11. Спектакль закрывают? Нет, пойдёт на малой сцен

Геннадий Киселев

— Вас Директор к себе вызывает, — перехватила Заведующая труппой на служебном входе Режиссёра. — Добрый день.
Тот поморщился.
— Добрый, он, может, и добрый, но у меня репетиция. Актёры собрались. Передайте, я позже зайду.
— Он сказал: срочно.
Чертыхаясь, постановщик поднялся на второй этаж и постучал в дверь.
— Войдите, — последовал добродушный ответ.
— Вы отлично знаете, — прямо с порога заявил Режиссёр, — что у меня всё расписано по минутам. Материал сложный…
— Присаживайтесь, — мягко произнёс Директор. — Вот так. Успокойтесь. Именно о сложностях материала я и хотел с вами поговорить
— Тогда уж позвольте, я начну.
— Бога ради, — всплеснул руками Директор, — от перемены мест слагаемых сумма, как нас убеждали учителя, не меняется. Я вас слушаю.
— Мы целый месяц торчим в репетиционном зале. Всё складывается, тьфу, тьфу, тьфу, удачно. Нам давно уже пора выходить на большую сцену и работать в декорациях. Их начали изготовлять, но работа по неизвестным причинам вами остановлена. Почему?
— Для этого я вас и пригласил сюда, чтобы поставить в известность.
— Внимаю, — напрягся Режиссёр.
— Нам придётся скорректировать наши планы, — сочувственно вымолвил Директор.
— В какую сторону?
— Наш репетиционный зал, как вам известно, при необходимости превращается в малую сцену. Вот на ней мы выпустим ваш спектакль.
— Спектакль пойдёт на малой сцене? — не поверил своим ушам Режиссёр. — Но вы же сами утвердили прекрасный макет. Как, по–вашему, эти грандиозные декорации там поместятся?
— Этот макет – настоящее произведение искусства, созданное нашим талантливым художником, других слов я подобрать не могу, отправим в наш театральный  музей. Там ему самое место.
— Ничего не понимаю, — беспомощно произнёс Режиссёр.
— В таком же состоянии, — с неожиданной злостью вымолвил Директор, — я сидел в управлении культуры, когда мне сообщили, что вместо вашей постановки мы будем играть пьесу, присланную из Москвы.
— Мы должны ставить пьесу, которой нет в нашем производственном плане? Что за чепуха?
— Я рискнул задать этот вопрос, — устало сказал Директор, — а мне объяснили, что это не какая-то пьеса. Она создана по мотивам книжки генерального секретаря «Малая земля». И если я не понимаю всей важности оказанного театру доверия, то найдётся другой руководитель, который справится с поставленной задачей.
— Значит, спектакль закрывают? — убито спросил Режиссёр.
— Невнимательно вы меня слушали, батенька. Объясняю подробнее. Когда я заикнулся, что наша пьеса о Лунине тоже прислана из Москвы, мне заявили, что прислали её частным порядком, а не из министерства культуры, что я её взял на свой страх и риск, что в Москве ни один театр пока не взял её к постановке, но…
— Но… — с надеждой в голосе подхватил Режиссёр.
— Но, учитывая специфику Забайкальска, где память о декабристах священна, нам разрешают, только безо всякой шумихи, без помпы, без броских газетных анонсов, сыграть её на малой сцене, прокатать по сельским районам и забыть до той поры, пока премьера не состоится в столице. В принципе — это мудрое решение. И волки, как заведено, сыты и овечки целы. Травки им всё-таки подбросили.
— Замечательно! — поднялся с кресла Режиссёр. — Я всё понял, как надо. Могу продолжать репетиции?
— Хоть двадцать четыре часа в сутки. — Директор тоже встал, дружески протянул руку и добродушно хохотнул. — Если у ваших творцов найдутся на это силы.
— «Малая земля» будет играться на большой сцене, — пожал его руку Режиссёр, — а талантливая эпопея о Лунине на малой. Удивительные метаморфозы творятся в нашем королевстве.
Директор посуровел и погрозил ему пальцем.
— Осторожнее с метаморфозами. До добра они, как правило, художника не доводят. Не мне вам об этом говорить.
***
Он вошёл в зал. Все посмотрели на него с затаённой тревогой. Артисты за долгие годы службы на театре привыкли ко многому.
— Всё отлично, — Режиссёр заставил себя беззаботно улыбнуться, хотя скулы горечью сводило от незаслуженной обиды. — Сегодня мы начнём со встречи Лунина и его последней возлюбленной, которая, если мне не изменяет память, проходит у автора под псевдонимом – «Она». Константин, как вы помните, отпустил под честное слово будущего арестанта. Актёрам приготовиться.
Матвей поспешно подошёл к нему.
— Знаю, знаю, — торопливо сказал Режиссёр, — ночь прошла плодотворно. Мы при случае об этом поговорим более подробно. А сейчас соберись. Наша дебютантка впервые выходит на площадку. Помогай ей.
***
— Ты был в Варшаве и не пришел ко мне. Я погибала, — с мучительной укоризной прошептала Она. — Ведь не мог ты не думать обо мне, если я умирала.
Режиссёр хотел что-то сказать, но передумал. «Пусть идёт, как идёт, — решил он про себя. — Пусть девочка выскажется, доведёт сцену до конца, а там посмотрим…»
Однако не смог удержаться от замечания Матвею:
— Лунин, не нужно произносить свой текст, глядя ей в лицо. Не мешало бы вспомнить стародавнее театральное понятие «апарт», при котором текст подаётся на публику. Это означает, что твоя партнёрша данной речи не слышит, поскольку ты, якобы, рассуждаешь сам с собой. Вот и рассуждай сам с собой. Нечего на партнёршу глаза пялить. Поехали.
— Теперь в жизни имеется всё: и цель, и любовь. Странно, прожив жизнь, только сейчас ощутил её полноту.
— Боже мой! Как я ждала! Как я ждала! Ну не могли же вы не умирать от любви, если я умирала, — с ласковой укоризной проговорила Она.
— Я получил твою записку в десять, вернувшись из дворца, — виновато улыбнулся Лунин. — Там было одно слово: «Приходи».
— Я не писала записку, — вздохнула Она. — Это написала моя мать. В тот вечер она узнала обо всем, что с вами случится. Я не могла уснуть. Услышала: как кто-то влез в окно замка... крался по зале...
— Милая... милая... — прикоснулся губами к её руке Лунин.
— Вы пришли... вы пришли... — лихорадочно прошептала Она. — Я только одно прошу сказать: когда они вас увезут?
— Зачем ты спрашиваешь? — мягко произнёс Лунин. — Я не имею права об этом говорить.
— Ответьте, когда вас увезут? — с болью потребовала Она.
— Завтра, — тихо ответил Луни, с отвращением заметив про себя: «И я, старая сволочь, ей ответил».
— Здесь будет затемнение, — вполголоса напомнил Режиссёр. — Лунин остаётся на авансцене.
— Мы прощались в галерее замка. — Устало промолвил Лунин. — Сквозь окно виднелась Висла и были сомкнуты её уста…
Но она должна была запомнить. Я свободный человек, я сам избрал свою судьбу! Мог избежать! Но избрал! Сам! В ту ночь!
— Стоп! — поднялся постановщик. — Работали в нужном ключе.
***