И шо так мучиться?

Начну с того, что этот рассказ для его большего восприятия лучше читать с одесским акцентом и присущим этой нации юмором! Итак! Вперёд!

«Красиво жить не запретишь, но помешать можно», — рассуждал Зиберман, таща свинцовые ноги до дома. Опустив голову, он шёл по Патриаршим и вспоминал их первую с Цилей прогулку. «И шо мне взбрело в голову? Так удачно меня понизили до уровня просителя. Я полгода шарахаюсь — и за что? Вот сейчас доберусь до дома и выскажусь! Нет, Циля устроит мне скандал».

Дома в коридоре царила тишина. Зиберман подумал: «Обойдётся». Подошёл к двери в гостиную и онемел. Циля, как сама царица Тамара, возвышалась на табурете в одном нижнем белье. Допустим, что просто вешала шторы, но как! Бельё на ней, между прочим, самое что ни на есть от-кутюр. Он выбирал. Минут пять Давид даже не дышал, мысли приятные, словно цимес, завораживали взгляд: эти белые кружавчики на загоревшем теле, как окантовка торта, соблазнительно обнимали формы жены.

Циля обернулась.

— Давид, шо такое? Отвернись, дай мне одеться!

— Я ещё не нагляделся.

Циля топнула ножкой, забыв, что стоит на табурете, и спланировала в руки подбежавшего мужа.

— Ты же моя цаца, настроение подняла.

Циля улыбнулась, лёжа на Давиде.

— Ну не так чтобы оно очень чувствовалось.

— Таки ещё не вечер, — ответил с улыбкой Давид. — Сегодня мне подпортили настроение, но я ещё полон идей.

Они с Цилей поднялись и прошли на кухню, уютно расположились за барной стойкой. Циля восседала на высоком стуле, прикрывшись шёлковым халатиком, который, в сущности, открыл то, что можно было скрыть.

— Давид, ты пожалуешься потом. Давай выпьем, как у Воланда на балу, помнишь, ты мне цитировал «Мастера и Маргариту» во время нашей первой прогулки у Патриарших? Как там? «Так выпьем за здоровье, да не то что наше. Пьём ваше здоровье!» Таки за них до дна! За тех, кто тебе нервы попортил.

— Циля, они мне так и сказали: «Вас здесь не стояло». Я-то за жизнь, любовь, страну, пусть и чужую, а они?

— Ты, Давид, прям бережёшь меня от положительных эмоций. Я имею кое-что тебе сказать, не за твои мысли. Ты недавно мне денег дал на новый пылесос, помнишь?

— Помню.

— Ну так вот, я не купила. Зачем мне этот агрегат, который сосёт, как сумасшедший, электричество из розетки?

— Ой, Циля, слово «сосёт» при твоём виде меня наводит на хорошие мысли.

— Сделай вывод! Чтоб мы так жили, как прибедняемся. Я подумала: с веником в руке я же больше красавица, да?

— Ты ж моя пава!

— Значит, ты не расстроишься за новое платье?

— У меня сейчас другие перспективы подумать.

— Я тебе, как не родная, скажу. Твои перспективы так и давят на мозжечок. Шо тут думать! Поехали в Одессу!

— Ой, Циля, и не надо меня уговаривать, я и так соглашусь.

— Да и зачем тебе эта столица? Ты же сдулся здесь и перестал видеть прекрасное.

— Циля, не дави мне мозги, моё прекрасное всегда рядом.

— Ну и за што разговор? В Одессе оно таки будет рядом.

— Но я хотел для тебя!

— Для меня, Давид, хотеть не надо, достаточно делать. Ты подумай пока об этом, а я пойду чемоданы собирать.

— Циля, куда квартиру денем?

— Ой, ты сомневаешься в моей прагматичности? Я ж её сдала два дня назад.

— Ты шо всё знала? Знала, что мне откажут?

— Так и знала? Нет, я сделала. Кто бы тебя послал за Родину, если бы не я? Ну пришлось положить пару бумажек и поднять пару родни, так для дела. Вижу: маешься, как не родной, гражданством бредишь, бегаешь, унижаешься, кушать стал как не у мамы. Я крепилась, Давид. Полгода нервы себе делала. И вот, мы едем до дома!

— Циля, душа моя, а шо раньше ты сказать не могла? Так долго мучилась?

Циля встала посреди кухни и распахнула халат.

— О, Давид. Бог создал мир за семь дней, а мои мама с папой это — годами. — Циля провела руками по фигуре, подчёркивая все округлости. — Таки посмотри на этот мир — на меня! И не смей мне возражать!

— Таки я молчу.

— Тогда убери мнение со своего лица и помоги мне с чемоданами.

— Я тебя люблю.

— И не говори мне за любовь, лучше делай!

Счастливая Циля обняла не менее счастливого Давида, и они упали на пол.

Их семейная жизнь продолжила своё существование в другом городе. Как говорят у нас в Одессе: «Таки дай им Бог!»