Иссушённый вечностью

Нездоровый румянец заката
Лёг на облака сжатые скулы
И оскалился, как виноватый,
Замок мрачный, холодный, сутулый.
Обнажённые башни пронзают,
Словно бисер, нависшие тучи
И решётки уже обгрызает
Туман липкий, тягучий, колючий.
Застонала на арках цикада,
Звук по замку разносится глухо...
Побелев от стихии распада,
Луна бледной висит повитухой.
Принимает тяжёлые роды
Незаконченной раньше любви
И замшелые влажные своды,
Словно спящие вечно волхвы.
Время клятвы святой наступает,
Отбелёнными с веком костями,
Ненасытные души лобзают
Тело девы, снимают горстями
Её нежность, покорность, желанье...
Пробуждаясь от вечного тления,
Бесновато летают по залам
То ли души, не то приведения.
Завывания ветра иль вздохи...
Нерождённый от ужаса крик
Нежной страстью венчает влюблённых...
Крылья мыши сложили в триптих.
И замкнулись кольцом измерения:
Половиной одной человечности
И второй, заблестевшей от трения,
Иссушённой иль страстью, иль вечностью.

Сборник "Глубинная поверхность"