Быть может. Поэма. Глава 4. Осознание красоты

Он никогда не казался грустным или меланхоличным.
Другие молодые люди его возраста считали его
дерзким и забавным проказником. Он мог корчить
рожи, вспрыгивать на столы и диваны, приникать
к шеям дам и делать вид, что хнычет. Он смеялся над
собой и над другими и заставлял людей смеяться до слез.
С. Витале. Тайна Дантеса или пуговица Пушкина

Виталий вдруг по-новому взглянул
На странности общенья с женским полом...
С вопросом этим раньше он тянул —
Ведь путь к образованью был тяжёлым.

Но избранной судьбы не миновать:
Привычка думать разум бередила —
Он поневоле стал осознавать
Всё, что вокруг него происходило.

И в том, что раньше он воспринимал
Как женское к нему пренебреженье,
Теперь всё очевидней узнавал
Невольное симпатий выраженье.

И даже аспирантка, что у них
Научный коммунизм преподавала,
Довольно симпатичных глаз своих
Подолгу от него не отрывала.

А уж студентки... Что там говорить!
Он чувствовал себя, как на витрине, —
Его готовы все боготворить!
Тут есть о чём задуматься мужчине.

Виталий понял вдруг, что он красив:
Из гадкого утёнка вырос лебедь,
И тяготил уже былой пассив,
И с красотою надо что-то делать.

***
Однажды у Халдея он застал
Двух девушек — раскованных, красивых,
И сразу интерес он прочитал
Во взглядах на него красноречивых.

Они решили с ним пофлиртовать —
И он от их улыбок ободрялся.
Потом вопросы стали задавать...
И тут Виталий сразу растерялся.

Вести непринуждённый разговор
И глупость говорить с учёным видом
Виталий не умел — потупив взор,
Замкнулся он и волю дал обидам.

А девушки забыли про него,
И интереса вовсе не осталось.
И внешность не решала ничего:
«Красивый, но дурак!» — в глазах читалось.

Виталий был серьёзно удручён,
Его задело это невниманье:
Ведь в институте был он обречён
На тайное студенток обожанье.

И в гости звали все наперебой,
И время уж подумать о зазнобе...
Он мог бы закрутить роман с любой...
Но надо, надо помнить об учёбе!

К студенткам он давно уже привык,
Как на работе к членам коллектива...
Но случай у Халдея ни на миг
Не забывал — свидетельства пассива.

***
«Застенчивость моя всему виной!
Я сразу начинаю волноваться...
Но как преодолеть? — вопрос иной,
И надо им серьёзно заниматься.

Дефектов у меня особых нет,
И речь мою развило книг прочтенье...
Мешает мне — родительский запрет,
Что был наложен ими на общенье.

Они старались (честь им и хвала!)
Не приучать ребёнка к разгильдяйству,
Влиянье их заботы и тепла
Я ощутил... в работах по хозяйству.

Неопытность моя — и смех и грех:
За волосы принять парик студентки!
Ещё не скоро ждёт меня успех,
Коль отношусь я к женщинам по-детски.

Мои познанья в сексе — «zero»... «ноль»,
И спутать «Камасутру» с харакири
Неопытным юнцам не мудрено.
Мне кажется, один такой я в мире...

Признаться надо: женщин я боюсь,
От них я прячусь в уголках укромных,
И если с кем-то я разговорюсь,
То с пассиями лишь парней знакомых.

Пора уже свой опыт мне копить,
Его не заменить в делах сердечных,
И к девушкам без страха подходить,
Играть в слова, что из разряда вечных.

Меня ещё смущает женский взгляд...
Но взгляду так легко найти причину:
Никто из нас ни в чём не виноват,
Я женщину ищу, она — мужчину.

Чтоб с девушкой знакомиться легко,
Я должен быть в игривом настроеньи,
Купаясь в обаянии мужском
И в лёгких фраз изысканном теченьи.

Но я всегда в раздумья погружён,
Игривости тут неоткуда взяться,
Поэтому в знакомствах напряжён...
Пожалуй, мне пора перерождаться.

Я должен быть приветливым всегда —
Вот что определит мою успешность!
Не принесёт, надеюсь, мне вреда
Моя всегда улыбчивая внешность.

Что толку от того, что я красив?
От красоты неумной пользы мало,
И девушки решили - я спесив!
Но мненье их меня не занимало,

И слыл я за красивого глупца —
На похвалы уму все люди скупы.
Мне б проще быть, снять маску гордеца...
Но нужен ум, чтоб притворяться глупым».

***
Настало лето. Сессию он сдал,
Потом в колхозе месяц отработал,
В июле он билет на поезд взял —
И вот он, отпуск... Отдыхай, забота!

И ехали с Виталием в купе
Две девушки... Казалось бы, везенье?!   
И он решил их пригласить к себе...
Но что ни слово их - во всём презренье,

Не к одному ему, ко всем мужчинам,
Да так, как позволяет женский пыл!
Он растерялся, мненье изменил
Под их напором — слишком агрессивным.

За то, что он знакомству не был рад,
Виталию девицы отомстили:
Его любимый фотоаппарат
Они «случайно» с полки уронили. 

Стеснительность, стеснительность... Опять
Она сыграла с Витей злую шутку.
Решил он твёрдо зло искоренять,
Не забывать о нём ни на минутку.

И вот приехал он в родимый дом.
Там ждал его двоюродный брат Сеня,
Не скучно с детства было им вдвоём,
И начались у братьев похожденья.

Для тех, кто был учёбой поглощён,
Одно лишь лето — время для знакомства,
И к девушкам их разум обращён...
Но без проблем... Не заводя потомства!

Они как будто проходили курс:
Знакомились — и тут же расставались,
Копили опыт, но, входя во вкус,
Продлить знакомства даже не пытались.

Себя Виталий силой заставлял
Знакомиться, и при поддержке брата
Своё стесненье преодолевал...
Оно прошло — и нет к нему возврата!

Он творчески к знакомству подходил:
Старался предугадывать желанья,
Не брезговал цитатами, шутил,
Используя полученные знанья.

Для тех, кто не захочет пренебречь
Ученьем, не проходят годы даром:
Такой пустяк, как правильная речь,
Вдруг станет очень выгодным товаром.

Виталий это чувствовал нутром
И полностью от сленга отказался,
Ему платили девушки добром:
Он верхом совершенства им казался,

Им чудилось, что он аристократ,
И не беда, что он не в той одежде...
Красивой сказке кто из нас не рад?
И принца на коне все ждут, как прежде.

Ах, лето, лето! Лучшая пора!..
Прекрасен отпуск, да ещё на море..
Но кончилась любовная игра,
Условились, что брат приедет вскоре,

И в Ленинграде, где девчонок тьма,
Они свои продолжат упражненья,
И будет больше пищи для ума,
И будут впечатлять их достиженья.