Тоша

     На газоне  лежала собака. Ее толстые, с заметной сединой бока, не подымались в такт дыханию, а глаза были закрыты.
       Мимо проходили люди, они шли по своим важным делам, и, проходя мимо, украдкой, не замедляя темпа, старались разглядеть - не сдохла ли?
        Мальчик лет четырех собрался было ткнуть неподвижную,плотную тушку, но мама с раздражением и брезгливостью его одёрнула.
         На противоположной стороне аллеи, на  скамейке сидел старик в лёгких, казавшихся безразмерными, брюках. Он читал газету. Сутулая спина, седые, стриженные волосы, унылое, обрюзгшее лицо - казалось, он отбывал  скучную, ежедневную повинность.
          Вот он дочитал свою газету, медленно свернул ее в трубку узловатыми артритными пальцами и начал осторожно подниматься, произнеся хрипло:
-Тошенька!
Мертвая собака ожила, задышала, медленно открыла мутноватые глаза и чуть  кряхтя, по стариковски, поковыляла  к хозяину. Было видно издалека, какая она старая, какого труда ей стоило сбросить дремотное оцепенение этого раннего, но уже жаркого июльского утра.
- Пойдем, девочка,- и старик, шаркая, направился к панельной многоэтажке, которая росла из потрескавшегося тротуара аккурат через дорогу.
Тошенька послушно перебирала коротенькими, кривыми лапами, стараясь не отставать.
Казалось, что каждый шаг она делала из чувства долга, повинуясь раз и навсегда заведенному порядку. Гулять, это хорошо,  движение это жизнь.
     Тошеньке было уже почти пятнадцать лет- рекордный, Мафусаилов возраст для собаки, если рассудить. Почти пятнадцать лет назад старик принес ее домой двухмесячным щенком.Сука, постоянно крутившаяся возле  гаражей ощенилась. Всю эту  ораву подкармливали двором, а потом мамаша куда-то пропала: может быть попала под машину, а может быть была отловлена той самой службой. Щенки осиротели - четверо смешных черных и рыжих комочков, уже вполне подросших. Их быстро разобрали сердобольные жители двора, одного, точнее одну, ту, что осталась взял старик.
       Он сам не знал, для чего он это сделал, зачем ему на старости лет такая обуза. Порыв, что и сказать, да только не стал он ему сопротивляться. И ни тревожащая перспектива разговора с женой, ни необходимость пересмотреть привычный уклад жизни и режима его совсем не волновали. Казалось, его судьба и судьба этой маленькой собачки соединились самым естественным образом, повинуясь какому-то нелепому, но неоспоримому предначертанию.
       
      Старик, волнуясь повернул ключ в замочной скважине, мысленно готовясь к разговору с женой.
       Его Валюша появилась на пороге, как всегда встречая мужа, кроме  тех дней, когда совсем уж плохо себя чувствовала. Услышав тонкое поскуливание, раньше, чем увидела ту, что жалобно его издавала, она только и смогла произнести, с досадой растянув слово: -Зачееем? Ведь грязи теперь сколько в доме будет! А гулять ? С ним же гулять нужно!- все досадовала она, заранее зная, что согласится, чего уж там, да и одиноко, невесело было им с мужем последнее время.
     Одиночество, особенное, стариковское, горькое и малозаметное, как-то тихо пробралось в их дом, стало обыденным, как выцветшие обои в гостиной. У них не было детей, а стало быть и внуков - в свое время не вышло, да и у Валюши было больное сердце.
       Очень быстро Тоша прибрала старика и Валюшу к рукам,  теперь всё вертелось вокруг ее потребностей. Прогулки, визиты к ветеринару, режим и прививки. Только как-то с материнским предназначением у Тоши не сложилось, как и у ее хозяев -  осталась она "старой девой".

Два года назад не стало Валюши. Сбылся самый большой страх старика: что вот уйдет она, оставит его одного,никто больше к порогу не выйдет. Выходить к порогу стала Тоша.
           ***   ***
      В направлении многоэтажки, растущей из тротуара на противоположной стороне, шли старик и собака. Вдруг старик,  вспомнил о чем то  и повернул обратно к газетному киоску.
    Какое то время собака ещё продолжала идти по инерции в направлении к дому. Увидев, что хозяина нет рядом, она ,медленно развернувшись, пошла вслед за ним.
      -Куда ты, туда и я - говорила вся ее фигурка, - куда я ,туда и ты.
       - Тоша! пошли, девочка. Домой.