Машиах

Я открыла глаза как после тяжелого сна. Нижние веки слезились, горел лоб. Передо мной по комнате передвигались две фигуры, женщина эдемской красоты, лучистая и свежая, как предрассветная волна, в струящейся органзе с вышитыми птицами из бисера, и уродливое создание с едва различимыми чертами, в простом шелковом капоте черного цвета.

— Кто вы? , — недоуменно, почти шепотом произнесла я, слыша свой голос будто со стороны.
— Мы? , — вдруг остановились обе и обратили на меня удивленные взгляды, теплый и ласковый с холодным и могильно-равнодушным.
— Мы — смерть.

Нежеланную гостью в черном я представляла себе именно так. Равнодушное, обезличенное создание, которое забирает с собой все самое драгоценное, что у нас есть, только потому что по какой-то немыслимой милости у нее есть на это права. Простая, совершенно невычурная одежда, лишенная и тени радости, как бы в последний раз напоминающая, что время безмятежного существования в мире прекрасного окончено. Я не знаю вас, но как вы мне омерзительны! Сколько присвоенного богатства на вашем счету? И вот вы смеете стоять здесь, в моем доме. Но… кто же вы, райское создание с букетом весенних цветов? Почему вы — смерть? И почему мне так знакомо ваше лицо?

— Я прихожу за друзьями моего господина. Ему не хотелось бы, чтобы дорогие сердцу люди входили в Его дом без провожающего. Я прихожу с цветами и музыкой, и радостью, и надеждой. Все эти богатства — для Его близких, для тех, кто захотел Его дружбы.

— А я прихожу за всеми остальными, — язвительно, с усмешкой и желчным нетерпением выпалила «черная» смерть.

— Но кто же ваш хозяин? , — после недолгой паузы обратилась я к прекрасной смерти.

— О, это удивительно! , — нисколько не смущаясь продолжило райское создание. Его имя дивно, как и дивен Он Сам. Ро’и;, Роф’э;ха, Цидке;йну, Ша;мма, Нисси;, Мекаддишхе;м, Шало;м…

— Подождите, подождите! Я ничего не понимаю…

— Его имя — Машиах.

Я открываю глаза как после тяжелого сна. На полу переливаются, пропущенные сквозь призму граненной вазы, огненные лучи почти закатившегося солнца. Так вечер празднует жизнь. Душа переполнена надеждой, и нет страха. И все вокруг выглядит иначе, чем раньше, и есть смысл, и есть устремление.

Я шепчу, но слышу так громко и торжественно, слова будто песнь хвалы:

— Мой друг… мой друг! Мой… Машиах.