Елена и Дон Кихот. Глава 17. Мюнхенская речь

Роман в стихах.
Что, Дон Кихот, ты отдохнул? Иль ненароком уж уснул?
Лен, нега охватила тело: ты рядом, сделали мы дело.
Скатили все-таки с утеса, два тяжеленые вопроса.
А после встретили рассвет…
А что, вопросов больше нет? Вставай, Кихот, скоро обед.
Со мной  не будешь отдыхать, пора тебе это понять.
Опять в доспехи облачаться? Ах, Лена, любишь ты кусаться.
Моих укусов ты не знаешь. Да и не надо – зарыдаешь.
Не можем, Дон, мы наслаждаться, проблему ждут – поря впрягаться.
Тут ты права, борьба нас ждет, промедлил чуть, и ты – банкрот.
Реформы ждут, пора понять. Ну, сколько можно объяснять?
Я стал какой-то мягкотелый, воздействуешь на мое дело.
Душу пытаешься лепить, меня ты хочешь изменить.
Да ничего я не леплю, тебе я руку подаю.
Нас ждет очередная грань, она остра, лишь инь и янь
Смогут ее преодолеть. Мы инь и янь, ты, Дон, заметь.
Мы плюс и минус, Дон, привстань, коль не привык ты к инь и янь.
Меня вопрос начал стеречь про Мюнхенскую Моисея речь.
Когда скакал, Лена, галопом в ЕС, собравшимся Европам,
Я слышал ропот: «У, злодей, их русский папа Моисей».
Так в чем причина, расскажи, картину маслом покажи.
Тут, Дон, такой будет расклад – немножко отойдем назад.
Когда Германию отдали, они клялись и заверяли,
Что в ножны положили шпагу, и на восток – ни-ни, ни шагу.
Но верится – всё дело в том, в свежо придание с трудом.
Всегда горят у них глаза на наши недра и леса.
Запас пресной воды Байкал, прикрыв лишь рукавом оскал,
В желании, Дон, поживиться, приблизились к нашим границам,
Забыв про клятвы, заверенья, рукопожатия мгновенья.
И тихой сапой обложили, базами ПРО нас окружили.
И, в НАТО всех приворожив, надеялись, что Моисей,
Увидев силу петли сей, их сразу пустит в огород,
У них подбрющьем поживет. Они капустой похрустят,
Возьмут зеленых, сколь хотят. И в завершение – нагадят.
Цветные саженцы посадят. И чтоб росли сочны и густы, дадут название капусты,
Так революцию назвав, Россию под себя подмяв.
И так они, Дон, размечтались, в своих стремлениях зарвались,
Что неприкрытым стал оскал, и со зловонием сверкал.
Уже насколько Моисей воспитан, скромен, как Персей,
В конце концов не удержался, и громом в Мюнхене раздался
Голос российского Героя. И в хвост, и в гриву запад кроя,
Он смело их разоблачал, и каждый про себя бурчал:
«Не разглядели мы прогалин, в России появился Сталин.
Сейчас их силой не возьмёшь. Хорош Персей, ох, как хорош!»
Поддержим пятую колонну – помощь российскому гурону
Окажем, чтобы изнутри процесс гниения вели.
А мы извне. А как иначе? России санкции назначим.
Информационную войну будем вести, и не одну.
Введем в для них привычный обиход мысль, что страна хуже живет.
И навсегда от нас отстала – вина Персея генерала.
Внушим, зомбируем их тонко, что их удел – бензоколонка.
Пусть ломом недра добывают, о производстве не мечтают.
Мы ж по дешевке будем брать, а им поделки продавать.
Но в десять раз уже дороже, так их пограбить можно тоже.
Залезть в заветны закрома - используя хитрость ума.
Ещё хотели, Дон, добиться, подталкивали нас включиться в их гонку вооружений,
Как раньше в СССР – свежий для всех еще пример.
Тогда мы разорили себя сами, и им достались с потрохами.
Но тут облом, ведь Моисей не только пилигрим, Персей.
Не только самбо с детства знает, еще и в шахматы играет.
Он гнусный ход их разгадал, к себе конструкторов созвал.
Ну, что, Кулибны Левши – мозгами вы не малыши.
Поставлю цель, тут не взыщи. Что можем сделать из пращи?
Дешевле и посовременней, я верю в ваш российский гений.
Умом, чудо-богатыри – народу праздник подари.
Поменьше тратьте на прицелы, чтоб волк был сыт, и овцы целы.
Придумайте такой прицел, чтоб ПРО пройдя, остался цел.
Его создали мастера, стрелять им можно от бедра.
Проходит ПРО, словно играя, как молния, Дон, шаровая.
Теперь чуть что – пусть ждут ответ – Кинжал, Сармат и Пересвет.
А будет мало этих, Дон, заявится их брат – Циркон.
А с ним любимый Авангард, и гиперзвуком оглушат.
Нельзя играть без козырей – пошли бы прочь вы от дверей.
И вот оскал, прикрыв рукой, ученым не дают покой.
Чтобы подобное создать, пытаясь наших догонять.
Но это дело долгих лет, не брезжит даже слабый свет.
Мы ж тоже не стоим на месте, процентов сто даем, и двести.
Тебе картина, Дон, ясна? Спокойно спит наша страна.