E. K II

Планида решена. Киворий грёз.
Навешанный неведомой рукою.
Рассыплется на мириады звёзд.
Растекшейся молочною рекою.
О ней Мои посылы и обеты.
Я здесь И я покорнейший плебей.
Не вразумлю коварности наветов.
И дальности, уже минувших дней.
Событьями насыщенная давность.
Прильнет воспоминаниями из вне.
И эта упоительная данность.
Пробудит всю озлобленность во мне.
К моим уже не сбывшимся надеждам.
К потерянной с той лёгкостью любви.
К тому, что был и остаюсь невеждой.
С заклятыми врагами. На крови.
И как теперь писать? О том, что свято.
О той, что И теперь я чту святой.
В налой Кладу клочки тех писем смятых.
Вздымаю стяг. Иду в последний бой.
В доспехи облаченный. Дикий гунн.
Иду стремглав. По выжженной земле.
И путь мой озаряет сам Перун.
В невиданной до селе мне войне.
Чуть Денница пронзила темноту.
И дышит в след. Поверженный Борей.
А я иду по скошенной траве.
По землям мне невиданных полей.
Звучит набат. Призыв из темноты.
Туманы всюду вьются. в полынью.
И травы от испарины влажны.
Собою утло застят колею.
Неосторожной поступью иду.
Сбивая дробь. Краснеющей росы.
И небо рассекает поперёк.
От взмаха Аполлоновой косы.