Судьба интердевочки

Интересный стих. С теплом Саша.
Но...
Оценка для рейтинга: не понравилось; вам так нравятся горе-проститутки, любящие доллары - отрыжка, и отрыжку - 1991 года? Мне же - нравятся совсем другие девушки. Вот такая, например. Отрывок из 12-й главы романа "Ты не была в Париже".
http://stihi.ru/2020/12/13/1123
Света заметила вдруг, как тополь странно покачнулся, роняя на асфальт ещё зелёные листья – может быть, от ветра, а может быть, и нет. С чего бы это?
-Кока-кола… б-б-блин, печенье, - со стыдливой ухмылкой наконец выдавил из себя зам. директора кокаиновой плантации. – Всё. Короче, кончай ломать дурочку, идём в ЗАГС.
-Вот и всё стихотворенье! – захохотала Света. – Села муха на варенье – вот и всё стихотворенье. Видишь, даже я знаю последнюю строчку, а ты – нет. Да, поэт из тебя никакой, - поглядела она на пристыженного Максима, - романтик тоже, но… ещё не всё потеряно! Неужели не догадываешься? Ведь ты можешь просто купить мою любовь, балда, - постучала Света Максима пальцем по лбу.
-Конечно, могу! – оживился Максим. – Сколько ты хочешь? – быстро, по-деловому поинтересовался он.
-Пять тысяч баксов, – так же по-деловому и без всякой улыбки ответила Света. – Наличными.
-Так мало?! – удивился Максим. – Светка, зачем так мелочиться? Давай я подарю тебе лучше контрольный пакет акций Красноярского алюминиевого завода. Или транснациональной нефтяной компании «Джеффри Фокс» – у меня есть и такой. Будет тебе маленький подарок. Правда, не сию минуту. Потерпи немного, поедем в швейцарский банк сразу после свадьбы…
-Потерпеть? – улыбнулась Света. – А я не могу терпеть. Я хочу сразу.
-Сразу… - задумался Максим. – Хорошо. Если сразу – то вот тебе кредитные карточки. Это почти то же самое, что и акции. Кстати, ими очень легко пользоваться: сунул в специальную прорезь – и никаких проблем. Предлагаю на выбор: «Америкен экспресс», «Томас Кук», или…
-Не надо, - жалобно возразила Света, с испугом отмахиваясь. – Ещё вставлю куда-нибудь не туда, и меня арестуют. Я же сказала – дай мне доллары, самые обычные доллары.
-Так ты хочешь обычный «кэш»? – рассмеялся Максим, хлопнув себя по лбу. – Наличку? Светка, ты в натуре начиталась старых детективов. «Cash» во всех цивилизованных странах давно вышел из моды. Все уважающие себя люди пользуются современными магнитными и цифровыми средствами платежа. Но раз уж ты такая старомодная, то…
-Да, я старомодная, – сказала Света, поняв, что он ещё долго будет перед ней упражняться в своём красноречии. – Дай мне пятьдесят долларов. Больше мне не надо. Не может быть, чтобы у тебя не было с собой.
-Бери тысячу, – сказал Максим и торжественно, прямо-таки любовно, не скажешь, что они для него старомодны, вынул из бумажника десять стодолларовок, подавая их девушке.
Чуть помедлив, Света взяла деньги и принялась рассматривать самодовольный портрет президента Франклина на заметно потрёпанных, уже не новых банкнотах. Она уже знала его фамилию. Она пристально смотрела в вылупленные глаза Франклина, который ухмылялся над ней – жалким существом из расчленённой стараниями его потомков когда-то великой страны. Ничтожнейшей девчонкой, достойной лишь виселицы, как в его времена – ленивые негры на плантациях или мешавшие белым людям осваивать Новый Свет ещё многочисленные тогда индейцы. Эти купюры уже побывали во многих руках – финансистов, торговцев, имиджмейкеров, брокеров, киллеров, они летали в самолётах через океан, становились то кредитными карточками, то счетами в банках, то чьей-то кровью, то чьими-то потехами. На них были видны чёткие, как на фотографии, подколотой к акту криминалистической экспертизы и вшитой вместе с ним в уголовное дело, отпечатки пальцев генералов, приказавших убить её Генку, и солдат, расстрелявших её папу, нежные, не знавшие никакого труда пальчики разодетых в шелка певичек, лауреатов престижных премий, известных режиссёров. Если бы ещё недавно она, босоногая Света, осмелилась бы дотронуться хотя бы, просто коснуться такого богатства – её тут же арестовали бы, затравили собаками, повесили на глазах у огромной толпы на городской площади, чтобы неповадно было трогать то, что ей не принадлежит и никогда в жизни принадлежать не может. А теперь её, нищей девчонке, эти деньги суёт в руки тот, кого она больше не хочет видеть. Она колебалась – стоит ли доводить до конца свою жестокую шутку. Вероятнее всего, он убьёт её после этого, но… стоит ли дальше жить? Вот он и наступил, тот момент, который она ждала. Теперь точно не стоит.
Он совсем рядом, Глеб. Он зовёт её. Стоит только сделать шаг, единственный шаг.
-Ну? Что же ты стоишь? – надул губы Максим, как капризный избалованный ребёнок. – Нас давно ждут. И в ЗАГСе, и в «Лолите». Поцелуй меня, раз ты меня любишь, и идём.
-Забавные, - наконец оторвала глаза от баксов девушка. Жаль, что нет у неё при себе ни бензина, ни зажигалки для курева, неплохо было бы, если бы он всё-таки купил ей дамские сигареты... Но – ничего. – Сейчас поцелую, – сказала она. – Только вначале – один фокус. Раз, два, три… Гляди! – И она молниеносно, как ослепительная иллюзионистка на арене цирка, легчайшим движением руки изорвала пачку баксов в клочья и подбросила в воздух.
Потеряв дар речи, Максим глядел на Свету и на порхающие клочки выпученными, почти как у изувеченного Франклина, глазами и с раскрытым ртом. Часть зелёных клочков, на которые распался президент, осели ему на волосы и на костюм, другие – на асфальт. Обиженно и неслышно попискивал уже не ухмылявшийся надменно Франклин, с которым ещё никто не проделывал таких штук, как эта русская дикарка, устроившая такой неслыханный фейерверк. Какая-то дворняжка, пробегавшая мимо, остановилась, вильнув хвостиком, подняла лапку и пустила струйку жидкости прямо на разорванные баксы… Он был невероятно, до уморительности смешон, этот зам. всех на свете генеральных имиджмейкеров, этот начальник адмирально-межрегиональных холдингов, этот оберштурмбанфюрер глобальных технологий или как там ещё он назывался, что, собственно говоря, уже и не важно. На его несчастье, до него слишком поздно дошло, что и доллары, и он сам, и много других вещей, не подлежащих, казалось бы, никакому осмеянию – очень даже могут быть смешными. И Света расхохоталась так звонко и весело, как не смеялась ещё никогда, словно долго давившая её тяжесть в одно мгновение свалилась у неё с плеч:
-Ха-ха-ха! Ой, не могу… Слушай, я никогда тебя раньше таким не видела, честное слово. Между прочим, не хочешь ли ты случайно узнать, кто замочил твоего любимого прадедушку-энкаведешника в сорок пятом году? Я думаю, тебе будет интересно. Мой прадедушка! И я даже знаю, что он при этом сказал, - слегка покраснев, потому что почти никогда в жизни не произносила таких неприличных слов, Света повторила слово в слово ту самую историческую фразу, до сих пор пылившуюся в архивах бывших ГПУ, НКВД и КГБ, хотя сама сроду даже не ступала на порог этих уважаемых заведений.
В ответ послышалось какое-то нечленораздельное мычание или рычание.
-Гудбай, мой бывший френд, - сказала на прощание Света. – Я не люблю тебя, козёл ты глупый. Это была просто шутка, что я тебя люблю. Я люблю Глеба.
-Сволочь! Сука! – диким, нечеловеческим голосом заорал Максим, срываясь с места и бросаясь, как зверь, на девушку, стоявшую почти у самого края тротуара, мимо которого одна за другой мчались машины…

Принц Андромеды   02.09.2021 09:55   •   Заявить о нарушении