Мечтал о дочери он сильно...

Мечтал о дочери он очень…

Посвящено известному писателю – Эрнесту Хемингуэю.
Страницы из его личной жизни.

Первая часть.

Хемингуэй любил корриду,
Охоту. Очень обожал,
Живущих в его доме кошек,
О дочери всегда мечтал.

Но ни одна жена из трёх там,
Не могла девочку родить.
Все три были с Хемингуэем,
В расцвете сил, славы его.

Четвёртой пережить придётся,
Закат, так же уход того,
Талантливого человека,
Будет с ним до конца его.

(Четвёртой женой стала Мэри Уэлш)

1944 год

В Лондоне завели знакомство,
И в ресторане было то.
С Ирвином Шоу та сидела,
Тут к ним мужчина подошёл.

Друг другу Шоу их представил,
И оба были там они,
Корреспондентами в то время,
Военными, причём тогда.

Она глаза его увидит,
Красивыми были они,
Живыми очень, с добрым взглядом,
И проницательные те.

Он робко попросил ту Мэри,
С ним пообедать… В другой раз,
Встретились те в освобождённом,
Париже. Были – счастливы.

(После первой встречи Хемингуэй сказал Мэри: «Не
Исключено, что война разлучит нас на время,
Но ты пойми, пожалуйста, что я хочу, чтобы мы с тобой
Поженились. И сейчас хочу этого и завтра, и через месяц,
И через год буду хотеть»

1945 год

В США улетая уже в марте,
Он написал там ей в письме,
Проникновенные к ней строчки:
«…Будет любить её всегда»

«КОГДА УХОДИШЬ НА ВОЙНУ МАЛЬЧИШКОЙ, ТОБОЙ
ВЛАДЕЕТ ВЕЛИКАЯ ИЛЛЮЗИЯ БЕСМЕРТИЯ. ДРУГИХ
УБИВАЮТ, НО НЕ ТЕБЯ. ПОТОМ, КОГДА ТЕБЯ В ПЕРВЫЙ
РАЗ ТЯЖЕЛО РАНЯТ, ЭТА ИЛЛЮЗИЯ ПРОПАДАЕТ, И ТЫ
ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ с ТОБОЙ»

…Первая война даст Эрнесту,
Вновь драгоценный опыт там,
Первой любви. Агнес Куровски,
Звали её, что встретил там.

(Фон Куровски)

Американский госпиталь в Милане,
Она была в нём медсестрой,
Ночной. В котором находился,
Хемингуэй. Был ранен он.

Им было хорошо там вместе.
Об этом позже написал,
О своих чувствах он в рассказе,
«Очень короткий рассказ» тот.

Его женой стать обещала,
Агнес. Но полюбила та,
Итальянского офицера,
Эрнесту ж написала та:

«Что их чувства были лишь детской влюблённостью»

21 января 1919 года

Там пароход «Джузеппе Верди»,
В Нью – Йоркскую гавань приплыл.
Привёз солдат американских,
На родину тогда с войны.

(Около 400 солдат и офицеров)

Описывали репортёры,
Как с трапа сошёл человек,
Хромающий молодой - очень,
Израненный почти там весь.

«Был изранен как никто и никогда прежде»

Эрнест, первый американец,
Которого там наградил,
Король Италии, медалью,
За доблесть. Он - героем стал.

Вторая часть.

Первой женой Эрнеста стала,
Преданная, и также там,
Застенчивая даже очень,
Девушка - Хэдли Ричардсон.

Голодные годы делила,
С ним. В их безденежье тогда.
На молоко не было даже,
На сына Джона, общего.

Хемингуэй писал рассказы,
В издательство их отсылав.
Потом уже на их там почте,
Обратно их все получал.

Отказы. Он же продолжал там,
Писать упорно. Вскоре ж всё ж,
Успех пришёл. Был напечатан,
А брак их трещину там дал.

1925 год

Он стал знаком с Полин в Париже.
Она была там дочерью,
Богатого американца,
Из  Арканзаса были те.

И вот тогда Полин решила,
Что только лишь она одна,
В силах взрастить талант Эрнеста,
Богатство может в том помочь.

Последовал и развод с Хэдли,
Полин стала второй женой.
В новом доме те поселились,
В Ки Уэст. В нём было вс.

Для его творческой там жизни.
Двух сыновей Полин родит.
Патрика с Грегори. Эрнест же,
Очень о дочери мечтал.

Когда их младший сын родился,
Сильно – разочаровались…
Кроме того, врачи сказали:
«Полин больше рожать нельзя»

И всё ж желание Эрнеста,
Странным образом вышло там.
Позже, Когда Грегори сделал,
Операцию. Пол сменил…

(Как сейчас модно говорить, совершил транс - гендерный
Переход. Вряд ли Хемингуэй ожидал подобного)

1933 год

Хемингуэй в Африку будет,
Участвовать в сафари. Там,
Он целый год тогда ж пробудет,
Потом он книгу написал:

«Зелёные холмы Африки»

Он одного хотел там позже,
Вернуться в Африку опять.
Ещё ж оттуда не уехав,
Ночами тосковал по ней.

(Хемингуэй с жадностью старался взять от неё
И смену времён года, и дожди, и названия деревьев,
И животных, птиц. Эту любовь он старался привить
Своим детям)

В Испанию Эрнест приехал,
Корреспондентом боевым.
Там встретился он с журналисткой,
Мартой Геллохорн. Знал её.

(Знаком был ещё ж до войны)

Связь продолжительной, их, будет,
В итоге станет та уже,
Третьей женой Хемингуэя,
Подводный камень правда был.

Не нравился ей образ жизни,
Что вёл Хемингуэй тогда.
Слишком много суеты с шумом,
Приятелей было ж полно.

А он называл ту, большою.
Там эгоисткой. Но она,
Как журналист, мужа Эрнеста,
Превосходила там во всём.

Но с тем не мог Эрнест смириться.
Даже при высадке тогда ж,
Союзников в Нормандии, та,
Опередила всё ж его.

Пытался ею он гордиться,
Не получалось – ничего.
И их семья тогда распалась,
Не вышло у них ничего.

Третья часть.

…Война закончилась и Мэри,
Приехала тогда ж к нему.
В его дом, но уже на Кубе,
Сильно запущенным он был.

Повсюду были в доме кошки.
А Папа, так Эрнеста там,
Близкие – каждый день с друзьями,
Каждый день выпивал тогда.

(Которых было бесчисленное множество)

С восходом солнца просыпался,
Эрнест, и несколько минут,
Пение птиц слушал, и только,
После того работал там.

До часу дня была закрыта,
Дверь в его комнату для всех.
Кроме чёрного пса, который,
У его ног должен лежать.

Затем Эрнест ходил купаться.
Стаканчик после выпивал,
В этот момент читал газеты,
Так начинался его день.

Мэри условие поставил,
Сразу же – что в семье у них,
Только один будет писатель,
Та журналисткой ведь была.

(Очень способной. Но она отказалась из – за него от карьеры)

Мэри полностью подчинила,
Свою жизнь, жизни там его.
Он её чуть не потеряет,
Однажды после свадьбы там.

Те путешествовали. Вдруг ей,
Плохо стало. И он отвёз,
Её там в местную больницу,
Поставили диагноз там.

(Внематочная беременность)

Её спасли. Но уж о детях,
Пришлось забыть обоим им.
Несбыточной мечтою,
Девочка стала для него.

Когда ж произошла вторая,
Авиакатастрофа там,
С ними, Мэри тогда успела,
Протиснуться в окошко там.

Крошечное же - самолёта,
Который там тогда горел.
Хемингуэй открыть пытался,
Дверь, но заклинило её.

Выбравшись на крыло, теряя,
Почти сознание – боль жгла,
Увидев Мэри, мысленно он,
Расхохотался вдруг тогда.

Дамскую сумочку держала,
Мэри в руках. Всегда она,
Была там для Хемингуэя,
Всё ж настоящей женщиной.

С восторгом наблюдал он в доме,
Как полюбила кошек та.
Как плавала хорошо. Также,
Храброй и доброю была.

А если не было той рядом,
Казался дом ему пустым…
Словно пустая там бутылка,
Что выбросить забыли там.

Однако Мэри приходилось,
Порой не сладко. Ведь она,
Бывших жён его принимала,
В доме. Даже - любовницу.

То, Адриану там, Иванчич,
В которую был муж влюблён.
Причём безумно. Это было,
Лебединой песней его.

Мэри от него там терпела,
Обидные вещи совсем.
Но никогда не забывала,
Всё ж о таланте там его.

Ту потрясала постоянно,
Способность мужа всё же там,
Работать, средь его безделья,
Праздничного, что было там.

Каждое утро без умолку,
Звучала в комнате его,
Печатная его машинка,
Старая портативная.

Хотя писать для него – мука,
Большая. Личный ад его,
Он рано начал там бояться,
Что он теряет свой талант.

Он этого даже боялся,
Когда купался в славе там.
Переживал Эрнест всё время,
Что мало он работает

(Даже слишком мало)

Подсчитывал каждый день он там,
Число написанных им слов.
У него в среднем выходило,
По 700 – 800 слов в день.

Четвёртая часть.

Триумф же «Старика и моря»,
Там относительный покой,
Вернул ему. И репортёры,
Там написали про него:

«Что он себя реабилитировал»

«Старик и море» там получит,
Произведение его,
Нобелевскую премию там,
Так оценили тот рассказ.

(В 1954 году)

Хемингуэй впредь - живой классик.
Теперь писали там уже:
Большой писатель вновь вернулся,
В большую литературу»

(А он из неё и не уходил)

Его премия доконала,
В Африке же он получил,
Тяжёлые травмы. Нуждался,
В отдыхе и покое он.

Вместо того на него сразу ж,
Обрушилась слава тогда,
И мировая, а за нею,
Полчища журналистов всех.

Пошёл поток там постоянный,
Разных всех посетителей,
Его то просто убивало,
Не мог отделаться от них.

(Он говорил им, что напряжённо работает, но
Они не отставали)

А Мэри как – то там пыталась,
От них Эрнеста оградить.
Он пить там начал с того больше,
Каждый вечер напиться мог.

С помощью водки и текилы,
По утрам приходил в себя.
Святое утреннее время,
Тратил, с похмельем, на борьбу.

И алкоголь приобретал отныне,
Всё большую уж власть над ним.
Пыталась сдерживать то Мэри,
На грубость нарывалась лишь.

Часто те ссориться там стали.
Что делать ей – не знала та.
Хемингуэй каждое утро,
Уединялся в комнате.

(А Мэри слушала – но печатная машинка
безжалостно молчала)

Она однажды подглядела,
Он над бумагами рыдал…
Писать не мог он уже больше,
Для него, то – ТРАГЕДИЯ…

«…НАСТОЯЩИЙ ПИСАТЕЛЬ ПИШЕТ, ПОКА
У НЕГО ЕСТЬ БУМАГА И ЧЕРНИЛА И ЕСТЬ,
О ЧЁМ ПИСАТЬ. ПИСАТЕЛЬ НЕ МОЖЕТ УЙТИ
НА ПЕНСИЮ»
И до конца дней ему будут,
Задавать тот же вновь вопрос:
«Над чем работаете нынче?»
Такое есть во все века.

1 – 2 июля 1961 года…

Произошло всё это ночью,
Застрелится Хемингуэй…
«Несчастный случай» - Мэри скажет,
Прессе, что навалилась там.

(Мэри сознательно не лгала, когда ТАК заявила прессе,
Ибо не верила в то, что он сделал)

Несколько месяцев та Мри,
Оправиться там не могла,
От того, что тогда случилось,
Всю правду уже осознать.

И лишь через пять лет та сможет,
После его смерти, признать,
Публично, что была смерть мужа,
Самоубийством там его.

Себя работе посвятила,
Мэри, с его архивом всем.
И подготовила к печати,
Всё незаконченное им.

Публиковала его письма,
Напишет мемуары та.
Пережила Хемингуэя,
На 25 лет там она.

Хемингуэй застрелился из своего охотничьего ружья,
С которым ездил на сафари. Там он убил 3 львов, 27 антилоп,
Крупного буйвола и других животных.