Куда прет прачка?

В этимологических словарях пишут, что слово «прачка» образовано суффиксальным способом от «прач» (в диалектах еще сохранившегося в значении «валек для стирки белья»), произведенного от «прати»  – «колотить», восходящего к той же основе, что и глаголы «попирать», «переть». Н.М. Шанский писал, что старый глагол «прать», и сейчас еще употребительный в некоторых русских диалектах и славянских языках, имел основное значение – «стирать, мыть, колотить». Это значит, что прачку назвали так по ее действию, занятию, так же как, скажем, доярку за то, что она доит коров. По его мнению, существительное «прачка» пришло на смену более древним наименованиям: портомоя и образованному от него с помощью суффикса -к- портомойка, в качестве архаизмов иногда еще встречающимся.

При чтении этих утверждений, я невольно испытывал ряд сомнений. Во-первых, по поводу древности слов «прачка» и «портомойка». Первое имеет признаки славянизма, в то время как второе является исконно русским. То, что «прати» в значении «стирать» – чистый славянизм подтверждается переводом слова «прачка» на современные славянские языки (ср. болгарское «перачка», польское praczka, сербское «прачка», словенское pralnica, хорватское pralja, чешское pradlena и др.). Думается, что наше «прачка» – это, скорее, заимствование из польского, вытеснившее исконно русское образование «портомойка», а не наоборот. «Прать» в значении «стирать» даже в древнерусском языке практически не встречается, все примеры его употребления, приведенные в словаре древнерусского языка, более похожи на выдержки из церковнославянских текстов: «Достоитъ ли, рече, испрати платъ, иже лежитъ на трапезе согбенныи, в немъ же крохотъце? – Прямь, рече, достоитъ испирывати, разве одинаго антимиса не достоитъ прати».

Во-вторых, значение «стирать» у глагола «прать» вопреки Шанскому для славянских языков вовсе не основное. В нашем языке семантика у этого корня иная – мять, жать, теснить, топтать, гнать, противоборствовать, оказывать сопротивление и пр. Русская поговорка «переть против рожна» имела свой аналог, изложенный высоким стилем «прати противу рожна». Все это хорошо просматривается не только в словах «попирать» и «переть», вспомненных этимологами, но и «упираться», «запор», «напор», «спор», «прения», «выпирать», «распирать», «подпорка», «запрет», «вопреки», «упрек» и т.д. Эта же семантика «противодействия», «преодоления» отразилась в приставках «пере» и «пре». Она же присутствует и приставке «пред» (то, что лежит впереди и преграждает путь), ср. слова «преграда», «препятствие», «препоны», «предстоящий», «предварительный» и др. Учитывая такое разнообразие производных, нужно признать, что этот корень уходит в историю языка очень глубоко, и его значение отнюдь не исчерпывается смыслом «стирать».

В-третьих, этимология, предлагаемая Шанским, вполне допустима, но не является единственно возможной. Он пишет, что «прачка» образовалось от обозначения орудия труда – прач, наподобие существительных «бич» (от «бить»), «секач» (от старого «секать» (рубить), древнерусского «бричь» (от «брити»), вытесненного затем словом «бритва» и т. д. Однако есть повод в этом усомниться: на славянских территориях слово «Прач» часто фигурирует в качестве топонимов и фамилий. Например, село Прачи в Герцеговине, город Прача в 20 км от Сараева, или Ян Богумир Прач*, композитор Прач и пр. Явно, эта ономастика берет начало не от названия орудия труда, а от названия вида деятельности людей. Виду древности слова можно предположить, что «прачка» – это феминитив к существительному «прач», обозначавшему человека по роду занятий. То есть, учитывая мужской род этого существительного, следует иметь ввиду, что прачами в незапамятные времена могли работать преимущественно мужчины. Тогда «прач» (от «прати») такое же образование как «врач» (от «врати»), «ткач» (от «ткати»), а также «трубач», «скрипач», «толмач», «трепач», «трюкач», «стукач» и пр., означающих людей, а не орудия труда.

Далее, если уж говорить серьезно, то в словаре древнерусского языка вообще указаны два омонимичные друг другу глагола «прати». Один со значением «стирать» (белье), а другой, обобщенная семантика которого приведена выше (мять, давить, толкать, противодействовать и пр.). Чтобы утверждать, что эти глаголы родственны друг другу, нужно погрузиться в еще более древний период, во времена общеславянского единства. Конечно, можно сказать, что в старину в процессе стирки белья приходилось прикладывать изрядные усилия. В те времена, когда не было еще ни стиральных порошков, ни мыла, ни стиральных машин, грязь из белья, в буквальном смысле слова, нужно было выминать, выдавливать, выколачивать. Делалось это при помощи приспособления, которое в разных местах называлось по-разному: чаще всего валек, колотушка, но в иных местах и варта, и лапта, и портомойник, и пральник*. Как правило, вальком пользовались при стирке грубых вещей: мешков, половиков, постельников, стеганых одеял, фуфаек и портков.
 
Сегодня для обозначения процесса очищения тканых материалов мы употребляем существительное «стирка», глагол «стирать» и не задумывается, что в их основах лежит тот же корень, что и в глаголе «тереть». Чтобы ткань стала чистой, ее приходилось долго тереть, тереть одну часть о другую или о специальную стиральную доску. При ручной стирке этот способ жив до сих пор. Множественность, многократность действия «трения» обозначалась глаголом «тирать». В точности такой же итератив представляет и форма «прати» к обозначавшему однократное действие глаголу «переть».

Как уже было сказано, на русской почве глагол «прати» со значением «стирать» не дал производных, в то время как его омоним оставил многочисленное потомство. Слово «прачка» в семантическом ряду стоит особняком, его корень омонимичен всем остальным словам. Именно поэтому я предполагаю, что слово «прачка» – заимствование из одного из славянских языков, укоренившееся в русской речи примерно в XVII веке и вытеснившее исконное «портомой» и «портомойка». Именно «иностранность» определила нетипичный характер словообразования: в русском в этот период производным суффиксом для образования феминитивов был суффикс –их-, и мы имеем «врач» – «врачиха», «ткач» – «ткачиха». Суффикс –к- с той же функцией стал выступать гораздо позже (скрипач – скрипачка, трюкач – трюкачка, трепач – трепачка).

*Все современные синонимы славянских языков представляют собой феминитивы: прачка – от прач, пралья – от праль, пральница – от пральник.
**В словаре древнерусского языка у слова «пральник» только одно значение – «тот, кто занимается стиркой белья». Таким образом, подтверждается мужской род этого вида деятельности, а также и то, что одним словом мог называться и человек и инструмент, а значит, и слово «прач» могло так же относиться и к тому, и к другому.