Aпять oнапест

Бук ваять – это тоже работа,
Куб паять – это тоже труды,
Затащить бегемота в болото,
Долотом отколоть от слюды,

Отколоть где-то номер, мандиться,
Показать предводителю нос.
Это, верно, такая традиция:
Балаболя, летать в Барбадос.

Куб в квадрате, Малевича, чёрным, –
Это степень шестая, ступень.
Пообедай на злате червлёном,
Неясыть, ненасытная тень,

Погадай. По дуге, огородом,
Полнамёком крадись в закрома.
В старце с посохом, белобородом,
Узнаётся Зосима. Козьма

Он Прутков ли с улыбкой лукавой,
Или вправду святой и аскет,
Или, может, русалкой, шалавой
Соблазняем на старости лет?

Черновик номер 3... Олдос Хаксли,
Баловник, беловик номер пять.
Чингачгук номер восемь опаслив
Раскрутить маховик буквы ять.

Что же это за мнимая птица?
Нет, всего лишь от гуся перо,
Из чернильницы жаждет напиться
И дразнить, как быка – болеро.

Пистолеро, Хуан в боливаре,
Не тореро – марьячи, скорей,
Разбивал бивуак в будуаре
Огнеглазой любови своей.

Как приятно пройти хвойным лесом,
И собрать мухоморы в мешок,
И, донельзя доволен процессом,
Посвятить мухоморам стишок.

"Посвети," - казнокрад Люциферу
Чуть двусмысленно скажет во тьме,
Список добрых манер на фанеру
Прикрепляя в районной корчме.

"Что зА-напест все эти писанья?"
"Что зА-напести мучают нас?"
"Анна-пестует деток Анания."
"А-на-пестик тычинка взбралась".

Сорок восемь бессмысленных строчек.
Скоро осень. Нет, скоро зима.
Клочковат бородою и склочен,
Склонен выпить, читаю Дюма...

Ох, антихрист, анапест, анАрхист,
Арахиса плюя шелухой,
Перечёркнут решительно накрест
Амфибрахисом стих в альманахе-с
Крошки Цахеса жалкой рукой.