Пух в слух

когда  была  пуля  в  висок,
скорее  всего,  меня  не  дождалась  –
ударил  гром,
на  скотном  дворе  мертвечина  валялась,
Сивилла  пришла  в  то  место,
откуда  не  уходила,
свечи  зажгла,  воск  на  кожу  разлила,
бусы  на  шее  совы  напоминали  вдовьи  слёзы,
она  нагадала  –  облака  Луну  накроют,
она  вычерпала  молоко  из  грудей  Клеопатры,
отныне  сухими  станут  её  останки…

наряжали  снаружи,  гнили  внутри,
нутро  выворачивал  аниматор,
цаплями  в  небо  клювы  вросли,
колченогие   ступни  к  земле  прижимали,
в  градус   действительности  вводил  осадки 
артист,  строем  слова  в  рот  входили,
пятна  тревоги  проявлялись  в  цинге 
недоверием  к  гнили…

а  ты  садись  белое  облако  рядом, 
место  чёрным  кругом  отчерчено,
мы  давно  в  нём  с  игуаной
в  тисках  чешуи  от  ящерицы,
лилиями  асфальт  скребём,
рыбой  –  пилой,  как  веером  обдуваемся  – 
думаешь  –  прошлое  это  потом,
ошибаешься…

сложились  пополам  серпы,
молоты  отстучали  молебен,
в  муку  сожгли  костры,
остались  в  золе  произведения,
мы  –
трогали  азбуку, 
черпали  слухом  слова,
приплыл  айсберг, 
нателеграфировал  – 
отныне  тире  и  точка,
да   не  сведёт  глубина  с  ума…

откроет  рот  говорящий,   
да  закроет  под  пух  тополей,
мимо  идут  немые  тени,
скобля  лёд  у  каждых  дверей,
а  пуля  в  меня  не  со  мной  станцевала,
вальс  разодранных  слухом  разлук,
с  язвой  на  теле  Сивилла  гадала,
кто  мертвец,  кто  враг,  а  кто  друг…