Яссы - Дон. 23

ГЛАВА 23.


Вскоре Дроздовский прибыл в Константиновку, что возле Мелитополя.Было слишком много работы, с одной стороны немцы - враги, но с ними можно договориться о беспрепятственном проходе на Дон, с другой стороны украинцы, с теми сложнее.

ИЗ ДНЕВНИКА ДРОЗДОВСКОГО
Странные отношения у нас с немцами: точно признанные союзники, содействие, строгая корректность, в столкновениях с украинцами — всегда на нашей стороне, безусловное уважение. Один между тем высказывал: враги те офицеры, что не признали нашего мира. Очевидно, немцы не понимают нашего вынужденного союзничества против большевиков, не угадывают наших скрытых целей или считают невозможным их выполнение. Мы платим строгой корректностью. Один немец говорил: «Мы всячески содействуем русским офицерам, сочувствуем им, а от нас сторонятся, чуждаются».

С украинцами, напротив, отношения отвратительные: приставанье снять погоны, боятся только драться — разнузданная банда, старающаяся задеть. Не признают дележа, принципа военной добычи, признаваемого немцами. Начальство отдает строгие приказы не задевать — не слушают. Некоторые были побиты, тогда успокоились: хамы, рабы. Когда мы ушли, вокзальный флаг, (даже не строго национальный) сорвали, изорвали, истоптали ногами…

Немцы — враги, но мы их уважаем, хотя и ненавидим… Украинцы — к ним одно презрение, как к ренегатам и разнузданным бандам.

Немцы к украинцам — нескрываемое презрение, третирование, понукание. Называют бандой, сбродом; при попытке украинцев захватить наш автомобиль на вокзале присутствовал немецкий комендант, кричал на украинского офицера: «Чтобы у меня это больше не повторялось». Разница отношения к нам, скрытым врагам, и к украинцам, союзникам, невероятная.

Один из офицеров проходящего украинского эшелона говорил немцу: надо бы их, то есть нас, обезоружить, и получил ответ: они также борются с большевиками, нам не враждебны, преследуют одни с нами цели, и у него язык не повернулся бы сказать такое, считает непорядочным… Украинец отскочил…

Украинцы платят такой же ненавистью.

Они действительно банда, неуважение к своим начальникам, неповиновение, разнузданность — те же хамы.

Украинские офицеры больше половины враждебны украинской идее, в настоящем виде и по составу не больше трети не украинцы — некуда было деваться… При тяжелых обстоятельствах бросят их ряды.

     *          *          *

Находившись за полдня по разным учреждениям Дроздовский решил посетить местный ресторан.
Людей было немного, Дроздовский сел за свободный столик, заказал обед и вдруг вспомнил, как давно он не был в подобном заведении.
"Когда же я последний раз посещал ресторан?"- задал он сам себе вопрос и сам себе ответил,-"Пожалуй ещё до войны".
Да, это было до войны, в то самое лето 1914-го года, в Киеве.Оркестр играл какую-то мелодию, кругом сновали официанты, дамы бальзаковского возраста непрерывно смеялись реагируя на шутки немолодых кавалеров..."Боже, как давно это было!"- подумал Дроздовский.
Его думы прервал какой-то молодой человек в военном мундире.
- Разрешите присесть?- спросил он.
- Прошу,- Дроздовский указал на место напротив.
Пришедший церемониально  отвесил поклон, указывая тем самым на то, что он не достаточно трезв и присел на предложенное место.
- Разрешите представиться,- произнёс он,- Подполковник Лахневский, комендант этого местечка.
- Вы представитель украинской власти?- уточнил Дроздовский.
- Точно так,- подтвердил Лахневский и достал сигару.
- Я попросил бы Вас не курить,- сказал Дроздовский.
- Вы не курите?- удивился комендант,- Уж не Дроздовский ли Вы, о котором ходят разные слухи?
- Именно так, я и есть Дроздовский,- подтвердил Михаил Гордеевич.
- Скажите!- воскликнул Лахневский, но тем не менее спрятал сигару,- Вас видно ко мне сам Бог послал.
- А что такое?- поинтересовался Дроздовский.
- Видите ли,- ответил Лахневский,- Людей у меня мало, стрелять подонков некому.
- Каких подонков?- осведомился Дроздовский.
- Большевиков конечно,- удивлённо ответил Лахневский,- Я хотел Вас попросить, не могли бы Вы на время своего прибывания дать мне Вашу расстрельную команду?
- Извините, подполковник,- ответил Дроздовский,- Но у меня такой команды не имеется.
- Как?- удивился комендант,- Вы разве не расстреливаете большевиков?
- Мы расстреливаем бандитов, дезертиров, мародёров - преступников,- уточнил Дроздовский,- Но специальной команды для этого мне ненужно.Расстрел проводят солдаты или офицеры, которые в этот момент находятся ближе всех к месту вынесения приговора.
- А просто дать своих бойцов Вы что мне не можете?- настаивал Лахневский.
- Могу, но не дам,- ответил Дроздовский.
- Господин полковник,- комендант несколько привстал из-за столика,- Я ведь могу и силой заставить.
- Не можете,- спокойно ответил Дроздовский.
- Я здесь власть!- коменданта явно несло.
- Возможно,- согласился Дроздовский,- Но не в моих войсках.
- Я прикажу, у Вас возьмут солдат силой,- Лахневский выходил из себя.
- Сядьте!- Дроздовский повысил голос,- Перед Вами офицер старший Вас по чину, это во-первых, во-вторых Вы, подполковник, не очень-то трезвы для таких бесед.А в-третьих, кто же у меня сможет забрать солдат, если у Вас тут даже расстреливать некому?
Лахневский задумался.Дроздовский подозвал официанта, рассчитался за обед и поднялся из-за столика.
- Всего доброго,- сказал он Лахневскому и удалился.
Лахневский так и остался сидеть в раздумьях.

Вечером после посещения местной оперетты, Дроздовский записал в дневнике:
ИЗ ДНЕВНИКА ДРОЗДОВСКОГО
 Вечером в оперетте, масса офицеров. Вообще за время Мелитополя поведение корректное. Играли, как полагается в провинции, но некоторое было недурно. Ужин в ресторане, пьяный комендант (по рассказам, ему в конце разбили голову стаканом).