Песнь о любви

Песнь о Любви



В глухой сибирской деревеньке,
На берегу большой реки,
Был дом зажиточного Сеньки,
А рядом – бедного Луки.

Лука был часто пьян и весел,
На жизнь смотрел не торопясь
И кроме лодки, пары вёсел
Не видел больше отродясь.

Он был душой любых компаний,
Друзей повсюду находил
И в жизни той концы с концами
Рыбалкой кое-как сводил.

Наловит рыбы спозаранку,
На рынке тут же распродаст,
Устроить вслед затем гулянку
Он был в любой момент горазд.

Однажды он нашел гусёнка
В густых прибрежных камышах;
Тот звал на помощь маму громко,
Что спит бездыханно в кустах.

Её охотник рано утром
Потехи ради подстрелил,
Ну а Лука решил тут мудро:
Гусёнка дома приютил.

Кормил его он без укора,
Носил мальков, речную тину
И превратился очень скоро
Птенец в красивую гусыню.

Лука сдружился с нею крепко,
Красиво Глашей называл
И словно маленькую детку
Её без меры баловал.

И Глаша тоже привязалась
К Луке в затерянном миру,
Когда одна вдруг оставалась,
Не подходила ни к кому.

А у зажиточного Сеньки,
(Который был к тому же вором)
Все куры. гуси и индейки
Паслись за тёсаным забором

В том стаде был красавец – гусь,
Гусыни все по нём вздыхали,
Но утверждать Вам не берусь
Любил ли он одну хоть “кралю”.

И Сенька тем гусём гордился,
Из рук еду ему давал,
Душой при этом веселился
И нежно Гошей называл.

А время к осени спешило
И Сенька, как завзятый жмот,
Решил, что мало в птицах жира,
Не хватит мяса на весь год.

Тогда решает он всё стадо
Пасти на ближнем берегу,
А пастухом нанять бы надо
Соседа бедного – Луку.

Лука взялся за это дело,
На берег стал гонять гусей,
А чтобы Глаша не грустила
Ходил повсюду вместе с ней.

Так Гоша с Глашей оказался
В одном гусином стаде вдруг
И вскоре ей в любви признался,
На зависть Гошиных подруг.

У Глаши сердце замирало
От слов, что он ей говорил;
Она теперь любимой стала
И он её с ума сводил.

Они повсюду были вместе,
Старались больше быть вдвоем,
Но больше Гошиной невесте
Был дорог дальний водоём.

Они всегда туда спешили,
Там Гоша ей любовь дарил;
Уединившись в чудном мире
Он Глашу там боготворил.

Он говорил ей, как красивы
У Глаши шея, ноги, грудь,
Что без прекраснейшей Глафиры
Ему уж ночью не заснуть.

Он нежно гладил её шею,
Крылом, дрожа весь, обнимал
И как до сей поры не с нею
Он как-то жил – не понимал.

И Глаша Гошу обожала,
Он был единственный у ней,
Кого она в любви узнала;
Он был не гусь, а чародей.

Она не знала, как без Гоши
Сейчас бы жить пришлось вдруг ей;
Ведь он во всем такой хороший,
Он самый лучший из гусей.

Лука Любовь ту наблюдал
И беспокоился за Глашу;
Что дальше делать – он не знал
И думал: “Как –нибудь улажу”.

Но наступали холода,
Уж лужи тронул чуть узор;
Решает Сенька, что пора
Загнать всех птиц к себе во двор.

Итак, влюбленных разлучили,
Хозяин вынес приговор:
Без Глаши Гошу посадили
За крепкий тесаный забор.

Он ходит по двору тоскливо,
Не ест, не пьёт, почти не спит
И от других гусынь пугливо
Куда-нибудь уйти спешит.

И Глаша ту разлуку с Гошей
Как тяжкий гнёт переживала;
Такой тяжелой, горькой ноши
Она до сей поры не знала.

Она была не взаперти,
Могла гулять в любую пору
И захотелось вдруг пойти
К тому тесовому забору.

А подойдя к ограде вскоре,
Она всем сердцем поняла,
Что милый там - сидит в неволе
И громко Гошу позвала.

Он тут же резко встрепенулся,
Издал протяжный, громкий клич;
Весь двор от песни той проснулся,
Нарушен был покой всех птиц.

Они ходили вдоль преграды,
Искали щели без испуга
И были счастливы и рады,
Что наконец нашли друг друга.

Вдруг Глаша встретила случайно
Высокий ящик у забора,
Чтоб перебраться к Гоше тайно
Он был хорошая опора.

Мне нет нужды Вам говорить,
Как Глаша прыгнуть постаралась:
Чтоб с Гошей рядышком побыть,
Она с ним мигом оказалась.

Но в этот миг и Сенька был
С каким-то делом во дворе,
Он тут же с жадностью решил,
Что место ей в его котле.

Он стал ловить её сгибаясь,
Пошире руки расставляя,
А Гоша с Глашей заметались,
Что дальше делать им – не зная.

Вдруг Гоша резко развернулся,
Собрал все силы в его воле
И на мучителя рванулся,
Разбив лицо ему до крови.

Затем он бросил клич подруге:
“Взмахнем, любимая, крылами
И будем жить с тобой на юге,
Удача всюду будет с нами.

Найдем мы чистый водоем,
Где много пищи и тепла,
В любви и счастье заживём,
Не зная корысти и зла”.

Они тут же разогнались,
Дружно крыльями маша
И с мучителем расстались,
Вдаль стремительно спеша.

Целый час они летели
Все на юг, свистя крылами,
Но, устав немного, сели
На болоте с камышами.

И опять они остались
В целом мире друг для друга,
Как и прежде - вновь ласкалась
К Гоше милая подруга.

И он её боготворил,
Святую нежность раскрывая,
Как любит Глашу говорил,
Крылом при этом обнимая.

Такой вот миг: прекрасный, милый
У них три дня всего продлился,
А на четвертый, рядом с ними,
Косяк гусиный опустился.

И в то же время страшный грохот
Вдруг над болотом разразился;
Был слышен лай, весёлый хохот,
Какой-то гусь в крови весь бился.

И вновь стреляют люди злые,
Другие гуси заалели,
А Гоша с Глашей как шальные
Оттуда быстро полетели.

Но что такое? Глаша вдруг
Невольно стала опускаться;
В глазах у Гоши был испуг:
Ну что с любимой могло статься?

Они летели над тайгой,
Кругом торчали пики елей;
Не став подруга вдруг больной,
Они б вдали на воду сели.

Но как туда им долететь?
Ведь Глаша явно на излёте,
А сесть на пики – значит смерть,
Уж лучше б спрятаться в болоте…

Не видя выхода иного,
Любимый как-то изловчился
И поддержал её спиною,
Давая отдых милой птице.

Почти уж падая в бессильи,
Чета с трудом на воду села,
А вот сложить как надо крылья
Подруга все же не сумела.

Одно крыло у ней свисало
И ярким пятнышком алело,
А Гоше ясно сразу стало:
Она в полёте боль терпела.

Он нежно ей сказал: “Прости!
Не понял сразу я причину
Такого трудного пути,
Не взял в себя я ту дробину.

Теперь мы будем дожидаться,
Когда ты можешь полететь,
Пока же надо утепляться,
А это значит – плотно есть.

Тебе я буду доставать
Со дна побольше вкусной пищи;
Когда же сможешь ты летать,
Мы путь на юг с тобой отыщем”.

В ответ любимая вздохнула,
Очами грустно повела,
Крылом израненным взмахнула,
Но боль ужасная была.

Покорно голову склоня,
Она с любимым согласилась,
Судьбу свою благодаря,
Что вместе с ним здесь очутилась.

С той поры её любимый
Делал всё, чтобы успеть
Залечить крыло у милой
И быстрей с ней улететь.

Укрывал её крылами,
Когда дули ветры злые
И влюбленными устами
Говорил слова хмельные.

Днем кормил её, стараясь
Отыскать на речке мели;
Ночью, тесно прижимаясь,
Под сосной в дупле сидели.

Но недолго всё так длилось,
Как-то вся речная гладь
Крепким слоем льда покрылась;
Где же корм им добывать?

Их упорство быстро тает
После двух голодных дней;
Гоша с горечью решает:
Надо им искать людей.

Глаша всё еще больная,
Ей взлететь пока нет сил.
Он её, пока летает,
Потерпеть чуть попросил.

Она с Гошей согласилась,
Обещала всё стерпеть,
На прощанье попросила
Побыстрей к ней прилететь.

Хоть и тяжко ему было,
Но он всё же в небо взмыл…
Вдруг под ним луга проплыли,
Он узнал их, он здесь был.

Боже! Вон же водоем,
На котором я и Глаша
Так любили быть вдвоем,
Уходя от стаи нашей.

Вдруг, о чудо! Там в затоне
Гоша высмотрел Луку;
Тот в своем большом бидоне
На подкормку нёс крупу.

Он её мешал со жмыхом,
Две кормушки засыпал,
Выплывал на лодке тихо
И на дно их опускал.

А сейчас Лука пришёл,
Чтоб на льду рыбачить смело
И вдруг к радости нашел
Гошу “спрыгнувшего” с неба.

Он его погладил нежно,
Стал о Глаше вопрошать:
Где она в ноябрь столь снежный?
Можно ль как-то повидать?

Гоша крикнул вдруг тревожно,
Крылья прямо распустил
И настойчиво, сколь можно,
За собою пригласил.

До Луки дошли те стоны,
Он пошел за Гошей вдаль,
Почему-то сердцем поняв,
Что здесь кроется печаль.

И пройдя совсем немного
(Ну каких-то три версты),
Он увидел у дороги
Три огромные сосны.

Вот внутри одной из них
Глаша горестно сидела,
Не надеясь на успех,
Вдаль замёрзшую глядела.

Вдруг любимый для подруги
Миг удачи огласил,
Но у ней ответить другу
Не хватило даже сил.

Она только наклонилась,
А в глазах пошли круги…
Выпав в снег…Вдруг очутилась
В руках доброго Луки.

Он запрятал её в шубу,
Кровь очистил на крыле,
Дал крупы и ей, и другу
И понёс домой к себе.

Лишь неделю было надо,
Чтоб крыло ей залечить;
Не вернулся Гоша в стадо,
У Луки остался жить.

Но Сенька как-то вдруг узнал,
Что его Гоша у соседа,
Он про побег не забывал,
Приговорив его к обеду.

Ему ведь было не дано
Понять любовь во всём величьи,
А ведь любить-то всё равно:
По-человечьи, иль по-птичьи.

И потому он прибыл скоро
Забрать гуся к себе домой,
Не начиная даже спора,
Что гусь Лука, дескать, не твой.

Хотел скорее он свершить
Расправу с духом непокорным,
А потому велел спешить
Смириться с доводом бесспорным.

И тут бедняк – Лука сполна
Понял всю тяжесть той минуты:
На сердце хлынула волна
Желанья снять с влюбленных путы.

Здесь выкуп был вполне удобен,
Притом цена должна назваться,
Чтоб алчный Сенька неспособен
Был от такого отказаться.

Лука за Гошу обещал
Носить ему всю зиму  рыбу,
А жмот-сосед расписку дал,
Сняв с плеч Луки большую глыбу.

С тех пор герои песни этой
Живут у доброго Луки,
В деревне, что в Сибири где-то,
На берегу большой реки.