врага лихого нападенья.

А Света подвиг совершила:
Сказав: «Какой же ты скиталец!».
Она помочь ему решила,
А он схватил ее за палец.

И с криком: «Ах! Пусти мой пальчик!»
Она взмахнула так рукой,
Что краб, как самый легкий мячик
Упал в волну и был такой.

А накануне Света с кочки
Живых дельфинов наблюдала,
Как стая, прыгая кружочком,
На метров пять перелетала.

Восторгу не было предела,
Как будто в море был салют,
А стая быстро так «летела»,
Что пронеслась за пять минут.

Вот так она и отдыхала,
Как на Олимпе древнем Боги
И осторожно загорала,
Боясь нажить себе ожоги.

Уж пролетели восемь дней,
Она вздыхала каждый вечер,
А на девятый день у ней
Была загадочная встреча.

Она  на пляже отдыхала,
Играла в карты «просто так»
И тут мужчину увидала,
Который нес в руке лежак.

Он рядом с ними разместился,
Стал книжку толстую читать…
Тут горький детский голос взвился:
Никто не хочет с ней играть.

Она настаивала очень
Им поиграть еще втроём,
А все молчали, между прочим,
Стояли твердо на своем.

Мужчина, видя распри эти,
Для сохраненья их же сил,
При самом лучшем этикете
Девчонке помощь предложил.

Сказал ей: «Девочка, давай
С тобой я в карты поиграю,
А то, взирая этот рай,
Я почему-то засыпаю».

Девчонка чуточку смутилась,
Скрестилась тут же с мамой взглядом
И вслед за этим согласилась
Играть, усевшись с дядей рядом.

Разговорились как обычно:
Надолго ль прибыли? Откуда?
Насколько в номере  прилично?
И каковы в столовой блюда?

Как оказалось, он живет
В палате, что неподалеку,
Два дня компанию здесь ждёт,
Чтоб не лежать здесь одиноко.

Назвался: «Губарев Олег»,
Военный, ныне подполковник.
«На голове немного «снег»,
Но не плохой бы был поклонник».

Так Света молча выставляла
Его все плюсы на просвет
И даже бодро представляла:
Под ручку рядом с ним идёт.

К их «дурачку» немного позже
Светлана тоже подключилась
И с того дня у них на пляже
Своя компания сложилась.

Мужчина был весьма не глуп,
Не плохо был и образован
И… потому, как жил он тут,
Всегда во всем организован.

Он был достаточно начитан,
Мог интересно рассказать,
Всегда идеями запитан,
Чтоб в жизнь их тут же претворять.

Он по-мужски ей был  приятен,
Имел хорошие манеры,
Фигурой был довольно статен,
Вполне годился в «кавалеры».

Он, правда, был довольно старше,
Уже седой на полглавы,
И потому Светлана наша
Звала его всегда на «Вы».

Но ее вовсе не смущало
Сейчас наличие седин,
Она давно уже мечтала
О встрече именно с таким.

Он ее вскоре пригласил
В прибрежный бар на легкий ужин
И до полночи с ней ходил,
Лаская ей глаза и уши.

А ночью с ней случилось то,
Что в жизни часто зовут «это»,
Она взяла его тепло,
И отдала своё при этом.

Теперь они повсюду вместе,
Разъединяясь в меру сил,
Он, как прекраснейшей невесте,
Ей все внимание дарил.

Он  звал ее: моя Светлана,
Ей комплименты говорил,
Она его любимой стала
И он ее боготворил.

А если тихим было море
Катамаран всегда он брал,
И в голубом морском просторе
Светлану плавать обучал.

Уйдя от берега подальше,
Он прыгал в чистую волну
И приглашал без всякой фальши
Светлану прыгнуть в глубину.

И тут увидеть было важно
Ее глаза в такой момент,
Как она «пыжилась» отважно
На столь «крутой эксперимент».

Она ведь плавать не умела,
Чуть-чуть держалась на воде,
Но страстно в этот миг хотела
Парить с ним рядом на волне.

Но, наконец, желанье Светы
Вдруг одолело этот страх
И, взвизгнув два раза при этом,
Исчезла в ласковых волнах.

А соблазнитель, видя подвиг,
Её, конечно, страховал
И, героиню  взяв «на горбик »,
К катамарану подплывал.

Десятки раз порой случалось
Они могли всё повторять
И Света вскоре научилась
Прилично плавать и нырять.

Их счастью не было предела,
Не всем под силу их понять,
А время быстро так летело…
И вот пора уж уезжать.

Но как же быть? Ведь он обманщик,
Он не сказал ей про детей
И в тот же день, как будто мальчик
В письме про жизнь поведал ей

Олег чуть раньше убывал,
На сердце грусть нашла истоки,
И он на память написал
Светлане вот такие строки.

    Первое стихотворение Олега

«Какая ты прекрасная!
Как в небе зорька ясная!
К любви и солнцу страстная,
Ты просто божество!
Глаза твои лучистые,
Огромные и чистые,
Как пламя золотистые
Искрятся торжеством.

Ты вся из сказки создана,
Тебя в ней встретил поздно я,
Мне всё там было роздано
Уж много лет назад,
Бела моя головушка,
Ты ж юная молодушка,
Бог дал тебя - Лебедушку,
Закрыв на то глаза.

Мы встретились под солнышком,
А ночью, сидя рядышком,
Я целовал Лебедушку
На дивном берегу
И эти дни волшебные,
Тебе и мне потребные,
Душе моей целебные
Я в сердце сберегу».


Он  дал Светлане реквизиты,
Последний раз поцеловал,
В конец сомненьями залитый
С тревожным чувством уезжал.

И заходя уже в машину,
Он то письмо ей передал,
Подумал: я подобен свину,
Ну... вроде как её предал.

Сомненья были здесь уместны,
Тревоги стоили всех свеч;
Ему ведь были неизвестны
Ее желания для встреч.

Вдруг дома мысль она упрочит,
Чтоб заросла любовь бурьяном?
И ограничиться захочет
Таким курортным вот романом?

Среди забот и суеты,
В объятьях жизненной рутины
Он  нёс в себе свои мечты,
Все  время, помня взгляд Светланы.

Он помнил чудное лицо,
Стан венценосной Афродиты,
Прекрасных рук ее тепло
И нежный голос Аэлиты.

Он, коротая вечера,
Бродил по парку размышляя;
Из сердца вновь лились слова,
Всего любовью заполняя.

   Второе стихотворение Олега

«Какое время золотое
Передо мной вдруг пронеслось!
С восторгом, нежностью, тоскою
Я вспоминаю,  что  сбылось.

Я вспоминаю тебя всюду,
Я не могу не вспоминать;
Поверь мне: до скончанья буду
Твое я имя называть.

Светлана, Светочка, родная,
Твои глаза стоят в моих,
Любовью сердце согревая
И с легкой грустью - на двоих.

Двенадцать дней, они затмили
Все, что мерцало до сих пор;
Я буду вспоминать отныне
Твой тихий, нежный разговор.

Твой милый взгляд, твоя улыбка
Мне будут сниться по ночам,
Я обнимаю стан твой гибкий
И Боги помогают нам.

О Боги! Я вам благодарен
За красоту любви моей,
За то, что Вами мне подарен
Прекрасный образ – чародей».


А за неделю до того,
Когда они должны связаться,
Сосед с Тамбова позвонил
И попросил с ним повстречаться.

Сосед приехал в восемь где-то
Назавтра, с дочерью своей,
Олег её увидел — Света!!!
О боже - ты же чародей1

А Света густо покраснела,
Открыла рот, язык прилип...
На стул стремительно присела...
Отец загадочно глядит.

Олег развеял эту тьму,
Сказав отцу, что его Света
На юге встретилась ему
И от неё он ждал привета.

Отец у Светы не смутился,
Он достает закуски, вина,
Сказав, что он и жена Зина
Хотят вот с просьбой обратиться.

Нашу дочку после ВУЗа
В Ногинск направили служить,
Возможно ей у вас пожить?
Она не будет вам обузой.

Олег приятно улыбнулся,
«Да-да, конечно, без проблем,
В квартире места хватит всем».
Со Светой вдруг переглянулся.

Увидел, что она довольна,
Глаза от радости блестят,
Лицо такое у девчат
Бывает в час любви привольной.

Когда вдруг девушка зашла
( Слегка нахмурилась Светлана),
Олег представил: «Дочка Яна,            
Шестнадцать лет, с кружка пришла».

А вслед за ней пришёл подросток,
Всего одиннадцати лет,
Олег сказал: «А этот шкет
Мой сын Никита - мой отросток,
К тому же не плохой атлет».

Олег за стол всех пригласил,
А Яна с Светой стол накрыли,
Все очень долго говорили:
Много ль в стране осталось сил.

Уехал утром Анатолий
(У Светы звали так отца),
Олег и Света санаторий
Всё вспоминали без конца

Дети утром ушли в школу
Олег хотел Свету обнять,
Она просила помолиться:
« Я не могу так просто спать».

А через два часа Олег
Поехал бодрый на работу
И, как счастливый человек,
Он проявил о ней заботу.

Он был военным комендантом
В этом городе прелестном
И, зная Светины таланты,
Нашёл инспектора ей место.

А Света ночью не спала,
Лениво очень одевалась,
Опять в кроватку прилегла
И сном глубоким обуялась.

Душа ее всегда смущалась,
Когда к нему на встречу шла,
Но если сердце соглашалось,
Душа перечить не могла.

Опять она молилась Богу,
Прося прощенья у него
За эту «грешную дорогу»,
Куда желанье привело.

      Вторая молитва Богу

«Ты видишь, Боже: Я грешна!
Грешна пока своим безбрачьем;
Тебе ведь жизнь моя видна
С моим теперешним несчастьем.

Зачем ко мне ты допустил
Любовь мою в таком обличье?
И незаслуженно решил
Мне грех принять во всем величье.

Ну что мне делать? Вразуми!
Куда идти с таким мне горем?
Зачем заставил без семьи
Меня идти в постель изгоем?

Ведь я хочу как все - любви,
Конечно, женского везенья,
Тепла в измученной груди,
Ну и, конечно, вдохновенья.

Прости меня Господь за грех,
Какой на душу приняла
И освяти ты на успех
Мои дальнейшие дела».


Господь молитве этой внял,
Послав сегодня ей знаменье,
Когда дневной порой прислал
В постель Светлане сновиденье.

          Сон Светланы

«Ей снится сказочный дворец,
Кругом парятся облака,
На ней серебряный венец,
Струятся ленты по бокам.

Ей тихо голос прошептал:
«Не бойся, ты в гостях у Бога.
Он твою просьбу услыхал
И ты у нашего порога.

Ты видишь белые ступени?
Взойди по ним на Божий трон,
Там преклони свои колени,
Тебе назначил встречу он.

Тебе придется рассказать
О самом тайном, сокровенном,
О чем не знает даже мать,
И что считаешь ты священным.

Ты перед Господом покайся,
Греха причину объясни,
И здесь особо постарайся
Раскрыть значение любви.

Господь жестокость не допустит,
Наверняка тебя поймет
И грех любовный твой отпустит
И может даже наперед.

Я здесь при Боге, местный житель,
Мне все известно о тебе,
Я Ангел – твой земной хранитель,
В твоей участвую Судьбе».


Услышав эти  наставленья
И перестав совсем бояться,
Свершая плавные движенья,
Светлана стала подниматься.

Вот и вершина наконец,
Там трон стоит, на нем Всевышний;
Над головой его венец
Какой-то формы необычной.

Но Света тут же поняла,
Что это вовсе не венец,
Что так сияет голова,
Ведь он же всем святым Отец!

Она колени преклонила
И, глядя Господу в глаза,
Смиренно с ним заговорила
Сколь тяжела ее стезя.

Все без утайки рассказала,
Как Ангел только что учил,
Бог, видя, что она устала,
Один момент лишь уточнил.

Спросил: «Зачем же без семьи
Ты на свиданья приходила?
Ведь что ты мне не говори,
А приходить-то глупо было!»

Она от этого вопроса
Вся сникла, слезы потекли;
Бог встал, ей вытер капли с носа,
Прижал к божественной груди.

Сказал: «Не надо мне ответа
И так все ясно здесь без слов;
Ты жертва злобного навета
И я простить тебя готов.

Твой грех я ныне отпускаю
Авансом даже,  наперед,
Но лишь до даты, как узнаю,
Когда ещё Любовь придет.

И  коль изменишь - берегись!
Измен влюбленным  не прощаю;
Как от меня не хоронись,
Без сожаленья покараю».

Господь ей руку протянул,
Она ее поцеловала
И на него с мольбой взглянув,
Ему тихонечко сказала.

«Всевышний, я сама  стараюсь
Понять: зачем к Олегу шла?
И все надежней убеждаюсь:
Любовь меня к нему вела».

«Вот потому  тебя, быть может,
Я так легко во всем простил;
Сейчас же Ангел твой поможет
Тебе домой с небес сойти».

И тут Хранитель появился,
Её за руку нежно взял,
С небес на землю с ней спустился,
А на прощанье прошептал.

«Ну вот, теперь твой грех отпущен,
Но не забудь, что Бог сказал…
Он тех, кто в верности распущен,
Всегда без жалости карал.

А кару эту каждый знает,
Она известна всем давно,
Кто честь в любви не соблюдает,
Тот попадется все равно.

А вот в двадцатый век особо
Душа у Господа болит;
Чтоб покарать неверных строго
Он им послал на землю СПИД.

Мы этой кары не хотели,
Протест сказать был каждый волен;
Почти все Ангелы  слетелись,
Но Бог остался непреклонен».

От этих слов у Светы сердце
Невольно вдруг заколотилось;
Прошла куда-то через дверцу
И неожиданно проснулась.

Было тихо. Но спать теперь
Светлане вовсе не хотелось,
В ее мозгу, как будто червь
Предупреждение вертелось.

А вдруг, сомненьям вопреки,
Ее Любовь в тиски захватит?
Зажжет такой огонь в крови,
Что погасить уж сил не хватит?

Вот тут тогда Господня кара
Меня настигнет без труда…
А я живу еще так мало…
И так тепла хочу всегда.

Она, конечно, понимала,
Что тень любви над ней витает;
Как отогнать ее – не знала,
Влюбленность этому мешает.

Та тень влюбленному стремиться
Проникнуть в сердце вновь и вновь,
Чтоб, наконец, совсем вселиться
И зваться с этих пор – Любовь!

Но так бывает не всегда:
Влюбленность может испариться,
Когда влюбленная среда
Начнет в силках как птица биться.

Здесь под средой понять несложно
Суть отношений каждой пары:
Толь сердце бьется осторожно,
Толи в душе звучат фанфары.

А потому влюбленность часто
Теряет прежний свой накал
И превращается в несчастье
Для тех, кто ей начало дал.

Но коль два сердца бьются в фазе
И души тянутся  друг к другу,
Любовь слышна тут в каждой фразе,
Видна во взгляде на подругу.

Светлана это поняла
Своим  весьма влюбленным сердцем,
Но сразу как-то не смогла
Открыть в тот Рай святую дверцу.

И, наконец, случилась встреча…
Они влюбленными глазами
Вчера встречали чудный вечер,
Не веря в эту встречу сами.

Они уже не сомневались:
Нужны друг другу или нет
И с упоеньем наслаждались,
Неся при этом только свет.

И на вершине их блаженства,
В разгар Олеговой мечты,
Его земное совершенство
Вдруг назвала его на «ты».

Он безгранично был доволен:
Ведь это надо понимать,
Что к ее сердцу путь проложен,
Коль так вот нежно стала звать.

И подчиняясь вдохновенью,
Во исполнение мечты,
Он рассказал в стихотворенье,
Как мило слышать ее «ты».

   Третье стихотворение Олега

«Ты перешла со мной на «Ты»…
Оно звучит сто крат милее
И без сомнения теплее,
Чем это чопорное «Вы».

Когда твои уста впервые
Мне мило «Ты» произнесли,
Меня на крыльях понесли
Желанья томные, шальные.

Я заглянул в твои глаза:
Они мне многое сказали,
Они с восторгом излучали,
Как излучает свет гроза.

О! Это было единенье!
Слиянье мыслей, душ, сердец!
И стало ясно,  наконец,
Что места нет былым сомненьям.

Что нет в Любви своей черты
И не помеха ей седины,
Когда молодушка-Богиня
Зовет меня теперь на «Ты».


Их близость Света смаковала,
Ей с ним приятно было всё
И часто милому шептала,
Как ей по жизни повезло.

А он шептал своё упрямо,
Не соглашаясь вовсе с ней
И говорил ей честно, прямо,
Что повезло ему – не ей.

В один из дней, устав от ласки,
Она уснула на руках
И, наслаждаясь этой сказкой,
Он чувство выразил в стихах.

  Четвертое стихотворение Олега
«Ты вдруг уснула на руках,
С губ не сошла еще улыбка;
Алел румянец на щеках,
С экрана тихо пела скрипка.

И подавляя страсть и грусть,
Я нежно гладил русый локон;
Меня касалась твоя грудь,
Налитая любовным соком

А нежность сердце залила,
Шептали губы твое имя,
Теперь пьянел я без вина:
Ведь на руках спала Богиня.

Ее я с дрожью целовал,
Просил у времени – продлись!
Не даром классик восклицал:
Мгновение – остановись!»

Через полгода жизни тайной
Олег Светлане предложил
Супругой стать ему желанной,
Родить детишек в меру сил.

Светлана искренне любила,
Сомнений не было совсем,
Ей сердце тайно говорило:
«Всю жизнь довольна будешь всем».

И потому Светлана быстро
Дала ему своё согласье,
Лишь попросила, чтоб не остро
Стоял вопрос с их расписаньем.

Олег и детям объявил
О новом статусе Светланы,
Никто чтоб гадость не чинил,
Не привносил душевной раны.

А утром они были в ЗАГСе
И при свидетелях, друзьях
Их расписали. Света в трансе,
Ей часто снился этот страх.

Но какого же рожна
Ей так страшно быть супругой?
Ведь она теперь жена,
Это вовсе не подруга.

После этого в кафе
Свадьбу справили прилично,
Танцевали «под шафэ»
И плясали необычно.

Теперь они уж вместе стали,
Друг друга нежно целовали,
Он называл её «мой Свет»,
Она его «святой Олег».

А вскоре Света заявляет,
Что абсолютно точно знает:
Процесс зачатия случился,
В ней человечек зародился.

И в срок, отмеренный природой,
В разгар осенней непогоды,
Она, по правилам закона,
Рожает сына-скорпиона.

Антоном сына нарекли...
В просторах матушки Земли
Ещё мужчина появился,
В нём русский дух под сердцем бился.

Антон был копия Олега,
Как будто два кусочка снега:
Олег-малютка, сын-Антон,
Ничем не отличался он.

А молодка-мать ночами
В раздумье время проводила,
Пока неспешными шагами
С дитём по комнате ходила.

Сын очень быстро как-то рос,
Проворством взрослых удивляя,
А Света вся в делах всерьёз:
Их было каждый день без края.

Стирала все его пелёнки,
Стал частый гость в руках утюг,
Сама кроила распашонки
И пылесос теперь ей друг.

На одеяла и подушки,
На коих их сынишка спал,
Она нашила ленты, рюшки,
Ну, впрочем... целый арсенал.

Когда же Света вывозила
Антошу к дому погулять,
Все дружно в мнении сходились,
Что у ребенка чудо-мать.

А мать прекрасными очами
Смотрела радостно на всех;
Никто ж не знал, что за плечами
Не виден был ее успех.

Антошка рос судьбе навстречу,
Года нет - он стал ходить,
Олег сажал его на плечи,
Скакал галопом во всю прыть.

Тот хохотал, держась за уши,
Отец вдруг быстро приседал,
Хватал весёлого Антошу
И на кроватку опускал.

Так продолжалось раз за разом,
Пока Олег не уставал,
Затем Антошины проказы
Мать прекращала и он спал.

На лето они уезжали
В село Сулак, где Зина-мать
Жила одна в своей печали,
Ведь муж велел вдовой ей стать.

Они ходили на рыбалку,
Света любила наблюдать,
Когда Олег ловил вдруг рыбку,
А сын её старался снять.

На май двенадцатого года
Пришла беда с кривой клюкой,
Вновь появившись у порога,
Разрушив счастье и покой.

Олег внезапно заболел.
Опухли ноги до предела
Ходить нельзя. «Слона удел»
Назвать болезнь ту можно смело.

Поехал в госпиталь, в Купавну,
Почти два месяца лежал,
Но оказалось понапрасну,
Никто диагноз не назвал.

Без ног ведь человек калека,
Терпеть уж больше нету сил,
Начмед Купавны для Олега
В Бурденко место попросил.

В Бурденко его положили
Тот час на первом этаже,
В отделенье хирургии,
Ему уж сотня лет уже.

Светлана тут и днём и ночью,
Везде коляску возит с ним
И гигиену, между прочим,
Творит отменно всю за ним.

А как она его лелеет
В сей трудный час его судьбы!
Порой почти уже не смеет
Хоть как-то думать о себе.

И грусть мы часто замечаем
В её прекраснейших глазах,
Причину мы конечно знаем
И просим помощь в небесах.

О Боже! Сделай одолженье,
Сними с души её усталость,
Дай ей источник вдохновенья,
Ведь для тебя же это малость.

Но не привык Бог к одолженьям,
А грусть Светланы - это пытка,
Хочу стихом снять напряженье,
Света, привет! Шубёнкин Виктор!

Начальник отделенья, кстати,
Был молод, умный феномен,
Умел, по части операций,
Любую сделать без проблем.

Врач, к Олегу прикреплённый,
Тоже опытной была*
И диагноз быстро точный,
Написать ему смогла.

А отсюда и леченье
Марина правильно вела,
Ошибок, как зовут «врачебных»
Не допустила в те дела.

И результаты на ногах
Видны уже через полгода,
Исчез в глазах Олега страх,
Он понял: будет ходить снова.

Сейчас уж можно говорить:
Леченье было ему впрок,
Ведь через год он стал ходить,
Жестокий выучив урок.

А через годик с небольшим,
Они приехали в Сулак,
Антон уж стал совсем большим
Не вспоминает их никак.

* Здесь и далее для удобства рифмования
врача Марину Владимировну будем звать «Марина».

Олег поднял его наверх
И усадил к себе верхом,
Тогда услышал звонкий смех
И крик: «Поехали бегом».

Так Антошка вспомнил их,
А Зина вся светилась счастьем,
Вот так они на шестерых
Все дружно справились с несчастьем.

Яна вышла замуж летом,
Живут близко от Москвы,
Через год Олег стал дедом,
Такого ж счастья хотим мы.

Никита техникум закончил,
На год пошел служить в войска
Рядом в часть отец назначил,
Чтобы не съела вдруг тоска.

А через месяц, с небольшим,
Всё, сделав, как того хотели,
Свои проблемы разрешив,
Они на море полетели.

Светлане лайнером летать
До сей поры не приходилось,
И было странно  ощущать,
Как «сердце в пятки уходило».

Она смотрела с высоты
На реки, горы и поля
И улыбалась…, ведь мечты
Сбылись у ней, успех суля.

Она давно уже мечтала
На самолете полететь,
Но только лишь сейчас узнала,
Как хорошо с небес смотреть.

Там на покинутой земле
Дела какие-то вершатся…
И словно в сказочном окне
Машины, люди суетятся.

Они же ныне улетают
Вот от такой же суеты,
В тот край, где только отдыхают,
Где море, солнце и цветы.

Светлана, как и в прошлый раз,
С восторгом все воспринимала,
Ведь у нее мечта сбылась:
Она на юг опять попала.

Причем попала не одна,
А с милым сердцу человеком,
С которым будет здесь она
Аж круглосуточно при этом.

Они купались, загорали,
Журналы разные читали
И, подчиняясь распорядку,
Шли по утрам на физзарядку.

Лишь раз Светлана взбунтовалась
И в нужный час не поднималась;
Любимый принял для примера
К ней воспитательные меры.

По вечерам они гуляли,
Тропинки новые искали;
Мужчины им вослед глазели,
Чтоб лучше видеть стан «газели».

Сама не ведая о том,
Она для них была врачом:
Когда ей вслед глядеть хотели,
Активно шеями вертели.

Еще они любили там
В кафе сидеть по вечерам,
Есть с наслажденьем эскимо
И дегустировать вино.

Когда ж экскурсии бывали,
Они активно выезжали
Посмотреть на реки, горы
И на дивные просторы.

Надо видеть как Светлана
Шла по мосту долго прямо;
Мост же был совсем не прост:
Это был висячий мост.

Он отчаянно качался,
Под ногами колыхался;
Света вся тряслась с испугу
И визжала на округу.

Чтоб увидеть панораму
Над волшебными горами,
Им пришлось тропинкой горной
Подниматься вверх упорно.

Но когда они поднялись,
С наслажденьем любовались:
Сколь красивы здесь деревья
И река на дне ущелья.

Скалы всюду громоздились,
А по ним лианы вились,
И цветочки всех оттенков
На  отвесных были стенках.

Света радостно смотрела,
Ее сердце бурно пело,
Она нежно улыбалась,
С красотою гор сливалась.

На подворье, за горами,
Угощали их блинами,
Чаем с медом, с молоком
И прекраснейшим вином.

Здесь росли для их утехи
Виноград, инжир, орехи;
Они всё приобретали,
Организм свой укрепляли.

Их отдых вскоре завершился,
Как самый сладкий, чудный сон,
Но дух любви в сердцах их бился
И не подвластен грусти он.

Они потом еще не раз
На отдых к морю выезжали,
То в южный Крым, то на Кавказ
И всюду славно отдыхали.

Ну, а в четвертый выезд их,
Когда всё жарило светило,
Они, для собственных утех,
Турецкий берег посетили.

Там море было, как у нас,
Вода ничем не отличалась;
Хоть тот же Крым … или Кавказ…
Здесь волны тоже величавы.

Но сервис был на высоте,
У нас такого и не снилось;
По небольшой совсем цене
Там все блестело и искрилось.

Размеры номера у них
Воображенье поражали,
Чтоб сорок метров на двоих…
Они такого не слыхали.

Кровати были три на два,
Их прикрывал цветной полог
И можно было без труда
На них ложиться поперек.

В столовой было «море» блюд
С восточным ярким колоритом,
Везде комфорт был и уют
И добрый взгляд  кругом при этом.

Там их повсюду развлекали
В морской воде аттракционы;
При этом в Турции не знали,
Как можно «стричь на них купоны».

Все было от пансионата,
Входило в сервисную сферу
И дополнительная плата
Считалась здесь дурным примером.

Там было несколько экскурсий,
Они смотрели всё подряд,
Но в их славянском, русском вкусе
Всех интересней был Царьград.

Когда-то римляне назвали,
Забрав его, Константинополь,
Но вскоре сами тоже пали
В борьбе упорной и жестокой.

А Византия древний город
К рукам тот час же прибрала
И, чтобы был он снова молод,
Царьградом вскоре нарекла.

Но через тысячу аж лет
Пришла в упадок Византия
И турки в самый свой расцвет
Завоевали город силой.

А чтоб осесть наверняка
В таком прекрасном регионе,
Они решают на века
Столицу здесь освоить вскоре.

И вот Царьград Стамбулом стал
Пять сотен лет тому назад;
На троне там сидел султан
И принимал от всех парад.

Но вот уже в 20-м веке
Прошлась над Турцией война;
Султана свергли там навеки,
Столицей стала Анкара.

В Стамбуле дивные дворцы,
Один красивее другого;
Менялы, жрицы и купцы
Обслужат здесь всегда любого.

Воображенье их сразил
Прекрасный храм св.Софии,
Который там построен был
В начале эры Византии.

Там христианские святыни
С мечетью рядышком стояли
И никакой вражды доныне
Они друг к другу не питали.

За пятьдесят прошедших лет
Их души жизнь не омрачала;
Как в темном царстве яркий свет
Любовь для них спасеньем стала.

Они друг друга научились
Уже по взгляду понимать;
Сердца, как прежде, в фазе бились
И никому их не разнять.

Они друг другу дали слово
Не расставаться никогда,
Хоть даже, если с небосвода,
Вдруг чья-то скатится звезда.

Тогда душа в подлунном  мире
Звезду вторую подождет,
Пока она на небе стынет
И с небосвода упадет.

Ну, а затем их души вновь
Должны на век соединиться
И будет вечная любовь
С тех пор для них фонтаном виться.

А в заключение романа
Хочу читатель попросить,
Чтоб среди листьев и бурьяна
Смог в тексте зёрна находить.