Капитан II

Город праздновал... Пляски да споры...
Совладельцем... Оформив дела,
Вразвалочку вышел с конторы,
Голова уж хмельною была.

Окунувшись в толпу и всё позабыв,
Я наслушался запахов, песен
И куда-то пошел, ничего не решив...
Удивительно день был чудесен.

Девушки в пляске, и всё веселей,
В дымном шлейфе кружение света,
И влажные взгляды жадных очей
Остаются почти без ответа.

Раза три я поймал зацепивший меня
Томный взгляд черноглазой девчонки,
И она взгляд свой не отвела,
Что-то ценное было в нем для меня...

Обнаженные руки, как флаги в порту,
Отбивают чечетку точеные ноги,
И желанье куда-то в сторону ту...
Повело... Под чужие пороги...

Ром рекою плескался в стакан.
С кем-то чокнулись мы и отпили.
Три девки устало скакали канкан,
Остальных по углам растащили.

«Сыграем?» С усильем косой свел глаза,
Я откинулся в стуле: «Сыграем. В перудо».
«В качито, но дьявол один, бугеля в волоса...
Каждый своими. Играй... и надейся на чудо».

Прыгали кости из стакана на стол,
Взрываясь, ревела, скулила ватага.
Я руку засунул, ничего не нашел.
Расплылся верзила: «Де-енег нет, бедолага?»

Ухмылялся пернатый, косился косой,
Улыбался главарь: «Ну что там, старик,
Проиграл свою шхуну? Карманчик пустой?»
Обозвать шхуной... Мой новенький бриг...

Ром от злости забулькал в стакане,
Зубы щелкнули, словно капкан,
А в глазах, растворяясь в тумане,
Три кобылки плясали канкан.

Захотелось встать, да рукой по столу:
«А пошли б вы дорогою пенной,
Кто-то будет из вас лежать на полу,
Скорей всего ты, здоровенный».

Я привстал, наклонился и выхватил кость...
Всё понял... Вскипела и лопнула злость.
Отстреленной гильзой зуб чей-то упал.
Главарь что-то рьяно в кармане искал.

Прыгал, хрюкая, грязный кулак,
Пытаясь достать меня эдак и так.
И в половину уж выдохся я,
И стал пропускать удары в себя.

Главарь сумасшедший, с разбитой губой,
Палец неспешно повел по курку,
Зажав пистолет нетвердой рукой...
И я оглушенный упал в тишину...

Сзади ахнул бывший косой...
Ангел-хранитель был рядом со мной.
Пуля прошла, чуть плечо зацепив:
«Нет, не уйдут, меня не добив...»

Тут команда ворвалась. Топор, молотки...
«Строить что ли собрались они?..»
Обмяк я ногами, но все ж не упал,
Оперся о стойку и устоял...

Сознанье вернулось, я ожил опять:
«Как вы сумели об этом узнать?»
«Девчонка, что утром плясала на сцене,
Тебя увидала и к нам на колени.
Спасайте, мол, эти убьют капитана...
Схватили кто что... У Акира катана...»
===========
Дня три простояли мы возле порта,
Поправили снасти, лица, запасы...
И вот день последний. С утра суета.
Последние носим припасы...

В фальшборт упираясь, я вдруг ощутил,
Она, улыбаясь, стояла у трапа.
До этого словно бы и не жил.
Я сам не поверил, ребята.

Как в первый раз я по трапу сбежал,
Сняв шляпу, припал на колено.
Трижды руки ей целовал.
Я словно полжизни её уже знал.

«Я жизнью обязан на долгие годы.
Спасла ты меня от больших перемен.
Ждали меня смерть иль невзгоды...
Что хочешь проси, отдам я взамен...»

«Не забуду твой жаждущий взгляд...
Если захочешь, вернешься назад.
Я буду ждать и молиться богам,
Чтобы тебя не оставили там,

Куда унесут твои паруса
И неуемная жажда твоя.
Если вдруг случится беда,
С тобою будет молитва моя...»

Обнял ее я и долго держал,
Пока трепет сердца совсем не унял.
Юность вдохнул, прижавшись щекой,
Слезу незаметно стряхнул головой.

По трапу взбежал: «Стоять по местам!
Трап, черти, убрать! Швартовы отдать!
Что там, медведи? Поднять якоря!
Парус по ветру, воля моя...»

Девчонка нам вслед махала платком,
И в каждом ожил позабытый уж дом.
Во взглядах команды была лишь она —
Та, кто должна была ждать и ждала!