Двадцать лет спустя

О, астры, астры - свет и цвет,
Такие облачка на скае;
А вот - колония тех лет
Никак тебя не отпускает.

Пять лет с напёрстка ухватив,
Ревела - вечна доля рабья!
Обычный женский коллектив -
Печальная тюряга бабья.

Особый дом, суровый край.
Живёшь со всеми общей суммой:
Молчи, побольше убирай,
Побольше шей и меньше думай.

В не самом избранном кругу
Свободою окно синеет.
Хороший отклик - "да", "могу", -
А надзирателю - виднее...

В таком дзюдо не до бордо.
Так лошадь пятится от дышла,
Так три с полтиной и УДО.
И жизнь почти на коду вышла.

Вот, отдыхала на морях -
Вернулась в нежный мир из хлама.
Но снятся робы, уйма рях;
Не заживает эта травма.

Клок радости ль снимать с луны,
Примериваться, что ль, к утрате ль?
Ворота чёрные видны,
Но ты не зек, а надзиратель.

О, восхитительный порыв,
Чтоб знали, кто она такая.
Почти жива, засов закрыв.
Почти довольна, помыкая.

Она одна - против овец.
Не тяжела её работа.
Почти свободна. Наконец,
Теперь ей можно за ворота!