Рассказ. Я есть...

В коридоре купейного вагона скорого поезда у окна стоит Мужчина. Ему около пятидесяти пяти лет, он моложавый, в хорошей форме, с породистым лицом. Поезд несет его из Архангельска в Питер.. он возвращается с киносъемок вместе с семьей.
Почти полночь. Рядом с ним маленькие дети (девочка и мальчик пяти и семи лет).
Мальчик уткнулся в стекло:  «Владя, я вижу  темноту».
- И я, - машинально говорит Влад, а мысль цепляется за пустую фразу: «Боже! все приходит на круги своя…
Мальчик мой, иди и скажи Таше, что мы будем проезжать мимо нашего дома».
Девочка тоже прилипла к стеклу и копирует Влада: «Босе, всё круги. Где нась дом?»
- Там, впереди.
Влада снова накрыл внутренний голос: «Все приходит на круги своя… Я же не знал тогда, что найду свой дом. Жизнь моя катилась с горки в яму, и дна не было видно! Я не помнил, кем я был. Неудачи липли, как мокрый снег. Не было работы, замучили безденежье и болезнь, жизнь в долг. Я не показывал своего состояния, но кризис - вот здесь (Влад увидел, что держится за сердце) - нарастал вместе с комом неудач.
Сглазили меня что ли?»
А я была? – спросила девочка.
- Ты еще не была.
Зацепившаяся за сознание мысль продолжала разматываться вслух как клубок с нитками: «Но была одна необычность, за которую я зацепился. Я попробовал себя, хоть и поздновато, конечно, в кино - каскадером. Потом сам придумывал фильмы и стал писать сценарии. Мне сказали, что хорошо пишу».
- И я пису, - разговаривала с Владом девочка.
- Да, моя девочка, - Влад неожиданно качнулся и схватился за поручень – толи вагон накренился на повороте, толи сердце сильно ударило в грудь: «Нехорошо мне».
- Сьгласили сьто ли?
Влад открыл окно и улыбнулся малышке.
Вышла из-за тучи полная луна и побежала за поездом. Теплый августовский воздух несся навстречу, и вместе с ним неслись, мелькая, столбовые огни, освещавшие теплыми пятнами загадочное и неведомое пространство.
Влад ощущал, как это, несущееся только ему навстречу, пространство делало вместе с воздухом завихрение перед его лицом. Он чувствовал, как этот вихрь, создавая вакуум, против его воли высасывал из него мягкое, полужидкое его сознание, а может, и тело. Вытянув очередную порцию сознания, вихрь выбрасывал его обрывками мыслей, нет, выплевывал из окна как сгусток слюны.
Влад подумал, что последние месяцы он жил, находясь в каком-то пограничном состоянии. Он как бы одновременно существовал и в мире реальном (все видел, слышал, словом, чувствовал), и в мире ином, где были его мысли – в мире, который он придумывал, где жили герои его сценария, где их судьбы развивались по вымышленному им сюжету.
А сейчас, в этот момент, это пограничное состояние стало неузнаваемым – у него пропало чувство. Органы всех чувств не передавали в его мозг информацию, и только легкое онемение пальцев и кожи головы напоминало ему, что тело его еще существует.
Происходящее было так необычно и интересно, что Влад не испугался. Да, он даже прошептал, но ему показалось, что он прокричал: «Я не бо-юсь!»

Была абсолютная тишина, обездвиженность и темнота с далеким-далеким огоньком, на который он шел сначала, как по коридору, а потом он летел.
Где-то сзади, как будто за дверью, за которой был длинный, им уже преодоленный коридор, он услышал детский голосочек: «Владя скасал – … не боисся».
……………………………………………………………..

Влад очнулся от грохота поезда, проносящегося в трех метрах от него, от вихря, который нес с собой экспресс, от мелькания светящихся вагонных окон, сливающихся в одну полосу искусственного света.
Эти шумы были как музыка – волшебные и величественные.
Он снова очнулся уже от хлопка тишины, от ощущения легкого дуновения свежей ночи. Он стоял в пятне оранжевого фонарного света и видел, как уменьшается хвост удаляющегося поезда.
Одно его Я осталось в том, скрывающемся за горизонтом поезде, а другое его Я  стоит неизвестно где на земле, где-то перед Котласом.
Как странно, - думал Влад – здравый смысл ко мне вернулся, а я по-прежнему не боюсь и не беспокоюсь, стою в неизвестной ночи в легкой футболке, в тапочках на босу ногу. Хорошо, что еще джинсы на мне. Паспорт остался в куртке – в купе, мобильник там же и деньги… Он похлопал по карманам и обнаружил в заднем кармане две тысячи рублей с мелочью.
- Богат, однако, кретин, куплю башмаки в первом же магазине. А, может, и не я это вовсе, не Я – телесный, а моя душа.
Для проверки он взял крупный кусок щебня под ногами, бросил его через железнодорожное полотно и услышал, как камень шлепнулся, наверное, в лужу на той стороне двухколейки.
- Я в своем мире и в своем уме, но странно… Куда теперь? Направо по шпалам – Архангельск, налево – ближайший город – Котлас. Пойду налево - на юг.
Впереди бежала тропочка, освещаемая фонарем, и в метрах ста пятидесяти светили дополнительные огни, и, кажется, висел светофор, а еще через сто метров столбы и освещение заканчивались. Повезет, если там переезд. Уж, лучше идти по автодороге, чем по шпалам в тапочках на войлочной подошве, - думал Влад, подходя к шлагбауму.
- Осторожно, автоматический шлаг-Баум! – успела прочитать грамотная ворона и получила на лету полосатым бревном по голове, - пошутил Влад.
На противоположной стороне железки, под откосом насыпи Влад увидел небольшой домик.
- Наверное, смотритель переезда там живет.
Дом выглядел неживым, дверь была закрыта снаружи большим навесным замком. К дому примыкал сарайчик без двери. Запахло сеном и промасленной ветошью. Скрылась луна. Нащупывая в темноте дверной проем, Влад задел поленницу дров, и край ее рухнул.
- Бля! – обматерился Влад от удара поленом по ноге. Боль утихла, он зарылся в сено и сразу уснул. Ему ничего не снилось.
……………………………………………………………………………

По вечернему городу Котласу несется автомобиль скорой помощи на вокзал, преодолевая препятствия на загруженных транспортом улицах. Ну, всем сейчас срочно понадобилось на вокзал. Врач с санитаркой и водитель с носилками спешат бегом на перрон, им сказали, что Архангельский поезд задерживают из-за больного.
Толпа пассажиров у вагона. Врача встречает молодая красивая женщина  тридцати лет. На ее лице гримаса большого несчастья с детской мольбой о помощи в лучистых мокрых глазах.
- Сюда, доктор, просю Вас, ськорее, - говорит женщина, немного растягивая гласные, с каким-то смешным, детским сепелявеньем. – У него сердсе остановилось… уже пятнадцать, нет, двадцать  минут.
В купе врач быстро осматривает мужчину. Рядом с больным стоят маленькие дети – девочка и мальчик.
- Это ваш дедушка, Владимир Михайлович? - спрашивает детей врач, читая паспортные данные.
Я сделала искуссьтвенное дыхание и пульс появился, - поясняет женщина.  Ее тело передернулось ознобом, на нее больно было смотреть.
- Вам нужно успокоиться, - и обращается к медсестре: «Дай ей успокоительного – два кубика». У врача в руках готовая кардиограмма… сказал, как отрезал: «Срочно в больницу, инфаркт и, может, инсульт, ваш отец сейчас в коме».
- Я с вами, посалуйсьта, восьмите.
Машина «скорой» мчится в больницу. Женщина сидит сбоку от больного, гладит его лоб и щеки и что-то шепчет, может быть – «любимый», может, - «не умирай». От завывания сирены ничего не разобрать. Дети рядом… спят.
…………………………………………………………………………

Влад проснулся от прохлады, от желания писать и от жажды.
- Что будем делать сперва, за неимением влаги? - пошутил он громогласным вопросом и услышал над головой детский голос: «Деда! Бомсь проснулся».
Влад обернулся. Выше того места, где он спал, сидела девочка, довольно крупная, странно одетая – в фуфайке на ситцевую, белую в мелкий цветочек, ночную рубашку и, в не по-размеру больших, рабочих башмаках на босу ногу.
- Деда, иди сюда! – крикнула девочка и захлопала большими ресницами.
- Что кричишь? Сама напугаешься.
- Сам напугаесся. Мы бомся не боимся, - захихикала она.
От ее беспечного смеха Влад улыбнулся и подмигнул девочке, как взрослые подмигивают ребенку, и получил в ответ «моргушу».
Подол ночной рубашки сполз с ее раздвинутых в стороны коленок, и его взгляд, как магнитом, притянуло к основанию ее ножек. – На него смотрел внушительный «бутон», покрытый русыми волосками-колечками, с выпирающими за большие половые губы чуть сморщенными «лепестками», к которым он так захотел прикоснуться губами, что сожмурил глаза.
Естественное мужское волнение ударило его током по кундалини, а девочка продолжала улыбаться, как ни в чём ни бывало.
- Может, это и девочка, но ей не меньше семнадцати, - понял он и отвел взгляд, будто ничего не заметил.
Девушка вскочила и бросилась мимо Влада к дверному проему, крича: «Деда, бомсь – хоросий».
В дверях стоял крепкий старик с седой аккуратной бородой, ему было за восемьдесят лет. Он держал в руках готовые к применению вилы, но в глазах его не было ни страха, ни злобы.
- Я его сьтерегла, он просьнулся, и я сьвала тебя, как ты ськасал.
Дед приставил вилы к стене: Сто, исьпугался, хлопесь? – спросил и засмеялся.
Девушка подошла к Владу, она оказалась высокой, пониже его только на пол головы, и взяла Влада тонкими пальцами за руку.
- Бомсь не боится тебя, Деда. Он хоросий, - сказала она и посмотрела на Влада голубоглазым взглядом так, что ему стало хорошо.
Он кивнул ей и деду: «Я, Дед, правда, хороший, только потерялся в возрасте за пятьдесят лет и не знаю теперь, как жить дальше, и есть ли я  вообще».
- Бывает. И что ты хочешь, Незнайка? – спросил Дед, и Влад услышал в его интонации умную иронию, и почувствовал, что дед – непростой.
- Очень хочу писать и пить, а потом – познакомиться.
Девушка потянула Влада на улицу, он послушно шел за ней к сарайчику типа «уборной со всеми удобствами на улице».
Она повернула защелку, открыла дверь: Сьто  стоись?
Влад встал у одной из двух дыр-«очков».
- Закрой дверь, - бросил он через плечо.
Влад расстегнул молнию на джинсах и процесс пошел с наслаждением таким, что он закрыл глаза.
Скрипучая дверь сзади закрылась, и он услышал рядом падение второй струи в яму. Девушка, нисколько не смущаясь, сидела рядом и разговаривала с ним.
- Будем сьнакомы, - сказала она серьезно. - Я Таса. Деда Вася – мой дедуска.
- Я так еще никогда не знакомился, - Влад плюнул на обстоятельства, раз, уж так здесь принято, как в Монголии, довел процесс до конца, отвернувшись, застегнул молнию и сказал через плечо: «Я Влад, будем знакомы, Тася».
- Не Тася, а Таса, - девушка уже стояла на улице и, приподняв подол, подмывала водой из рукомойника свой «бутон».
- Однако, гигиена, не в пример мне, - подумал Влад. – Таса – это что – Таша?
- Да, дурасек, Натаса – Таса.
- Понял, Ташенька, не сердись.
Влад снял футболку, взял душистое мыло и умылся по пояс холодной водой. Таша принесла из дома полотенце и вытерла его обалдевшую от такого расположения девушки мокрую голову.
………………………………………………………………………….

Санитары несли, потом  везли больного по длинным больничным коридорам сразу в реанимацию. Женщину с детьми, что все время была при нем, остановили перед дверью палаты и сказали, что она, если хочет, может сидеть здесь в коридоре, пока не придет медсестра и дежурный доктор, чтобы все оформить.
Дети дремали на скамье, женщина сидела безмолвная, она вся была там, в палате вместе с любимым человеком, ее глаза были закрыты, она чему-то улыбалась и шептала: «А я Таса».
……………………………………………………………………………

Дом деда Васи – это две комнаты и кухня с бессвязным собранием большого количества вещей всех стилей, доставшихся от нескольких ближайших поколений за прошлое столетие. За столом допивают чай Влад и Таша, пол литровая бутылка водочки стоит уже допитая. Деда Вася выходит с охапкой мужской одежды: «Вот, Владя, отобрал для тебя, выбирай и носи».
- Я выберу, тебе понравится.
Влад примеряет, поданную Ташей ношенную одежду.
Дед Василий рассказывает Владу свою и Ташину историю.
Когда-то Василий Андреевич Боровицкий был известным геологом-ученым, открыл пару больших месторождений цветных металлов, много лет проработав в экспедициях – в «поле», даже, когда вышел на пенсию. Наташа – Ташина мама была у Василия поздним ребенком от любимой женщины, с которой он сожительствовал, приходя в отпуск на четыре-шесть месяцев, и которая была на двадцать лет его младше. Дочь пошла по стопам отца. Также как и он, она окончила Горный институт в Ленинграде, еще студенткой познакомилась с сорока летним мужчиной – той же профессии, влюбилась по уши, жила и работала с ним в партиях и вышла за него замуж, когда забеременела Ташей.
Дед продолжал: «Мужа, кстати, звали Владимиром Михайловичем, как тебя, Владя. Надо сказать, что я Владимира никогда не видел. Но оказалось, что он был моим студентом когда-то, но, конечно, я его не помнил.
Они были счастливы вместе. Имя Таше дал Владимир, так он хотел. Дочь моя – Наташа говорила, что будет у  него любовь в квадрате. После рождения Ташки дочь жила в Ленинградской квартире. По полгода, вне сезона, когда Владимир простаивал, они втроем путешествовали, где хотели. Он хорошо зарабатывал по тем временам. Такая идиллия продолжалась более трех лет, пока не  случилась трагедия – Владимир, предположительно, утонул на переправе в экспедиции, спасая геологические образцы, но тело его не нашли. Наташа измучилась за три месяца, пока ей не сообщили, что ее муж пропал без вести.
Она была однолюбка, держалась несколько лет, пока верила, что он вернется. Доходили до нее слухи от геологов, что его видели. Потом начала втихую, но крупно, пить и скончалась после этого через два года от аритмии и сердечной недостаточности – сердечная мышца сморщилась от алкоголя. В тот день, как сказали на работе, она сильно понервничала, у нее поднялось давление. Придя поздно вечером домой, она накормила Ташку, уложила ее спать, а сама пошла, принять ванну.
Через сутки подруга по работе наведалась узнать, в чем дело. Дверь открыла маленькая Таша, провела тетю в ванну и показала, что мама моется, потому что обкакалась, и еще рассказала, что мама рассердилась на Ташу и с ней не разговаривает.
В ванной без воды сидела обнаженная Наташа, уже холодная, но такая красивая. Из крана текла небольшой струйкой теплая вода и уходила в смыв. Наверное, она почувствовала, что ей становится плохо, дотянулась до крана, убавив воду, и выдернула пробку. Теряя силы, она испугалась, села отдышаться. Смерть наступила мгновенно. Под Наташей была кучка кала.
Что испытала, о чем думала маленькая Таша, встав среди ночи и проспав на стульчике в ванной до утра, и потом, просидев еще много часов рядом с мамой, никто не узнает. И Таша ничего не помнила, но после этого стала заикаться, логопеды не могли снять ее детское шепелявение. Когда ей исполнилось одиннадцать лет, у Таши начались периодические припадки, примерно в одни и те же сроки два раза в год – зимой и весной, после которых она долго, до двух недель отходила. После этого ее здоровье восстанавливалось. Ташка выросла очень умненькой девочкой, внешне, как все, только осталась вот такое детское произношение.
На телеграмму подруги о смерти Наташи приехал Ташин дед и забрал ее с собой. Они жили здесь, на глухом железнодорожном переезде, где  бывший геолог дед Вася работал смотрителем, даже будучи на пенсии. Когда автоматизировали переезд, ему Железная дорога продала домик за бесценок и оставила на полставки смотреть за техническим состоянием на этом участке полотна.
Дед, рассказывая Владу всю их историю, пожаловался, что боится за Ташу. Она, хоть и умница, но все же, не в своем уме бывает, и ей одной, без помощи не прожить, как не могут жить по-земному Ангелы небесные. Он спас ее от психушки и не хочет, чтобы она туда, когда-нибудь попала.
Времена меняются. Хоть здесь и глухомань с озером, но и она отступает под натиском «цивилизации» современных людей, и становится небезопасно.
Два года назад приезжала из города на двух машинах компания дикой молодежи, устроили проводы сынка одного местного рекетера в тюрьму, который во время следствия и суда сидел дома. Папаша ничего не мог сделать для сына, искалечившего своего однокурсника, просто потому, что у того родственник оказался покруче.
Дед Вася тяжело вздохнул, посмотрев на Ташу: «Не уследил за этой «дурочкой». Влюбилась в этого парня - будущего зэка. Гнилой такой молодой человек - наглый, самоуверенный, агрессивный, жестокий, абсолютный эгоист, в общем, достойный сын своего родителя – местного миллионера, а в прошлом рекетера. Влюбилась, убежала с ним на озеро. Они, покуролесив, пришли сюда, устроили здесь «****ство», пришлось отбиваться. Они бежали, а Ташка осталась в печали, лишенная девственности, и кричала – «Я умру без него».
Таша, выбежала из комнаты  на кухню, вернулась с брелком в руках: «Вот… (дед протянула брелок Владу) - он вернется». Таша села рядом с Владом, прижавшись к его плечу щекой с глазами полными слез, ища сочувствия.
- Он ей сказал, что на флот служить уходит и вернется через три года.  Не дай Бог. Я их тогда шуганул сильно, пригрозив стволом, вот этим (он достал из-под кровати автоматическую винтовку с подствольником). Снасильничал он ее. А ведь Ташка всю нашу историю в таких подробностях впервые слышит.
- Когда мне осень грустно, я играю Сопена и мне становится хоросо, я как перыско парю.
Таша разобрала вещи, лежащие на комоде, и оказалось, что это не комод  вовсе, а старое пианино, и заиграла…
- Ты, Владя, думаес, сто я дуроська, в сколе не усилась? – так ты осыбаессься. Скаси ему, деда Вася.
Дед рассказал, что Таше психологически трудно было учиться уже в начальных классах. Хотя, дети здесь и беззлобные, но, все же, дети – без царя в голове. С шестого класса дед Вася добился разрешения на домашнее обучение.
- Думаю, я имею на это право и возможности. Ведь до Горного института я закончил педагогический Герцена, географический факультет. В общем, договорился с РОНО, что один год попробуем. Если Таша сдаст экзамены за год по программе шестого класса, то ей разрешат учиться дома и дальше – до одиннадцатого класса. Мы сдали экзамены на пятерки не только за шестой, но и за седьмой классы. Ей сейчас 17, и она имеет аттестат о среднем образовании.
Я, месду просим, полусила диплом на областном конкурсе по литературе за лудсее сосинение и, дасе, за стение стихов Пастернака.
- Это правда, с ее шепелявением, она покорила жюри обаянием и эрудицией.
- Да, гордись мною, Владя.
Влад вдруг почувствовал, что он нашел здесь, в этой девушке то, что ему недоставало всю жизнь. В покое этого быта, который наладил дед Вася, он нашел мир, из которого не хотелось уходить. Он нашел родных людей. Влад отвернулся, почувствовав, как перехватило горло, и вышел на улицу.
- Сто с ним? Я схосу са ним. Владя думает, сто он старый и нам не нусен, но он совсем молодой. Да, деда?
- Нет, Таша. Я сам поговорю с ним – это мужское дело. Он еще мальчишка по сравнению со мной. Мне бы тридцать годков скостить, каков бы я был?!
Влад хотел открыть деду свои чувства, но передумал. Зачем начинать то, что не будет иметь счастливого конца.
- Что надумал, уйдешь?
- Да, прямо сейчас.
- Давай, к вечеру ближе, как раз к автобусу поспеешь, он раз в сутки ходит, до остановки двадцать четыре км будет – двадцать км до трассы и еще четыре километра - по трассе до поворота, где он забирает местных.
Стоявшая незаметно рядом Таша была очень расстроена и попросила деда разрешить ей проводить Владю, хотя бы до трассы. Дед махнул рукой, он знал, что Таше нужны эти проводы: «Ладно, на велосипеде довезешь его до трассы и обратно, за два часа доставишь».
…………………………………………………………………………….

К Таше подошел врач и теребил ее за плечо. Таша, очнувшись, резко встала, отчего у нее закружилась голова, и врач ее поддержал: Как вы?
- Все хоросо, усьтала немного.
- Идите к старшей сестре, оформите документы и можете идти домой. Мы начнем операцию, все будет хорошо.
- Дом нась далеко…
- Ах, да, сестра поможет устроиться в гостиницу, а завтра придете.
……………………………………………………………………………

Было ощущение блаженства одинокой езды на велосипеде по кромке «грунтовки», мимо полей на холмах и редкого леса по бокам дороги. Таша сидела сзади на багажнике, прижавшись крепко всей грудью к спине Влада, нежно обхватив его тонкими руками. Они всю дорогу, то пели, то молчали, то читали стихи и снова молчали. При этом Таша что-то шептала, зажмурив глаза, но Влад этого не слышал, он просто улыбался как мальчишка. Перед трассой Таша попросила его остановиться. Она отошла в сторону, в поле с высокой травой и позвала его. Влад нашел ее спрятавшейся в траве. Она неожиданно, в одном порыве бросилась к нему, обхватив его руками и ногами как обезьянка. Он не удержался на ногах, они повалились, сминая полевые цветы. Таша уткнулась Владу в шею и шептала то, что шептала всю дорогу: «Останься, ты се меня насел».
Он поднялся, взяв ее на руки, как ребенка и отнес к велосипеду. Они, молча, дошли до трассы. Она остановилась с велосипедом, не глядя на него, а он продолжил путь по трассе к повороту, но не оглянуться у него не было сил. Таша, сложив рупором ладони, кричала ему вслед: Папа Владя, ты вернесься?!
- Какой же я дурак и скотина, - говорил про себя Влад, и полная ясность такого поворота судьбы вдруг пронзила душу его, и из ее глубин вырвалось: Да-а-а! Доча!
Таша шла обратно, удаляясь и не поворачиваясь, махала рукой, и, наверное, плакала.
Мимо Влада пронеслись открытый автомобиль с молодыми седоками, оглушив его противным роком и матом, и еще, крутой внедорожник, из окна которого, под ноги Владу полетела бутылка из-под пива. Что-то подсказало Владу, что встреча эта не к добру. Обернувшись, он увидел, как машины свернули к дому Таши. Все оборвалось у него внутри, он точно знал, что это был тот гад.
Он бежал по пыльной дороге, повторяя: Дай, боже, силы. Спаси и сохрани. Через треть пути он увидел лежащий на обочине Ташин велосипед. Высокая трава была утоптана несколькими коридорами. Таша, наверное, пыталась убежать от ублюдков, но не сумела, они ее тащили к машине и увезли.
………………………………………………………………………..

Таша уложила сонных детей на кровать в гостиничном номере. Пошла принять ванну. Нервы были на пределе, ее знобило от переживаний, жалости и страха. Она включила душ с теплой водой, встала под него и от тепла этого расслабилась и разрыдалась.
………………………………………………………………………….

Она бежала в высокой траве, нагнувшись, чтобы ее не была видно, выставив руки перед собой, но все равно колосья травы  раздражали мокрое лицо и цеплялись за платье. Сзади раздавались пьяные крики: «Не убежишь шлюшка. Вернись, все равно поймаем и выдерем. Вон она, вон!»
Таша, запыхавшись, упала в траву и притихла, как могла, чтобы они, не заметив ее, проскочили мимо.
Четверо молодых ребят как охотничьи борзые, пробежали шеренгой, ну, прямо, в двух метрах от нее. Таша, пригнувшись в траве, пошла вправо вдоль дороги и вышла на не заросший холмик.
- Привет, девочка!  –  перед нею сидел на камне Стас, такой же, как три года назад, только левая сторона лица вниз от виска и носогубной была обезображена бледно-розовой кожицей, как бывает после сильного ожога, - Умница, девочка сама ко мне пришла, да?
Ташу сначала парализовал страх перед Стасом. От этого страха она боялась описаться, он показался ей таким противным, что она тихо выдавила: «Нет».
Он взял правой рукой ее сзади за волосы, притянул ее к своему лицу, а левой бесцеремонно поднял юбку, - Опять без трусов, сучка.
Она одернула платье и выпрямилась.
- Так ты ждала меня, дурочка? … Ждала, вижу. Пацаны, к машине!
Он, не выпуская из руки ее волосы, потащил Ташу к дороге.
- Навестим твоего дедушку, маразматика, отметим наш «дембель», поговорим о географии. Два года я мечтал об этой встрече.
В руках Стаса был пистолет, он его протирал тряпкой.
Таша сидела на заднем сидении, прижатая парнями с двух сторон, и всю оставшуюся дорогу молчала. Она теперь боялась только за деда Васю.
Перед домом они остановились, и все вышли из машин, всего шестеро мужчин со Стасом и Таша.
- Зови деда. Ну! Скажи, мой жених за мной приехал.
- Деда, я сдесь, не выходи, у них орусие.
Чья-то рука сзади закрыла ей рот. Двое парней обогнули дом с тыла, чтобы оказаться у деда за спиной, если тот выйдет из дома.
Дед показался на крыльце с автоматической винтовкой и решительно подошел к Стасу и трем мужикам, стоявшим у автомобиля, которые держали Ташу, приставив к ее голове пистолет.
- Брось дуло, дед и тебя не тронут, мы же поговорить пришли. Не глупи, как был маразматиком, так и остался. Не трясись ты так.
Дед Вася задыхался от злобы и мести, от того, что ничего не может сделать. Он почувствовал в груди сильный жар и давление. Он тихо произнес занемевшим языком: «Отморозков не боюсь. Таша, прости».
Ноги его стали подкашиваться, пальцы неметь. Он последней мыслью понял, что такое инфарктное состояние уже когда-то было, что сейчас сердце его разорвется, и последним усилием воли выстрелил из подствольника разрывным патроном по второй, стоявшей сзади метрах в сорока машине, к которой незаметно подошли двое и держали его на мушке. А, может быть, и они стреляли в него, но дед Вася уже этого не знал и не слышал взрыва внедорожника.
Инстинктивно  трое мужчин с Ташей и Стас легли на землю, прикрываясь легковым автомобилем от разлетевшегося железа.
Дед Вася лежал на животе, прижимая руки к сердцу, он был мертв. Лежали обезображенными трупами и те двое, что стояли у второй машины и только что целились в деда из калаша.
Встал обалдевший Стас и увидел, что Таша сидит в изголовье деда Васи, гладит его седые волосы и что-то бубнит. Позже очухалась троица. Они были дикие, злые. Один из них схватил Ташу: «Разорву суку».
- Разорвем, но позже, она еще нам кое-чем послужит.
Он повел Ташу в дом. В комнате был большой крюк почти под потолком на свободной стене напротив окна. Стас и его подельник закрепили веревкой Таше руки в запястьях и, подняв их над головой, привязали веревку к крюку, и подтянули Ташу вверх.
- Иди, я оставил мобильник в машине, позвони Толику, чего он там задерживается, пусть с девицами едет к озеру. Да, и трупы уберите. Я пока здесь побуду. Потом можете приходить и… по очереди, как захотите. 
Таша от ярости закричала: Гад, убийся. Тебя Владя, найдет. Гад!
- Заткнись - Стас собрал подол ее платья и заткнул как кляпом Таше рот, она стояла беззащитная, с обнаженным золотистым лобком и мычала проклятия.
…………………………………………………………………………..

Влад сел на велосипед и погнался за машинами, которые, наверное, уже были у деда. Подъезжая к дому, он услышал взрыв.
Влад издалека, прячась за деревьями, осмотрелся – одна машина стояла поодаль от дома в метрах пятидесяти, вторая дымилась, вся развороченная взрывом. Двое мужчин тащили по очереди два труппа в тень под деревья, еще один сидел там и громко матерился в мобильник.
Сбоку от первой машины лежал человек, по бороде Влад узнал деда Васю.  Влад незаметно пересек открытое пространство и, прикрываясь машиной, подполз к телу деда, рядом с ним лежала автоматическая винтовка. На спине деда Васи были два пятна крови от пуль.
- Прости деда Вася, не успел. Где Таша? Понял… в доме. Сначала с этими субчиками разберемся.
Влад взял оружие, заглянул в открытую дверцу автомобиля. «Идиоты», - он увидел торчащий ключ зажигания, вытащил и положил его в карман: «Чтобы не уехали».
Влад встал за машиной и дал очередь по ногам, по тем двоим, которые тянули труп. Один из них упал, а второй побежал к деревьям, откуда раздались пистолетные выстрелы третьего подельника. Влад присел и пальнул в ту сторону из подствольника. После взрывчика пистолет замолчал. Влад видел, как двое убегали в лес.
Влад добежал до открытого окна и влез в дом. Напротив окна стояла Таша, привязанная к крюку, а, точнее, висела с раздвинутыми широко ногами, глаза ее были закрыты. Влад обрезал  веревку. Таша открыла глаза, и с сухими глазами завыла, уткнувшись Владу в грудь: «Они деда Васю убили».
- Знаю, милая. Надо уходить. Где этот подонок?
Она показала на дверь, в дверях стоял Стас, готовый стрелять из калаша. Но Влад инстинктивно опередил его. В дверях никого не было.
Из окна они увидели Стаса, стоявшего у машины. «Где ключ, уроды», - кричал он». Из-за деревьев вышли двое подельников: «В машине или у этого». Стас пошел с оглядкой в дом к двери, которая находилась с обратной стороны дома.
У Влада и Таши были полтора десятка секунд, чтобы успеть добежать до машины, пока их не видит Стас, и те двое не успеют приблизиться и выстрелить.
Они успели, и добежать и завести машину. Вслед рванувшемуся авто прогремели выстрелы с двух сторон.
«Таша, мы вернемся за дедом и похороним его достойно». – Влад гнал машину, насколько позволяла плохая дорога. Таша молчала и вдруг закричала: «Я не-не-не буду от не-него росать. Я не-не-не хосу, поним-м-м-маесь. Не-е-е хосу».
Влад все понял и больше ни о чем не спрашивал. Он испугался за Ташу, что она снова начнет заикаться, как в детстве, и не дай бог, у нее случится припадок.
Через пятнадцать километров они увидели, как перед ними тормозит крутая, черного цвета «Паджера».
- Я слысала, сто они долсны были свонить кому-то ис их компании, сто кто-то едет сюда, к нам на осеро.
Влад понял, что война еще не закончилась. Он остановился в двадцати метрах от «Паджеры», развернувшись боком ближе к обочине с высокой травой. Они незаметно под прикрытием авто выползли из машины и скрылись в траве, почти на корточках прошли вдоль дороги, невидимые в траве, вперед к джипу. Рядом были слышны голоса: «Ссат выходить. Пойдем  разберемся».
Приподнявшись, Влад увидел, как двое вооруженных мужчин осторожно двинулись к авто, не замечая, что справа за ними наблюдают.
- Давай!!! Мужчины открыли огонь по автомобилю так, как показывают в фильмах про гангстеров. Если бы Влад и Таша были там…
Между «Паджерой» и Владом было шесть, семь метров. Эти двое были впереди своей машины в десяти-пятнадцаит метрах. Ташей он рисковать не мог. Значит, надо рвануть к их машине и под ее прикрытием расправиться с ублюдками. Он показал Таше, что надо быть на месте и вести себя тихо. Пробежка. Не заметили даже, нет, оборачиваются, но поздно.
- Не мы первые начали. У нас нет другого выбора. - Влад хладнокровно выпустил очередь по открытым целям и успел получить ответные пули по машине, даже боковое стекло рассыпалось. Двое лежали в дорожной пыли.
- Таша, ко мне, сюда к машине.
Влад открыл заднюю дверь,  у которой рассыпалось стекло и…, боже, перед ним, держась за плечо, сидела бледная девица, а рядом вторая девушка, залегла между задним и передним сидениями.
- Таша, посмотри аптечку в багажнике, а ты, - второй девушке, - вылезай и помоги подруге.
Они вынесли девушку на траву. Влад решительно, начиная от шеи, разрезал рукав, вывалилась обнаженная красивая грудь, девушка инстинктивно прикрылась второй рукой.
- Рана навылет. Таша, сделай повязку. Кто такие? А, впрочем, догадываюсь.
Девушка была так бледна, казалось, что сейчас она потеряет сознание.
Влад взял ее здоровую руку, прослушивая пульс: «Все нормально, будешь жить, и благодарить спасителей», - он изящно поцеловал девушку в сосок: «А это в награду. Ха-Ха».
Таша засмеялась, хохотала и вторая девушка. Раненая улыбнулась. Они направились в поселок.
- Вы знаете, где живет ваш участковый?
 - Да, рядом с моим домом, мы покажем. И телефон его знаю.
- Так звони и передай трубку Таше. Таша, объясни про деда, про ублюдков там, про все кратко и скажи - сейчас приедем.
…………………………………………………………………………….

Таша сидит в больничной палате реанимации. Влад открыл глаза и смотрит на нее, но не понимает, что с ним, и где он находится. Таша вызывает дежурного врача. Плачет от радости: «Владя, ты слысись и меня понимаесь?»
Влад моргнул и пошевелил пальцем руки.
- Ты нас любись?
Влад закрыл глаза на несколько секунд. 
Он все, абсолютно все вспомнил - кто он, кто была Наташа и дед Вася, и кто она – Таша. Он хотел ей сказать об этом, но язык не слушался. Когда Влад открыл глаза, в них стояли слезы, и он краем губ старался улыбнуться и знал, что она – настоящая дочь его - все понимает, и я есть у нее!