Где святостью дышит душа

(Фрагмент автобиографии 4)

* * *
Я запомнил, что любимые малыши очень вкусно пахнут – то ли случайно, то ли природа
снабдила их дополнительным уровнем защиты в виде неотразимого обаяния. В первый
приезд Билли, когда ему было около 1,5 лет, я никак не мог надышаться запахом его
волос, а он смотрел на меня и удивлялся: "Что это он меня всё время нюхает?"

Однажды я присел на корточки, а он босиком, в одном памперсе, вдруг быстро подошёл
ко мне, обнял и очень по-взрослому положил мне голову на плечо. В тот момент я
понял, что родина – не самая большая любовь в моей жизни. А ещё у него был такой
взгляд (он ведь ещё не умел говорить), что его дедушка, светлой памяти Владимир
Иванович, как-то заметил: "Іноді (иногда) так гляне, що (что) аж страшно".

Рильке писал: "Каждый ангел ужасен". Только теперь я понимаю, что он имел в виду –
подобие страха высоты. Жутковатое и, вместе с тем, сладкое и пьянящее чувство,
которое в полной мере испытывают парашютисты за миг до прыжка, и отчасти мы, когда
в солнечную и ветреную погоду оказываемся на верхушке высоченной вишни, которая
скрипит и раскачивается, как старинный корвет на зелёных волнах.

Огромное небо в глазах малыша,
где святостью дышит душа.

(2021)


* * *
EVERY ANGEL IS TERRIBLE

I know for sure that beloved kids smell very tasty – either by accident,
or nature has provided them with an additional level of protection in the form
of irresistible charm. On Billy's first visit, when he was about 1.5 years old,
I couldn't get enough of the smell of his hair, and he looked at me and
wondered: "Why is he sniffing me all the time?"

Once I squatted down, and he, barefoot, in one diaper, suddenly quickly came up
to me, hugged me and put his head on my shoulder in a very adult way. At that
moment, I realized that my homeland is not the greatest love in my life.

And in those days he also had such a look (he didn’t know how to speak yet) that
his grandfather, of blessed memory Vladimir Ivanovich, once remarked: "Sometimes
he stares so [brightly] that it becomes scary".

Rainer Maria Rilke wrote: "Every angel is terrible" (in German: Ein jeder Engel
ist schrecklich). Only now I understand what he meant – a semblance of fear
of heights.

Eerie and, at the same time, sweet and drunken feeling that parachutists
experience in full measure the moment before the jump, and partly we, when in
sunny and windy weather we find ourselves on the top of a tall cherry, which
creaks and sways like an old corvette on green waves. A huge sky in the eyes
of a baby, where the soul breathes with holiness. Or, poetically:

Huge blue skies of kid's eyes – endless All,
where it shines like a sun holy soul.

(07-Sep-2021)