Светление
В сумрачный, томный,
Мне слышится пение
Листвы заоконной.
В момент градиента,
Что синь отгребла,
Собою сбила молекулы в облако,
Торжество фиолета
В себе обрела
Купол-сирень, обнимает что образность.
Здесь довлеют фонарики:
Мягкой, тёпленькой фразой
Убаюкают каждую живность.
Здесь одни лишь лунатики
Бродят в юбках образных,
Подфонарных, что гасят активность.
Я из них, полуночников,
А прибит казематом для прыти.
Хоть сижу у окошечка,
Страшно! Страшно наружу мне выйти!
Я сижу. Не читаю!
Для сего злодеяния –
Слишком сбит мой увядший рассудок,
Я сижу, и мечтаю,
И гляжу с обаянием
На изменчивость летненных суток.
Вот уже одеяла,
Тёмные, твёрдые,
Кажется, рассыпаются пухом.
Но ещё не увяли,
Держат огромные
Своды, делятся в городе зубом.
Си зубчатые линии – образ домов,
Крыши сыром режут и рвут небосклон,
Издали лишь, вместо них колесом
Оттеснён горизонт, там – образы крон.
Сначала под небом –
Матовость тел,
Заскорузлость и тишь под месяцем,
Но потом – перелом,
Отблеск белел,
Амальгама зарилась течением.
Сначала в корсете,
Ну а потом – гола;
Всесеростью всесвод залеплен.
Светление в лете;
Чёрные купола
Расплескались по небу пеплом.
С приближением дня, вся Низкая тьма
Доплером Ввысь сразу млеет.
С приближением дня растёт кутерьма.
Белое молоко. Светлеет.
Свидетельство о публикации №121082205922