Болдинская осень

Ее нога легко ступала
На пожелтевшие листы,
Где  безотказность сеновала,
Где непримятые кусты.

Вокруг природа  увядала,
А мы вдвоем, как Пушкин с Керн,
Лежим  под крышей сеновала,
Стихи читаем нараспев.

Ах, эта болдинская осень –
Кукушки голос в тишине.
Любви  хотелось очень-очень,
Терпимо, в общем-то, вполне.

О, эти сладостные муки,
Мечты  воздушные  повес,
Духи, чулочки, ноги, руки
И платья боковой разрез.

Мои сверкали эполеты,
Я знал дуэльный вкус пальбы.
Мы, гениальные поэты –
Всегда не баловни судьбы.

Я все лежал и удивлялся,
Не мог я взять такого в толк –
Из-за  нее   в Москве стрелялся
Не так давно гусарский полк.

Она лежала и зевала,
А я  смущался и терпел.
Наверно, Керн не понимала,
Чего я от нее хотел.

Она стряхнула с юбки сено,
Сказала: «Милый, ты достал!!!»
Графине слушать надоело
Тот бред, что я  ей прочитал.

Кусты качались на опушке,
И жизнь опять давала крен.
Мне стало ясно – я не Пушкин,
А ты, естественно, не Керн.