***

*   *   *   *   *


В моём атеистическом аду
Живут прелестные виденья,
Как золотые привиденья
В необитаемом саду:

Вот злобный, алчный карлик-великан,
Тлетворных снов тлетворное созданье,
Осоловевший истукан,
В грехе нашедший оправданье;
А вот в Гельветии жирующий банкир,
Душой окаменевший гордой,
До дна заполонивший мир
Высокомерной поросячьей мордой;
Вот ледяная Дева-кочерга,
Живущая бесплодным эстетизмом,
Мертвящая, как старая пурга,
Своим холодным пацифизмом;
А вот неугомонный враль,
Повсюду сеющий свинарник,
Он юн и вздорен, как февраль,
Как неприкаянный алтарник;
Вот полутень, рождающая блеф,
Парижское дитя лихих тореадоров,
Парнасские чертоги превращающее в хлев.
Зовущее в Москву испанских пикадоров;
А вот Аравии плаксивое дитя,
Проклятьем опрокинувшее выси,
Венеру оскорбившее шутя,
Сменившее латынь на говор крысий;
А вот и Гиммлера восторженный сатрап,
Ничтожество, смердящее расизмом,
Дремучей плоти уязвлённый раб,
Душитель, искушающий фашизмом;
А вот, я вижу, драгоценный гость:
Сам Кащенко стоит на сумрачном пороге
(Я соберу свою надежду в горсть,
Скользя по гибельной дороге);
А там, смотри, Зелёный Змiй в венце,
Открывший водочные дали,
Дионисийство на его лице,
А на груди – фальшивые медали;
Гляди, растёт Сатанаил в снегу,
И взор его – как меч разящий,
А там, на дальнем берегу,
Чернеет Сатана мертвящий…


*   *   *   *   *