Картины, как друзья

Живопись, удивительная метаморфоза жизни – застывшая во времени и настроении, она формирует чувства и действительность до волшебства.
*
Словно в волшебном замке сидели на балконе трое друзей наблюдали в открытые двери ливень, который сплошной завесой отделял их от мира реальности.
-… вот ты дурочка! Кто ж сегодня читает Тургенева – нужно читать Мопассана!, - безапелляционно заявила рыженькая пухляшка, с сожалением смотря на свою подружку.
- Ну почему дурочка – Тургеневская нимфа… - мечтательно произнес паренек, смотря сквозь струи дождя в будущее
- .. Я Гончарова читаю… Обрыв, - третья участница дождливого симпозиума о ценностях культуры хотела промолчат, но истина требовала сатисфакции незамедлительно, поэтому долг ее обязывал расставить приоритеты соответственно.
- Со своим Гончаровым ты никогда не научишься коммуникации в современных условиях! – важно заявила толстушка
- А что в Гончарове можно найти, кроме грусти и спеси, непонятно… - паренек внимательно перевел свой взгляд с серебряных струй дождя на струящиеся каштановые волосы своей нимфы.
- Мне нравится его образ… в жизни и в «Обрыве»… Гончаров путешествовал с царственной особой вокруг света на бригантине и видел практически весь мир, но все окончилось «Обрывом». Почему в жизни так происходит?!
- А что «Обрыв»?! Ничего не обрыв. Каждый нашел свое! Марфенька вышла замуж, веселая, послушная, нарожала счастливых деток. Верочка, глубокая натура ищет бури, как будто в буре есть покой… Горький же все сказал!
- Девчонки! Здесь иное! Здесь о любви! Разной, правильной и не правильной! Здесь сама жизнь!
- Вы не поняли… Здесь про дружбу…
- Нет, нет, нет! Про любовь!
- Дружба – это свобода чувств и проявлений! Любовь– это долг. важнейшем в системе нравственных ценностей понятии родилась не без учета того неразрешимого противоречия между потребностями развитой личности в высокой любви и требованиями общества- долгом, которое предопределяло горестный удел призвана открыть для взаимоотношений личности с современной действительностью обнадеживающую перспективу, снимающую их трагизм! – Тут же все написано! – рыженькая девочка фыркнула и ткнула пальчиком в книгу.
- Для этого Гончаров вводит долг, Марфеньку, общественные обязанности человека, в содержание и назначение самой любви, что превращает долг в органичную и естественную часть потребности человека в личном счастье.
- Конечно же – Вера это  обеспечивание внутреннего совершенствования человека и общества. Не подменяя социальных, политических, имущественных отношений людей, любовь–долг в то же время становилась образцом для них и внутренней потребностью личного счастья.
- Нет Вера у Гончарова… это отношение человека к вере, бунтарство, поиск нового, глубина, страдание, поиск…
- Что то я не понял – мы книги что ли или живые люди?! У нас что книги в друзьях, или мы?!
- У кого как… У меня картины…
- Как картины?! А мы?!
- Вы это сегодня… А картины навсегда
-  У тебя есть друзья навсегда?!
…Да… - голос «нимфы» прозвучал неуверенно.
- А кто? Мы их знаем?
- Наверное… Девочка с кошечкой и Мальчик Боттичелли…
- Я тоже кошек люблю. А кто бычится… ботичелится!?  Мишка?. – с любопытством спросила рыженькая
- Нет, Серега.. Он сам мне говорил – паренек грустно вздохнул, силы не равные. Серега спортсмен и всегда занят на тренировках. Он не будет трепаться с девчонками и мечтать под дождем…
- А вы встречались?
- Да… В Лувре, когда во Францию ездили.
- И что они тебе сказали?
- Они ничего не говорят. Только смотрят на тебя внимательно и помогают…
- Они глухонемые? Или..
- Нет, они из прошлого, но живые…
- Это как?! Полтергейст?!
- Ну что то вроде того…
- Почему вроде.
- Все не однозначно. До сих пор спорят – на картине автопортрет самого Боттичелли или Медичи.
- А ты как думаешь?
- Сложно понять. Собирательный образ, духовный мир или незаконнорождённый …Ведь перевод с итальянского многозначен даже фамилии Боттичелли – бочонок, серебряных дел мастер, стойкость. Даже стойкость в разных вариациях звучит по-разному – пять, шесть значений. Как тут разберешь. И сама Италия сомневается – а та ли я, а так ли это. Эпоха Возрождения не просто любовь бога к человеку, а к истине мироздания, которое так упрощается и уничижается.
-