Тринадцать шагов в вечность

Описание:

Он клон. Его создали, чтобы помочь человечеству выжить. И если ему удастся добиться результата - его ждёт неминуемая смерть. У него нет ни родных ни близких. У клона их просто не может быть. Он никогда не знал материнской ласки. А она - не имеющая права голоса ассистентка у беспринципного, но гениального доктора, который ставит на подростке непонятные, чудовищные эксперименты. Может ли их любовь выжить или она обречена вместе с ними на скорую погибель?
 
 Глава 1. «Мальчик из ниоткуда»

— Что мне надо делать, мистер Блэк?

— Просто тихо лежи и постарайся не волноваться.

— А это не больно?

— Ну, ты же уже взрослый мальчик, Чарли. К тому же не в первый раз. Чуть-чуть пощиплет в голове и всё пройдёт…

В небольшой, чистой, даже, наверно, стерильной комнате прямо посередине стояла белая двухметровая капсула, в которой под прозрачным колпаком лежал на спине симпатичный, двенадцатилетний абсолютно голый мальчик. Ко всему телу у него были прикреплены мигающие разноцветными огнями датчики. Под головой же расположилась маленькая подушка.

Одетый в белоснежный халат доктор протянул руку и нажал на капсуле какую-то кнопку. Датчики замигали быстрее. От головы до пяток ребенка прошил, заставивший его вздрогнуть, синий электрический разряд. Затем огоньки погасли, колпак открылся, приняв вертикальное положение, мальчик сел, потом не спеша выбрался наружу и, набросив красный махровый халат, скрылся в небольшой комнатушке, из которой тотчас же донёсся плеск воды…

— Как сегодня прошло, мистер Блэк? — спросила сидящего всё в той же комнате перед включённым монитором доктора Блэка похоже одетая худенькая, красивая, лет двадцати трёх рыжеволосая девушка.

— Сейчас он выйдет из душа и сделаем тесты. А вообще, займитесь этим сами, Мэри. Вы ведь знаете, как он к вам относится. Со мной Чарли всегда немного скован.

— С удовольствием, — улыбнулась красавица, — вот уж не думала, что клоны способны любить.

— В этом-то и суть эксперимента. Выяснить, до какого уровня развития он сможет дойти. По сути, мы только лишь в самом начале. Так сказать, пропустили по первой. Это всего лишь четвёртый сеанс из тринадцати, и если всё получится, Нобелевскую премию я нам гарантирую, — доктор встал из-за стола, поправил очки и быстро вышел из комнаты.

— Себе ты её гарантируешь, — с неприязнью проговорила девушка, — а на мальчишку тебе наплевать. Даже если он отбросит коньки. Лишь бы дошёл до конца, а потом пусть подыхает на здоровье.

— Здравствуй, Мэри, — бегом подлетел к мисс Стоун улыбающийся во весь рот парнишка, и, с ходу врезавшись ей в грудь, ткнулся ртом в её губы.

Минуты две ошеломлённая таким напором девица не могла сказать ни слова. Между тем халат, укрывавший парнишку, от всех его телодвижений свалился на пол и, кое-как оторвав ребенка от себя, девушка всплеснула руками.

— А ты повзрослел, — опустив взгляд пониже пупка, вымолвила Мэри Стоун, — тебе уже никак не дашь двенадцать, а, пожалуй, на пару лет побольше, вон и волосики закудрявились и это всего за один сеанс.

— Ну уж и за один, — смущённо надев халат, сказал покрасневший как маков цвет Чарли. — Знаю одно: если выйду отсюда живым — обязательно женюсь на вас, — и снова попытался добраться до её губ, что было непросто, так как девушка оказалась на целую голову выше.

— Это если я соглашусь, — резонно сказала Стоун, легонько стукнув мальчика по рукам. — И если хочешь, чтобы всё побыстрее закончилось — садись за стол, сделаем тесты и, так и быть, сегодня я схожу с тобой пообедать.

— А после обеда — поцелуй? — с надеждой спросил Чарли.

— Если будешь себя примерно вести, — потрепала по мокрым волосам Мэри мальчишку и уселась рядом с ним к монитору…

Поначалу не было никакого ребёнка. Была лишь грубая заготовка на манер полена, которое довёл до ума рукастый папа Карло. Здесь же в роли папаши выступил широко известный в узких кругах доктор Стивен Блэк, вырастивший из зародыша маленького полноценного клона человека. И к четвёртому сеансу получился довольно смышлёный, приятной наружности мальчик, по развитию гораздо превосходивший своих естественных сверстников и находящийся примерно на уровне выпускного класса, с каждым посещением камеры прибавлявший не только в уме, но и в годах.

В тихом, маленьком кафе, уютно расположившимся на первом этаже «Клиники трансплантации и клонирования профессора Стэнджерсона», Мэри и Чарльз заняли столик у окна и, заказав себе кофе и пиццу, с интересом смотрели на суетливо бегущих по улице людей.

— А скоро мне можно будет туда? — Грустно спросил мальчик.

— Ты же знаешь, ещё девять сеансов — и ты свободен как ветер.

— А почему мне никогда не говорят про моих родителей? — Задумчиво ковыряясь вилкой в принесённой официанткой горячей пицце, проговорил парнишка.

— Придёт время и ты всё узнаешь, — отпила глоток кофе Стоун. — Кстати, тесты у тебя сегодня замечательные. Хоть завтра в университет, — и ласково погладила подопечного по щеке.

— Вы побудете со мной? — Забыв про еду и прижав её ладошку к своим губам, слёзно умолял девушку мальчик.

— К сожалению, нет, — тихонько оторвав руку от его лица, сказала Мэри. — Но, — хитро посмотрела мальчишке в глаза Стоун, — после шестого сеанса, обещаю, что проведу с тобой целый день.

— Это правда? — улыбнулся ошалевший от счастья мальчик.

— Правда. А теперь допивай кофе и пойдём. Я провожу тебя в твою комнату.

Выйдя из скоростного лифта на тринадцатом этаже, женщина и отрок прошли в конец длинного тёмного коридора, где девушка отперла ключом деревянную дверь, и через минуту они оказались в небольшой чистой комнатушке, обставленной, правда, по-спартански. Стол, пара стульев, шкаф с посудой, кровать с пуховой периной и двумя подушками, холодильник, телевизор и ноутбук. За прозрачной дверью виднелась душевая кабина.

— Я люблю вас, Мэри, — встав на цыпочки и используя на всю катушку обещанный поцелуй, простонал Чарли.

Холодным рассудком девушка отмечала, что с каждым разом он становится всё искуснее и искуснее. И если поначалу их поцелуи были довольно невинны, то теперь его ловкий маленький язычок умело странствовал по всем закоулкам женского рта, а руки фривольно шарили по её филейным местам. Впрочем, нельзя сказать, что ей это не нравилось. Иной раз Мэри с удивлением обнаруживала, что её тело отвечает на страсть этого необычного мальчишки и если бы не его возраст, она, пожалуй, позволила бы уложить себя на эту так заманчиво взбитую перину.

— Мне надо идти, — с неохотой отстранилась от возбуждённого Чарли девушка.

— Это потому, что я ещё мал? — Со слезами на глазах прошептал раскрасневшийся мальчик. — Вы же говорили, что мне пора в университет.

— По уму — да, а вот твоё тело, прости, оно ещё не готово, — грустно подытожила Мэри и быстро выбежала из комнаты, боясь, что в какой-то миг может не совладать сама с собой. Затем заперла двери и, кое-как приведя мысли и одежду в порядок, относительно ровной походкой направилась в сторону лифта…

Глава 2. «Шестой сеанс»
                Из дневника Чарли Кьют.

 «Жизнь продолжается как обычно. Она будто слизана с киношки, которую на днях смотрел по телевизору. Если не ошибаюсь, «День Сурка». Сперва завтрак и осмотр у этого противного доктора, зарядка с бассейном и сауной, душ. До обеда свободное время. Затем сон-час. После прогулка по саду около больницы в сопровождении Мэри. Одного меня пока почему-то не отпускают. Наверное, боятся, что убегу, хотя здесь ведь не тюрьма, а я не заключённый.

После того раза Мэри держится со мной холодновато, и хотя прошло уже две недели, я никак не могу разбить эту преграду, что с некоторых пор нас разделяет. Есть сотни способов, как соблазнить девушку (благо интернет помогает), и я опробовал, наверно, их все. Напрасно. Наверное, статуя Аполлона, стоящая в холле у входа сжалилась бы над моими слезами, а мисс Стоун лишь ловко переводит разговор на другую тему. Например, о том, что после пятого сеанса я вырос ещё. Иногда лишь украдкой ловлю её странные, похожие на мечтательные взгляды на меня, когда она думает, что я смотрю в другую сторону.

Утешает одно: её обещание провести со мною весь день после шестого сеанса. Надеюсь, мои мечты сбудутся. Может, мне даже разрешат прогуляться по городу. Доктор, хоть и противный, но всё время расхваливает мои таланты, начиная с того, что я научился умножать в уме семизначные цифры, и заканчивая зачатками телекинеза, когда я однажды из вредности взглядом опрокинул ему на брюки горячий чай, за что, впрочем, был наказан лишением прогулки и возможности пообщаться с мисс Стоун.

Жалко, что в клинике нет детей. По крайней мере я их не видел. Было бы здорово поиграть со сверстником в видеоигры или просто в футбол на площадке возле парковки. Может, от меня их прячут? Вчера обнаружил у себя новую способность. Оказывается, я могу смотреть сквозь стены. Перечитывал космогоническую гипотезу Стивена Хокинга, сидя на кровати, и вдруг представил себе голую Мэри, прекрасною птицей парящую в открытом космосе.

С полчаса сверлил глазами одну и ту же точку на стене. А потом случилось невероятное. Точка на стене расширилась и стала похожа на большое прозрачное пятно, в котором лежали на диване два обнажённых тела и страстно занимались любовью. Признаюсь, кровь ударила мне в голову и мой дружок в шортах встал по стойке смирно, отчего внизу живота стало нестерпимо сладко и в то же время больно.

Я вскрикнул, пятно сразу пропало и как я не старался, снова оно не появилось. Хотя, может это и к лучшему. Заниматься самоудовлетворением, как это показывают на порносайтах, я не хочу. Надеюсь, что мои усилия не пройдут напрасно и милая Мэри наконец одарит меня лаской. Признаюсь, поцелуев мне уже маловато. В открытую с ней об этом говорить стесняюсь, но ведь она старше и к тому же доктор. Неужели не понимает? Должна понимать. Не к Блэку же мне с подобными просьбами обращаться. Да я сгорю со стыда! Остаётся интернет. Но там лишь грубый секс, который не заменит простого и доступного человеческого слова.

Ладно. Иду спать. Завтра шестой сеанс. Надеюсь, мои мечты сбудутся…»

      ***

Блэк и Мэри стояли, будто два солдата, у закрытой капсулы, но лежащий внутри Чарли мог через микрофон слышать всё, что они говорят.

— Сегодня знаменательный день, малыш, — улыбнулся своей отталкивающей улыбкой доктор. — И если всё пройдёт нормально, ты сможешь прогуляться по городу. Разумеется, не один, а в сопровождении мисс Стоун.

— Я счастлив, — стараясь не показать эскулапу своей радости, тихо отозвался мальчик, и, выждав момент, пока доктор на секунду отвернулся, украдкой послал покрасневшей Мэри воздушный поцелуй.

Дальше всё пошло по накатанному сценарию. Доктор Блэк нажал на красную кнопку, датчики на теле парня сильно замигали, и через обычный промежуток времени его прошила яркая синяя молния. Тело мальчика выгнулось дугой, и, приподнявшись от дна капсулы сантиметров на десять, осталось парить в воздухе.

Такого ещё не было никогда. Датчики погасли. Капсулу обесточили, а подросток всё равно продолжал висеть в воздухе, словно гравитация для него не существовала. Между тем глаза у ребенка были открыты, но когда крышку открыли, дыхания не ощущалось и сердце не билось. Любые попытки стронуть его с места оканчивались неудачей, а реанимационные мероприятия, включая разряд батарей и массаж сердца не привели ни к чему. Время шло. Восемь минут… десять… пятнадцать.

— Бесполезно, — снял очки доктор Блэк и устало плюхнулся в кресло. — Проклятый мальчишка нарочно дал дуба, чтобы мои мечты не сбылись.

— Что вы такое говорите, Стиви, — продолжая бесплодные попытки оживить Чарли, резко сказала девушка, — я в глубине души надеялась на вашу порядочность.

— Оставьте, его, мисс Стоун. Какая порядочность может быть в нашем лживом и продажном мире, где о людях судят не по душе, а по престижной машине, шикарной вилле на берегу океана и приличному счёту в швейцарском банке? Он был для меня лишь орудием производства, наподобие мастерка для штукатура, тачкой для чернорабочего, которая привезла бы меня к богатству и славе.

— Будьте вы прокляты, Блэк, с вашими деньгами и славой, — крикнула Мэри.

Она нежно поцеловала мальчика в губы и тут же услышала слабый, еле уловимый вдох. Глаза у ребенка закрылись, но через секунду открылись, обведя плачущую девушку непонимающим взглядом.

— Что случилось, милая Мэри? — провел ладошкой по её мокрой щеке Чарли. — Почему ты плачешь?

— Всё хорошо, мой милый, — покрывая поцелуями снова ставшее розовым лицо мальчишки, прошептала мисс Стоун. — Теперь всё будет хорошо, просто замечательно!

Через час, когда все тесты и анализы показали, что подросток был абсолютно здоров, Мэри самолично вымыла в широкой ванной мальчика и при помощи доктора доставила его в квартиру. Затем довольно бесцеремонно выставила Блэка за дверь. Уложила Чарли на пушистую перину, накрыла белоснежным одеялом и надолго припала к его губам. И только тогда, когда чувства грозили перейти дозволенную границу, Мэри с явным сожалением оторвалась от заветной цели.

— А знаешь, ты подрос ещё. Тебе теперь на вид лет пятнадцать. Да и там всё гораздо лучше, — запустив руку под одеяло, пощекотала пискнувшего парнишку между ног его спасительница.

— Это значит, — с надеждой в охрипшем голосе спросил Чарли, — что мне теперь можно?..

— Не сегодня, мой мальчик, — нежно убрала его руку со своей коленки девушка. — Ты очень устал, да и мне бы тоже не мешало отдохнуть.

— Но завтра… Могу я надеяться на завтра? Ты обещала!

— Можешь, Чарли. Мы поедем в город, покатаемся на машине, искупаемся в океане, позагораем на пляже и… снимем номер в гостинице. Устроим романтический ужин при свечах, а потом… Потом будет всё, что ты захочешь. Спи, мой малыш…

Мэри ласково поцеловала в губы своего повзрослевшего друга, затем выключила свет и, осторожно прикрыв за собою дверь, неслышно выскользнула в коридор.

Глава 3. «Глоток свободы и любви»

Из дневника Чарльза Кьют.

 «Утро началось нестандартно. Для начала не прозвонил настырный будильник, который я, ввиду вчерашних непредвиденных событий, конечно же забыл поставить. Затем я не нашёл в комнате чистых трусов и майки, так как купавшая меня накануне мисс Стоун, наверно, отдала их в стирку, а обслуга, скорее всего, забыла их принести.

В десять утра бельё наконец доставили, и я, одевшись как надо, отправился в столовую на завтрак, где хорошенькая официантка, игриво стрельнув мне глазами, подала вместо каждодневных, набивших оскомину овсянки и апельсинового сока, на красивом фарфоровом блюде кусок замечательного кремового торта, добавив к нему большой стакан пузырящейся, вкуснейшей пепси-колы.

На этом чудеса не закончились, и придя в спортзал на утреннюю зарядку, я увидел приколотое кнопками объявление, что занятия, ввиду незапланированных ремонтных работ на сегодня отменяются и в бассейне тоже.
Кабинет доктора Блэка и вовсе был заперт на ключ, притом что противный врач даже не удосужился поставить меня в известность об отмене осмотра. Оставалось лишь вернуться к себе и уповать на вездесущее провидение, а так же на красавицу Мэри, что она исполнит таки своё обещание.

Наконец, в половине десятого вечера, когда я совсем уже извёлся и от горя начал искать какую-нибудь верёвку, чтобы лишить себя жизни, раздался долгожданный стук в дверь и одетый в расфуфыренную ливрею лакей повесил на стул шикарный чёрный смокинг, бесцеремонно раздел меня до белья, а после аккуратно и ловко облачил в строгий наряд. Затем подвёл меня к зеркалу, с минуту покрутил перед ним, как бы показывая товар лицом, а после, сняв с плеча невидимую пушинку, повёл к лифту.

Спустившись вниз и выйдя на крыльцо, он открыл передо мной заднюю дверь шикарного белого лимузина и убедившись, что я благополучно устроен, сел на место водителя и медленно поехал в сторону города. Первый раз я ехал в настоящем лимузине и первый раз очутился в городе, который показался мне очень большим, наверное, оттого, что не с чем было сравнивать.

По улицам ходили обычные люди. То тут, то там попадались смеющиеся и играющие в мяч мальчишки. Ларёчники продавали мороженое, и водитель, каким-то непостижимым образом угадав моё желание, остановил машину и купил мне эскимо. Наконец, попетляв по вечернему городу, видимо для того, чтобы угодить мне, лимузин, словно линкор, причалил к парадному крыльцу шикарного ресторана. Стоящий у дверей мажордом с поклоном открыл мне резные дубовые двери, и я, словно пришибленный, прошёл в сияющий огнями зал, где за единственным накрытым столом сидела одетая в изумительное белоснежное платье сияющая улыбкой мисс Стоун.»

— Я просто поражён, — только и выговорил юноша, усаживаясь за услужливо пододвинутый лакеем стул.

— Решила устроить тебе праздник, — подала хлопающему глазами молодому человеку бокал с искристым шампанским девушка. — Надеюсь, ты не в обиде, что ни пляжа, ни моря сегодня не будет?

— Нет… Конечно нет! То есть хотелось, конечно же, но то, что я увидел, мне нравится гораздо больше. Вы просто принцесса в этом платье, и я теряю голову, впрочем, наверное, это вино, — отставив пустой бокал проговорил юноша.

— А ты мой маленький ангел, — легонько поцеловала его в щёку девушка. — Впрочем, не такой уж и маленький, — улыбнулась она, — судя по твоему росту и по той твёрдой штучке, что я имела удовольствие потрогать вчера под известным тебе одеялом.

Юноша мучительно покраснел, а невидимый оркестр негромко заиграл какой-то чудесный вальс и Мэри, схватив парнишку за руку, вытащила его на середину зала, где они плавно закружились в красивом чарующем танце.

— Не знала, что ты так хорошо танцуешь, — шепнула на ушко пареньку мисс Стоун, сильнее обхватив руками его плечи.

— Я ведь вундеркинд, — в свою очередь переместил руки мальчик в ту область, которую лишь с натяжкой можно было назвать талией. — Да и интернет помогает. Любой танец запоминаю с одного просмотра.

— Так что пройденный материал тебе повторять не надо? А может попробуем? — И нежно припала к его губам.

Так они и целовались, кружась в этом безумном вальсе, словно вампиры, стараясь выпить друг друга до дна и остановились, лишь когда музыка кончилась.

— А вы, оказывается, безумно богаты, — - осторожно отломив вилкой кусочек пудинга и положив его себе в рот, сказал Чарли.

— Богатство — это вздор, мой милый, — подождав, пока лакей, наполнив бокалы, отойдет, махнула рукой Мэри. — К нему невольно привыкаешь и оно перестаёт доставлять прежнее удовольствие. Другое дело, когда спускаешь всё до последнего пенса, чтобы порадовать своего любовника. Вот истинное наслаждение, вот настоящее признание в любви.

— Если бы я об этом знал заранее, то наверняка бы не принял, — нахмурил брови парень. — Я не желаю доводить любимую до сумы лишь потому, что она хочет сделать мне приятное.

— Ты так трогателен, когда хмуришься, милый, — накрыла на столе его теплую ладонь своей Мэри. — Ну, может я слегка преувеличила. В любом случае, здесь есть великолепный номер, куда, я надеюсь, ты меня проводишь прямо сейчас.

И, сунув ошеломлённому мальчику нераспечатанную бутылку шампанского, потащила его по тёмному коридору.
Дорога в конце концов кончилась и девушка, распахнув дверь ногой, втянула Чарли в маленькую комнатку, всё достоинство которой было в огромной, под розовым балдахином, кровати и большого круглого окошка, выходящего прямо на темный и бескрайний океан.

Прелюдии были посланы к чёрту. Одежда и туфли были немилосердно брошены куда-то в угол, и оставшиеся обнажёнными любовники сразу заключили друг друга в объятия. Насмотревшийся третьесортной порнушки юноша резво принялся за дело, но более опытная подруга попридержала коней и нежно, ласково направляла своего друга по давно изведанному пути.

— Сперва соски… Можешь чуть прикусить… оближи… ммм. Теперь ниже… пупок… не спеши. — Раздвинула ноги и руками придвинула лоно к его лицу. — Быстрее… глубже. — Затем выгнулась дугой, убрала голову мальчика от лона. — Входи в неё, только не торопись. Вот так… до конца, милый, — опять застонала Мэри.

Чарли улетал. Он не знал, что чувствует душа человека в раю, но в эту минуту думал, что он там. Или, вернее, ни о чем не думал, а подсознательно отдался охватившим его ощущениям и от этого испытал огромное, ни с чем не сравнимое блаженство.

Очень скоро судороги сотрясли два обнажённых тела и любовники устало откинулись на подушки, продолжая тихонько целоваться и поглаживать руками разгоряченные страстью тела. После этого он откупорил шампанское и, поочерёдно хлебая из горла, с удовольствием утолили неуёмную жажду.

— Как долго я тебя ждала, — прошептала пареньку Мэри. — Ты был таким маленьким, беззащитным. Мне хотелось зарезать эту скотину Блэка, когда ты лежал голый в капсуле, а этот садист пытал тебя током. Честное слово, я еле выдержала эти муки, но больше их не будет.

— Как не будет? Мне же ещё семь сеансов пройти, — удивлённо спросил Чарли. — Да и доктор Блэк нас не отпустит.

— Далеко отсюда, в горах, во Франции, живёт моя престарелая тётушка. Она такая старая, что о ней позабыли все на свете. Лишь я иногда переписываюсь со старушкой. Она ещё при памяти, а её слуга Жюльен вполне сносно владеет компьютером. Завтра же напишу ей письмо, мы сядем на самолёт и послезавтра будем на очаровательной вилле кушать жареную форель с виноградом и запивать эту милоту вкуснейшим бургундским вином. Блэк пусть тебя не волнует. Он попался на мою удочку, доверяет мне во всём и пока он примется нас искать — пройдут сутки, а то и двое, и мы будем совсем далеко. Давай теперь спать, мой малыш, — девушка положила свою головку на грудь парнишке, они обнялись и вместе провалились в глубокий и счастливый сон.

Глава 4. «Заложники и грабители»

Из дневника Чарльза Кьют.

«Пишу эти строчки, находясь в какой-то обшарпанной гостинице, пока моя девушка (моя, вот так!), спустилась на первый этаж, чтобы принести нам что-нибудь перекусить…

Утром всё повторилось. Не скажу, что как-то менее страстно. Я всё так же, до ломоты в зубах, до сердечных колик её хотел, а она раскрывалась передо мной, словно сочная зрелая роза, отдавая весь свой нектар и накопленную росу по настоящему желанному и любимому ей человеку. Казалось, за одну ночь в моём организме, благодаря неведомому нам обоим метаболизму, произошли некие кардинальные изменения, превратившие скромного, стеснительного мальца в раскованного и опытного мужчину.

Завтракали всё в том же ресторане. К себе заезжать не стал, так как предусмотрительная Мэри заранее озаботилась каждой мелочью. Осталось только забрать объёмистый баул из камеры хранения в аэропорту. Документы тоже были готовы и забронированные билеты на брата и сестру Кьют ждали нас у окошка администратора. Теперь надо было только зайти в ближайший банк, снять максимум налички, дабы до поры не светить карты в банкомате, и, поймав такси, не торопясь поехать к ожидающему нас самолёту.»

Местное отделение «Bank of America» находилось в маленьком одноэтажном здании, и Чарли присел на деревянную лавочку, пока Мэри оформляла бумаги. Внезапно ворвавшаяся в зал троица в масках, под угрозой автоматов, положила всех посетителей на пол и принялась утрамбовывать в сумки передаваемые трясущимися от страха девицами запечатанные пачки банкнот. Закончив свою необыкновенно денежную работу, бандиты подхватили под белы руки Чарли и мисс Стоун, прикрываясь ими, как живым щитом, запихнули их в стоящий возле входа фургон, покидали туда же награбленное, сели сами и, вдарив по газам, в один момент скрылись от посторонних глаз за поворотом…

Город остался давно позади и успешные ворюги сразу расслабились. Один из них, худощавый, похожий на глиста мулат, даже стянул маску.

— Мендос, мудак! — в сердцах проревел один из грабителей, — тебе что было велено? Чулок снять только перед аэропортом. Теперь эти типы тебя опознают, если легавые, не дай Бог, возьмут их за жопу.

— Да ладно тебе, Санни, — меланхолично откупорил банку с пивом прозванный мудаком. — Вывезем их подальше от города и спустим в колодец. Помнишь тот, заброшенный. Ну, ты ещё около него ишака в прошлом году трахал.

— Точно, было дело, — заржал тип, что сидел за рулём. — Ты ещё эту скотину пытался с собой прихватить. Хорошо, что осёл упёрся всеми четырьмя копытами. Видать, ему твой блудень не по душе пришёлся.

— Я вас сейчас самих оттрахаю, как того ишака! — дико оскорбился враз побагровевший мордой лица налётчик. — А заодно и эту сладкую парочку твикс, а потом не стану дожидаться колодца, а пристрелю и выкину на корм шакалам, благо их здесь невпроворот. — И, вытащив длинный пистолет, навёл на рулившего подельника.

Тут машину тряхнуло на кочке, раздался неожиданный выстрел, и… шофер уткнулся окровавленной головой в баранку, а два оставшихся подельника одновременно пальнули друг в друга и, скрючившись, завалились на пол. Фургон же, оставшись без водителя, поехал, словно пьяный ковбой верхом на беременном жеребце…

Расторопная Мэри ловко, словно козочка, перепрыгнув через валявшиеся без движения трупы, вытолкнула через открытую дверь убитого водилу, и, резко отжав ногой акселератор, до упора надавила на тормоз. Подержанное авто вмиг остановилось, как вкопанное. При этом не успевший сгруппироваться юноша заработал здоровенную шишку на лбу, больно ударившись о дверную ручку, а из-под переднего капота густо повалил пар.

То, что машине пришёл армагеддон, ребята поняли не только по кипящему, будто чайник, радиатору, но и по вытекавшей откуда-то из-под пола чёрной маслянистой жидкости. Мисс Стоун, для очистки совести, вжикнула раз пять ключом зажигания, а затем, поняв всю бесплодность усилий, выкинула связку в ближайшую канаву. Потом, прихватив одну из сумок с наличкой (всё брать не стали, справедливо рассудив, что местные аборигены быстренько растащат бесхозные денежки и полиция неминуемо ускачет по ложному пути), да литровую бутылку с кока-колой, парень и девушка сразу отправились в путь…

Небольшой, тысяч на пять городок под неблагозвучным названием «Sodom», по слухам, основал побывавший в этих местах богатый русский купчина Распердяев. Раньше, кроме постоялого двора здесь протекал только ручей, худо бедно удовлетворявший путников питьевой водой, а в стареньком двухэтажном трактире можно было сносно перекусить, выпить местного самогона и недорого попользоваться местным секс-контингентом, в который, помимо обычных шлюх, входил громадного роста негр Билл, славившийся тем, что ловко охаживал своих клиенток и клиентов кожаной плетью, а также толстым и загнутым к пупку тринадцатидюймовым членом, которым на потеху посетителям изредка поднимал и опускал пудовую гирю.

Купец, остановившийся на постоялом дворе передохнуть, решил попробовать местной экзотики. Неизвестно, какая из путан произвела на него неизгладимое впечатление, но через год оставшийся здесь жить Распердяев построил себе дом, здание муниципалитета, а также тюрьму и публичный дом, поставив там директором Билли. Причём под его управлением заведение стало приносить нешуточный доход. Купчина разбогател, обленился и однажды, напившись пьяным, утонул в собственном нужнике. Городок же постепенно отстраивался, и к описываемому времени тут находилось с сотню домов, расположенных по американской манере на перекрещенных под прямым углом стрит и авеню.

Спросив у какого-то, явно уколотого героином бродяги нужный им адрес, Мэри и Чарльз кое-как добрели до трехэтажной гостиницы, и заплатив не спросившему документы хозяину сотню баксов, заселились в одноместный номер. В общем, можно было ожидать и худшего. Кровать была только одна, что, в принципе, беглецов полностью устраивало. Умывальник и сортир тоже присутствовали. Был даже душ, и — о чудо! — в нём была вода, правда только холодная, на что по летнему времени было наплевать.

Быстренько скинув пропылённую одежду в угол, путники залезли под относительно прохладные струи и, изредка повизгивая, помылись с помощью пластиковой мочалки и ядовито-зелёной жидкости, плескавшейся в стеклянной бутылке без этикетки, которая, несмотря на то, что воняла козлиным дерьмом, тем не менее пенилась и неплохо смывала грязь. Вытершись на удивление чистым полотенцем, любовники завалились на заскрипевшую под их весом деревянную кровать и, крепко обнявшись, проспали до самого утра сном праведников.

Глава 5. «Мудрость богов» Из дневника Чарльза Кьют.

 «В этот раз я проснулся затемно. Мэри мирно посапывала мне в плечо, разметав свои рыжие локоны по моей груди. Вставать не хотелось. Я чувствовал, что мог бы часами смотреть на неё спящую, нежно поглаживая обнажённое тело и даже не сделав попытки ей овладеть. Казалось, мне хватало и этого. Состояние было такое, будто я всю ночь занимался с Мэри любовью, получил тысячу наслаждений, а между тем был ещё полон сил.

С трудом оторвавшись от любимой, я аккуратно встал с постели, расправил затёкшие за ночь мышцы. Наскоро сполоснулся в душе, и одев чистое бельё, оглядел себя в зеркале. Оттуда смотрел на меня вполне взрослый, лет тридцати, может чуть больше мужчина, с лёгкой сединой в волосах и какой-то вселенской мудростью в больших карих глазах. Бумаги, к счастью, в столе было с избытком, и я, поправив на любимой одеяло, уселся на скрипящий стул, нашарил в ящике шариковую ручку, принялся писать довольно объёмные тексты, чаще всего лишь наблюдая, как моя правая рука сама выводит неровные строчки на белом, формата a4 листе.

Здесь были ответы на множество разных вопросов. Начиная от глобальных, вселенского масштаба проблем, до обычных житейских неурядиц. Я представил развёрнутый план, как покорить пространство и время, пересечь галактику за считанные часы, не используя никаких двигателей. Создать неистощимый источник тёмной энергии, который позволит человечеству забыть как кошмарный сон про атомный и даже термоядерный реакторы. Я обрисовал на бумаге гигантские возможности на три четверти спящего человеческого мозга, когда силой мысли можно будет из ничего создавать пригодные для жизни миры и терраформировать давно умершие планеты.

Моя фантазия, казалось, была неистощима, без конца и без края, и само время вдруг остановилось, чтобы я успел закончить этот фундаментальный труд. Но силы, которые пару часов назад были безграничны, к сожалению, подошли к концу, и я, успев зафиксировать всё произошедшее в дневнике, наверное, потерял сознание.»

Очнулся Чарли раздетым и уже в кровати. Обстановка подсказывала, что он ещё в той же старой гостинице. Рядом сидела и плакала Мэри, изредка вытирая слёзы мокрым белым платком.

— Ты проснулся, любимый, — нежно прошептала она и ласково поцеловала его в губы.

— Как долго я спал?

— Где-то двое суток. Ты ничего не ел и не пил. Как ты себя чувствуешь?

— Сильно устал, — прислушался к своему телу Чарли. — Такое чувство, будто я неделю разгружал вагоны с углём, не отвлекаясь ни на еду, ни на сон. Как я выгляжу? Подведи меня, пожалуйста, к зеркалу.

Затем Чарли с трудом поднялся, тяжело опёрся на руку мисс Стоун и со страхом увидел в отражении седого морщинистого старика, на вид лет восьмидесяти. Судя по глазам, прожившего долгую непростую жизнь.

— Сколько мне осталось, как ты думаешь, родная? — без малейшей дрожи в голосе спросил он. — Ты же врач, участник проекта и должна знать, ну, хотя бы предположительно. Пойми, это очень важно, — пожал он девичьи руки и погладил по щеке.

— Значит, тебе всё известно, — убитым голосом констатировала заплаканная девушка.

— То, что я клон, я понял где-то с неделю назад, а вот то, что могу передать людям очень нужные знания — осознал только перед обмороком. К сожалению, времени у меня совсем не осталось и я уже сам могу сказать, что если старение пойдет такими же темпами, то следующей зари мне не видать как своих ушей. На всякий случай говорю тебе: там на столе лежит стопка бумаг. Ничего ценнее нет в этом мире. Верю, ты найдешь, кому это передать, так, чтобы написанное там не пошло во вред человечеству.

Внезапно голова старика упала на грудь и он как-то неестественно вытянулся на постели. Рыдающая в голос Мэри обняла доживающее последние часы тело, когда знакомый голос бодро сказал из-за спины:

— Не время для слёз, мисс Стоун. Я, конечно, эгоист и подлец, но всё же не настолько, — твёрдо сказал мистер Блэк, и вытер ей чистым платком глаза. Затем посчитал пульс умирающему и в комнату просочились закутанные в плащи два человека. Они осторожно погрузили старика на носилки и бесшумно вынесли вон.

— Вы спасёте его, правда ведь? — с надеждой подняла на доктора красные от слёз глаза Мэри.

— Всё в руках всевышнего, как сказали бы лет сто тому назад, а сегодня я говорю вам «да». Просто потому, что я вовремя успел.

Солнышко, словно крадучись, постепенно заливало светом знакомую палату. Оно же осветило спящую прямо за монитором Мэри. Доктор Блэк, который, похоже, не сомкнул глаз всю ночь, деловито суетился у капсулы, в которой мирно спал маленький двенадцатилетний мальчик.

— Который час, Стиви? — сладко потянулась мисс Стоун.

— Скоро семь, — посмотрев на наручные часы, ответил тот. — Надеюсь, вы выспались. Там в микроволновке бутерброд, а в кофеварке горячий кофе, можете без стеснения позавтракать. Ребёнок всё равно ещё спит и раньше обеда вряд ли проснётся.

— Спасибо, — поблагодарила мужчину девушка. — А вы изменились.

— Надеюсь, в лучшую сторону, — усмехнулся доктор. — Просто когда вы так внезапно сбежали, я вдруг посмотрел на себя со стороны и с ужасом увидел чудовище, которое в образе врача, играя судьбами людей, пыталось на их костях въехать в пресловутый рай, который в действительности ничем не лучше бездонного ада. Не скрою, что мне пришлось ломать себя через колено, как и некоторые, вбитые в меня с молоком матери жизненные принципы. Думаю, мне это удалось.

— Спасибо вам, Стивен, — тихонько пожала ему руку Мэри. — А что будет с нами? Как нам жить? Сразу предупреждаю, что я его не брошу, — подошла к капсуле девушка и поправила не нуждающуюся в поправке подушку под головой у мальчика.

— Вы и будете вместе, — завистливо вздохнул доктор. — Уезжайте к вашей тётушке в горы. Связь будем держать по компьютеру. И при малейших плохих симптомах — встретимся здесь. Но, честно говоря, не думаю, что такое время настанет. Мой новый метод должен навсегда зафиксировать его в этом состоянии. То есть он будет бессмертен, но обучаться всему придётся заново. Причём долго и самому. Мой вам совет: отдайте его в школу. Самую обыкновенную школу и пусть на этот раз у мальчика будет детство, которого он был лишён в прошлой жизни.

***

Самолёт стремительно покатил по взлётной полосе, а бдительная мисс Стоун тщательно пристегнула ремнями безопасности себя и Чарли.

— А нам долго ещё лететь? — беззаботно спросил устроившийся у иллюминатора мальчишка.

— Часа четыре, или чуть больше. Можешь поспать, если хочешь.

— Ага. И пропустить такую красоту?! Ну уж нет! — Восхищённо глазея на облака и оставшийся внизу мегаполис, проговорил Чарли. — К тому же, кто-то обещал мне поцелуй! — И он лукаво сложил губки трубочкой, прикрыв на минутку глаза густыми ресницами.

— Пока только так, — со вздохом поцеловала его в румяную щёчку Мэри. — Надеюсь, что скоро ты всё же немного подрастёшь...

«Постскриптум» Из дневника Мэри Стоун.

«Вот уже полгода, как мы живём в гостях у тётушки Изабель, любезно и с большим радушием давшей приют двум бездомным душам, которым пойти, честно говоря, больше и некуда. Во всяком случае мне и, что очень важно, ребёнку здесь очень нравится. Красивая южная природа. Луга, горы и цветы. Цветы - которые тут цветут круглый год и, кажется, вся жизнь утопает в их красках и аромате. Наши души оттаивают от прежней тревожной жизни и начинают по другому относиться к этому миру, без опасения за завтрашний день, без боли и непонимания. Правда и без любви. Оговорюсь сразу, без её физической состовляющей ибо Чарли прекратил взрослеть очень быстро. Его жизнь вошла в колею обычного, стандартного ребёнка, со своими маленькими трагедиями и радостями. А отношение ко мне кардинально не поменялось. Оно стало просто по мягче. Он уже не добивался с неистовой силой моего тела. Ему просто хотелось ласки. Так, что иногда я даже стала ревновать мальчишку к своей нынешней жизни, но, в конце концов смирилась с таким положением дел. В любом случае у меня будет шанс на его любовь. Ведь через три, четыре года я останусь вполне привлекательной девушкой, отнюдь не старухой.
И ещё: мне иногда кажется, что он ничего не забыл из нашего интимного прошлого. Я порой ловлю очень взрослые, грустные взгляды, в которых мелькает неподдельная боль. Может его мозг просто засунул опасные для его здоровья воспоминания куда-то на дальнюю полку, откуда он их достанет, только когда посчитает нужным.
Но самое главное, что Чарли действительно стал человеком.
Пошёл в школу, откуда прибегает с широченной улыбкой на губах и взахлёб рассказывает мне все новости. Там у него появилась куча друзей и подруг. И иногда это его счастье длинной, тонкой иглой пронзает моё бедное сердце, когда мальчик описывает красоту какой-нибудь девочки, не заходя, впрочем, в своих описаниях слишком далеко, причём искоса посматривая на мою реакцию и неизменно целуя меня в губы (я позволила ему эту слабость, ибо сама не могу без этого обходиться).
В любом случае посмотрим, что будет дальше. Наши чувства друг к другу никуда не делись и я верю, что через несколько лет любовь, которую так грубо подстрелили на взлёте вернётся снова, чтобы добрать своё. Ну а если нет - я надеюсь, что смогу отойти в сторону. Я не буду мешать его счастью. Воли у меня хватит, не зря же моя фамилия Stone (камень)...