Исторические байки. Часть 57

Исторические байки. Часть 57.

Ещё не время.

Однажды Жана Лафонтена,
(Писателем французским был)
Жена как- то в слезах застала,
Сидел, рыдая у стола.

Когда ж она его спросила:
«В чём дело?». Лафонтен же ей,
Ей прочитал вместо ответа,
Раздел из своей повести.

В которой герой сочиненья,
Никак не мог преодолеть,
Препятствий, чтобы пожениться,
Там на возлюбленной своей.

Расплакалась и жена также,
Начав там мужа умолять:
«Соедини ж его с любимой…»
В ответ Лафонтен: «Не могу!
Ещё ж первый том лишь пишу»

Разные профессии.

Поэт шотландский Роберт Бёрнс,
Хорошо умел пахать землю.
Этим гордился он всегда,
С крестьянином он раз поспорил.

Что обработает быстрей
И лучше него эту землю.
Но проиграл он этот спор,
Крестьянин же на то ответил:

«Вот видишь, Роберт – он сказал –
Не хуже тебя я умею,
Землю пахать!»  Бёрнс отвечал:
«Слов нет. Да, пашешь ты отменно.

Но кое в чём, всё – таки ты,
Мне уступил. За это время,
Ведь я ещё ж и сочинил,
Два небольших стихотворенья!»

Мудрый настоятель.

Однажды, когда Пётр (1) правил,
Не нравились кое – кому,
Вводимые им там порядки,
И вот, там случай один был.

В одном соборе петербургском,
Икона Богородицы,
«Заплакала» вдруг. Царь прознает,
Лично решив ту оглядеть.

Обследовал её он лично,
И предписание издал:
«Приказываю, чтоб отныне,
Богородицы не плакали.

(Иконы Богородицы)

А если снова те заплачут,
Маслом, то зады всех попов,
Тогда уже заплачут кровью».
Такой приказ отдал там Пётр (1).

И как не странно, несмотря всё ж,
Что это предписание,
Было дано там не иконе,
А настоятелю тогда,
Икона плакать перестала,
«Отреагировавши» так.

Ария ради мира.

Однажды император Павел (1),
Прогневался, как повело,
Себя правительство чужое,
Англии… Сразу ж повелев.

Графу Ростопчину, чтоб оный,
Там подготовил манифест,
О войне с Англией… Ростопчин,
Стал Павла отговаривать.

Напрасно… На другой день утром,
Манифест этот был готов.
Доволен государь остался,
Медленно стал подписывать.

Затем Ростопчина вдруг спросит:
«Очень не нравится тебе,
Бумага эта?» «Не умею,
Выразить, как не нравится»

Ответил Ростопчин. А Павел:
«Что готов сделать ты, чтоб я,
Эту бумагу уничтожил?»
«Всё что угодно вам» - в ответ.

«Например, арию пропеть Вам,
Ваше Величество могу,
И оперы же итальянской»
«Ну так пой!» -  Павел говорит.

И тот запел с разными даже,
Фиоритурами, к тому ж,
С коленцами разными даже,
А император подпевал…

После этого Павел тут же,
Разодрал этот манифест,
И Ростопчину он там отдал,
Лоскутки от бумаги той.

Миссия выполнима.

Вьетнамский космонавт Фам Туан,
Первый, с позывным «Терек -2»,
Пожаловался почти сразу ж,
На Землю, на напарника:

«Мол, игнорируют его там,
Что в нём не видят русские,
Что он по праву настоящий,
Тут покоритель космоса.

Мол, командир корабля, он же,
Горбатко Владимир, «Терек - 1»,
Делать его там заставляет,
Работу только чёрную.

Эксперименты ж все проводит,
На том борту Горбатко сам...».
Но тут ему раз сообщили:
«Заданье важное вам есть!»

(Для вьетнамца «Терек – 2»)

Немедленно тот оживился.
«В отсек второй срочно иди»
Тот перешёл. «Срочно откройте,
Шкаф №7». И тот открыл.

«Видите банан?» - передали.
Вьетнамец, увидав, кивнул.
«Очистите его». Очистив,
Фам Туан его, и застыл.

Он, в предвкушении важнейшей,
Миссии исторической,
В истории космоса… Тут же,
Шло указание опять:

«А теперь – в «ЦУПе» все смеялись,
Сдерживая хохот едва, -
«Тереку -1» передайте,
Этот банан. Счастливо Вам!
Приятного аппетита, Володя!»


Пьянству бой.

В Британии всё же однажды,
Масштабная пошла борьба,
За трезвость… И там появилось,
Общество трезвости тогда.

И также ещё ж комитеты,
Бдительных жён, и разное…
В палату общин там поступит,
Даже законопроект аж:

«О закрытии традиционных британских пабов!»

В палате выступил сам Черчилль,
И он сказал: «Я бы хотел,
Опытом с вами поделиться,
Что выстрадал жизнью своей.

(Всей своей жизнью)

В юные годы с обработки,
В воскресной школе, я себе,
Зарок дал, не брать алкоголя,
В рот, до обеда…»  После слов,

Покачивая сокрушённо,
Головой, он закончил там:
«Горячность годы показали,
Зарока необдуманность.

По истечении лет снова,
Я дал себе опять зарок,
Всё так же, но… не брать в рот уже,
Ни капли уж до завтрака!»

Дружный смех депутатов спас британские пабы.

Нашёл нужного советника.

Однажды на глаза попался,
Раз в учреждении одном,
Брежневу, журналист известный,
То, Бовин Александр был.

Остановил его там Брежнев:
«Откуда я вас знаю?» «Я,
Обозревателем являюсь,
«Известий» - тот ему сказал.

(Одной и трёх главных партийных газет СССР. «Правда», «Труд»)


«На телевиденье недавно,
О положении вещал,
Международном». «Да, Вас помню.
Но вы там были без усов».

«Их отпустил совсем недавно», -
Брежневу Бовин пояснил.
«А зачем?» - спрашивает Брежнев.
«Бабам нравится, Леонид Ильич».

На это Брежнев усмехнулся,
Дальше, проследовав вперёд.
А несколько уже дней позже,
Бовин советником там стал.

(Был включён в круг советников Брежнева)

В аудиенции же первой,
Брежнев там Бовина спросил:
«Ты знаешь, что обозначает,
Что значит - конфронтация?

Бовин кивнул. «Рассказать можешь?» -
Брежнев спросил. «Конечно. Да» -
Бовин сказал. Брежнев продолжил:
«А с боровой дичью знаком?»
«Нет» - Бовин тут признался.
«Ну что же – подытожил Брежнев, -
Вот так и будем мы с тобой,
Работать. Значит, ты мне будешь,
 Рассказывать про конфронтацию,
А я тебе – про боровую дичь».

Очевидное – невероятное.

На расхитителя дан рапорт,
Задержан был на проходной,
На одном мясокомбинате,
Продукцию он выносил:

«…был этот гр – н задержан,
И при досмотре у него,
За поясом имелась печень,
А в трусах бычьи яйца там…»