Быть может. Поэма. Глава 7. Знакомство с Алиной

«Чего же хочешь ты?» - «Я?.. славен быть хочу». -
«Но чем?» - «Как чем? - умом, делами,
И красноречьем, и стихами,
И мало ль чем еще?»
К. Батюшков. Странствователь и домосед

В отделе было двадцать человек.
Начальник, заместитель — чин по чину.
От общего количества коллег
Мужское составляло половину.

Из молодёжи были среди них:
Пиляев Савва, инженер ведущий;
Кирилл, Олег, Виталий — из простых;
И был ещё Владлен... Тот самый... Пьющий...

Большая редкость —  пьющий инженер,
И всяк его талантливым считает.
О нём молва: умён, как Люцифер,
И от ума большого он страдает.

Недюжинный имел он интеллект
И съеденные кариесом зубы.
Он шутками производил эффект,
И были те порой довольно грубы.

***
В обед любили в теннис поиграть,
Их стол стоял на первом, в вестибюле,
Возле лифтов... Но стали вдруг мешать,
И их оттуда вежливо... турнули.

Нашли местечко дальше от невзгод,
Где не было лифтов, в просторном зале.
Там в типографию был главный вход,
И типографские не возражали.

Долг инженера — новое внедрять,
Они собранье провели с повесткой:
«Мы можем типографским доверять?» —
И стали оставлять ракетки с сеткой.

Однажды, забирая инвентарь,
Виталий позвонил в дверь к типографским.
Дверь девушка открыла — как дикарь,
Был поражён очарованьем дамским!

Изящества исполнен стройный стан;
Взгляд синих глаз — открытый, безмятежный;
Каштановых густых волос Сессон;
Рисунок губ — затейливый и нежный.

К лицу и туфли, дорогой текстиль —
Подобрана одежда безупречно...
Отметил он, что у неё есть стиль.
Всё это уважал он бесконечно.

Виталий восхитился: «Какова!
Красива и изящна — совокупно.
Но это, к сожаленью, лишь слова:
Мне с ней не быть — уж слишком недоступна!

Она напоминает тех девиц,
Что ехали со мной в купе на море...
Мне до сих пор не позабыть их лиц:
Яд на устах, презрение во взоре...

Она в вещах красивых знает толк...
Но явно избалована деньгами —
И смотрит свысока на наш пинг-понг...
Как тело инородное меж нами».

***
А девушка добавила свой штрих:
И впрямь на теннисистов не глядела...
Но часто проходила мимо них,
И это сильно изменило дело.

Оценивая прелести её
В мужской спортивной, жаркой атмосфере,
Высказывали мнение своё —
Порой в пренебрежительной манере:

«Эх, на неё б в купальнике взглянуть!» —
«А ты раздень!» — «Пожалуй, не рискну я...» —
«А губы так и просят поцелуя!» —
«Фигурка — класс!» — «Но маленькая грудь...»

Не все у нас — избранники удачи,
Безвольным — бесконечно долго ждать,
И мы порой презрительно судачим
О том, чем не способны обладать.

Она вела себя предельно строго.
Виталий, недовольный, стал ворчать:
«Какого чёрта эта недотрога
Пытается меня не замечать?»

И он, своей привычке новой верный,
Чтоб в «межсезонье» навык не терять, —
Нисколько не смущаясь, начал первый
Здороваться, вопросы задавать.

Она сначала сухо отвечала
На признаки вниманья... Но потом
В общении приветливом, простом
Его средь теннисистов отличала.

Разрушена молчания стена,
Гордячка вдруг болтушкой оказалась,
От всех знакомых девушек она
Открытою улыбкой отличалась.

Зовут Алина, в Ленинграде год,
Живёт, как и Виталий, в общежитьи.
Не учится, зато мечтой живёт
В квартире жить, сама же на «лимите».

Её Виталий пичкал болтовнёй
В те дни, когда в пинг-понг они играли,
И безобидной увлеклись игрой,
И стали закадычными друзьями.

Она пыталась в теннис поиграть...
Виталий показал, как это делать, —
Пришлось ей неудобства испытать
Разгорячённого игрою тела.

Она ребят пыталась пожалеть,
Что нет у них возможности... «подмыться»...
И тут же Аля начала краснеть,
Что ей случилось так оговориться.

Увидев перстень на её руке,
Он взял за руку, к перстню прикоснулся,
Чтоб рассмотреть его невдалеке,
И похвалил — так перстень приглянулся... 

И вдруг Алина стала приглашать
Виталия к себе «на чашку чая»...
Он вынужден был ей пообещать,
Но с оговоркой: занятость большая.

Он начал посещать последний курс,
Через полгода — отпуск преддипломный,
И начал он уже входить во вкус
Учёбы в тот период переломный.

Но девушка настойчива была —
Ведь от визита он не отказался! — 
И в гости каждый раз его звала...
Виталий, наконец, засомневался...

Он вдруг подумал: «Может быть, сходить?..
А вдруг, как Нина, девушка доступна,
Коль продолжает «приходи» твердить?..
Отказываться было бы преступно!»

***
К девицам в общежитие попасть,
Как и к мужчинам, было делом сложным,
В котором у вахтерши строгой власть
Закрыть дорогу лицам ненадёжным.

Сначала к ней был должен подойти —
В приёмный час! — любой из ленинградцев
И процедуру строго соблюсти...
Простую, если глубже разобраться.

Виталий у вахтёрши попросил,
Чтоб вызвали Алину, из двадцатой.
Поскольку он был скромен, не дерзил,
Ответила вахтёрша той же платой:

Остановила девушку она,
Идущую из душа с полотенцем,
Использовала в роли бегуна,
Что сообщает радость даме сердца.

И вскоре вниз спускается сама
Алина, просит пропустить к ней гостя.
Коль общежитье вовсе не тюрьма —
Входи, оставь лишь пропуск. Здесь всё просто...

«Да ради бога!» — лезет он за ним...
И вдруг краснеет Витя, как калина:
Забыл он дома пропуск!.. И Алина
Идёт наверх за пропуском своим.

Виталий удивлённо отмечает,
Что девушка слегка раздражена:
«Ну, пропуск я забыл... С кем не бывает!?
Она мне не невеста, не жена...»

Пока метал он молнии и громы
(В душе, конечно) — чуть повеселев,
Пришла она, оставив на столе
Свой пропуск, повела его в «хоромы».

В их комнате Виталия ждала
Такая же простая обстановка,
Как у него: кровати, два стола —
Всё скромно... И за девушек неловко...

Но было и отличие одно:
Почувствовал он запах незнакомый...
Таинственный... Пьянящий, как вино...
И он, тем дивным запахом влекомый,

Сумел подумать только об одном:
«Пускай же запах женщины разбудит
Мой неуютный холостяцкий дом,
Пускай же он всегда со мною будет!»

Его волшебный запах поразил
И ни на что на свете не похожий!
Виталий с удивлением спросил:
«Чудесный запах! Что это?» — «Быть может...».

***
Они и в самом деле пили чай —
Его Алина быстро заварила.
Подумал вдруг Виталий невзначай:
 «Подруг она уйти уговорила».

Беседа протекала нелегко,
Возникшее мешало напряженье,
Ему казалось: очень далеко
Ушло их беззаботное общенье.

Его тревожил внутренний разлад...
Но даже зная психики устройство,
Свой склонный к неосознанному склад,
Не мог понять причину беспокойства.

Он про свою учёбу рассказал
(Пусть знает, что он — времени заложник!),
Что любит посещать он кинозал,
Планирует раскрыться как художник.

Сказал Алине, что его сосед
Имеет очень модные пластинки.
Она была в восторге, и в ответ
Он пригласил её на вечеринку.

Не обошлось в тот день без хвастовства:
Он сообщил, что очень любит книги,
Но мало в них он видит мастерства,
И эти он готов надеть вериги:

«Уж если в книгах нечего читать,
Придётся стать писателем маститым,
Упущенное срочно наверстать». —
«Ну, не забудь меня, став знаменитым».

В ответе он почувствовал подвох,
Стал хвастаться Алине, что знакома
Ему давно Галина из профкома
(Для хвастовства сомнительный предлог).

О «Повести о разуме» спросил...
Она её, конечно, не читала...
Своё он превосходство ощутил,
Она ж в глазах Виталия упала.

Алина поддержала этот тон —
И словно подхватила эстафету,
Ввязавшись в бесполезный марафон...
Как будто тем приятных больше нету.

Она ему решила подсказать,
Что, как должно в одежде сочетаться,
И, чтоб себя виной не истязать,
Пришлось ему пред нею оправдаться.

Когда твердил, в чём хочет преуспеть,
Слова его сомненью подвергала:
«Но это невозможно всё успеть —
Для этого тебе трёх жизней мало!»

Порой она болтала ерунду:
«Вино?.. Да мне и пять бутылок мало!..
Три года без мужчин — имей в виду!» —
И очень заразительно смеялась.

Потом она спохватывалась вдруг,
Что в болтовне своей дошла до края,
Набрав себе сомнительных заслуг:
«Ты мне не верь, я вовсе не такая!»

И вот настало время уходить.
Расстались, недовольные друг другом...
Ещё чуть-чуть — и начала б претить
Беседа, проходившая с натугой.