Вещий сон

Порою снится добрый сон,
Но чаще, что, увы, похуже,
Злым духом весь пропитан он
И хочется проснуться тут же.
Но разве волен я над сном,
Что погружается всё глубже,
Где память выстроена вряд и предрекание при нём.

И надо же такому смочь!
Я разговаривал с листом,
Что поначалу плавно кружит,
Потом ложится под кустом
И облик свой теряет в луже,
Что кап за каплей собиралась под дождём.
А он сказал: «Бывало хуже.

Бывало, суховей несёт песок
И режет он и колет остриём.
Тогда стреляйся, хоть в висок».
И я: «Постой, ты тут о чём?
Ты человеком себя мнишь, похоже.
А он: «Нет. Я здесь ни при чём.
Неужто, аллегория так сложна?»

«Ну, хорошо, — подумал я. — Ведь это только сон.
Нет, я не брежу, хоть здесь это не сложно.
Раз так пошло, пусть выскажется он.
«Давай, — я говорю, — наш диалог продолжим».
«Сейчас, — он молвит. — Только вот воды глоток...
Передохну и вылезу из лужи…
Вот так… Вот тут присядем на пенёк».

Я прыснул со смеху. Ну, виноват — не сдюжил.
«Ну ладно, говори, браток», —
Сказал я и придвинулся к нему же.
Тогда и он издал смешок
И, повернувшись, как пушок уклюже,
Завёл он разговор про мох,
Что рос не пне, как нарост на мертвецкой коже.

«Вот видишь это — он мне не родня,
Хотя он тоже зелень может,
Но жизнь питает он не из корня
И сока проводник ему не нужен.
И может он расти, где зря —
Не то, что я, которому нужна семья
И толстый ствол, что к свету стрЕмится к тому же.

И с верху видел я земной покров,
Что тут и здесь пылал огнём
И горы раздвигал потом,
И воды поднимал с брегов.
Так разве мох такое может?
Там, где я место занимал,
Уже созрела почка

И, что б я всех не донимал,
Упал сначала я на кочку,
Затем, гонимый ветерком,
Попал я в эту лужу.
И знаешь, что было потом?»
И я: «Меня ты встретил, может?»
А он: «О! Я вижу, ты просёк, о чём тут выйдет разговор».

И я в ответ: «Ох, сомневаюсь жутко в этом.
Ни разу в жизни не беседовал с листом,
И ко всему тому - упавшим с ветки.
И он: «Ну вот опять! Ты снова о своём?
Тебе толкую — я есть сон. Но вещий.
Ты слушай. Вникнешь может быть потом,
Когда проснёшься на рассвете».

И превратился я весь в слух,
Силясь из всех мох потуг,
Как тот немой, что слышит даже мух
На расстоянии километров двух.
И он: «Там в вышине — деревьев дух:
Его мы слышим, не тревожим.
Ведём беседы нашим языком

Меж снов: на шелест он похожий.
Но тут гутарю я о том,
Что человек утратил путь, что был ухожен.
Тогда ещё был он почти что божеством,
Ступал на землю босиком,
И каждую рисинку добывал он потом,
Пока не понял, что богатств в земле полно - битком.

И стал вгрызаться в землю он
За золотом, металлом и углём.
Выпотрошил он матери утробу,
Остались пропасти на месте том.
И если б слышал ты, как жалостно, захлёбом
Она вздыхает, плачет всем нутром,
Ты б осерчал на человеков и воспылал на них огнём.

Но не о том толкую я, дружок.
Оно конечно — грех на человеке,
И он виной, что не сберёг
Планету в ярком солнца свете.
На то природа даст ответ,
Ведь он за всё, в конце концов, в ответе.
И дух его ещё сожмёт.

Но виноват пастух — не скот,
Который жухлую траву с хвальбою поедает,
При этом уваженье и почёт
С поклоном низким воздаёт,
И не смутится, не робщает,
А только здравия желает
И свой же плод помётный пожинает.

Ну что сказать: пусть и отрава,
Но, если к позвонкам живот уж прилипает,
Так всё сгодится для приправы,
Покуда плоть безмолвно принимает
То, что положено по праву,
По роду службы, без обмана:
На что сгодился, там и рьяный».

Я сказываю то, что слышал, не рискуя
Попасть нарочно в дурий дом.
Но тот листок, мне в уши повествуя,
Застрял во мне, как будто кол.
И я ответственно клянусь вам,
Что так и было, хоть и не лезу на рожон.
Всегда ж могу я заявить, что это был лишь только сон.

Но истина во сне заключена большая.
И стоит нам признать, что изначально
С землёй мы были, заодно.
Потом её мы поделили,
Что было дадено, распотрошили.
Теперь чего на бога уповать,
Раз позабыли, кто есть мать.

На том закончился рассказ.
И кто не понял смысла сказ,
Того за всё и навсегда прощаю.
Но кто есть я?.. Земля пускай простит,
Ещё гостинцем, может, одарит,
На блинчик маслица подмажет.
Родная матушка, до скорого прощанья.